Снупи, пожилой чернокожий ассистент Пита, который работал в морге столько же, сколько Фейт работала в отделе убийств, но чьего настоящего имени она так и не узнала, кивнул ей, раскатывая лицо Адама Хамфри обратно на череп и прижимая кожу ко всем его неровностям. Его ловкие и быстрые костлявые пальцы напомнили Фейт о том, как когда-то мать шила ей костюм на Хеллоуин и уверенными движениями разглаживала выкройки «Баттерик» на ткани.

Фейт заставила себя отвести глаза, думая о том, что это зрелище в сочетании с жарой не оставят ей шанса уйти отсюда, не ощущая в горле совершенно ужасный привкус.

— А у вас как?

— Боюсь, что улов невелик. — Он снял перчатки и надел новую пару. — Снупи уже все закрыл, но на правой части черепа Хамфри я обнаружил довольно сильный удар.

— Смертельный?

— Нет, скорее скользящий. Череп остался цел, но искры из глаз у него посыпались наверняка.

Он подошел к большой суповой кастрюле, из которой торчала ручка половника. Фейт прибыла в самый скверный момент вскрытия. Содержимое желудка. Запах был просто ужасен. Он въедается в слизистую носоглотки, так что на следующее утро просыпаешься с ощущением того, что у тебя болит горло.

— Посмотрите на это, — сказал Пит, беря длинные щипцы и вылавливая из кастрюли нечто похожее на большой кристалл соли. — Это явно хрящ, обычно встречающийся в фастфудовских гамбургерах.

— Явно, — эхом отозвалась Фейт, борясь с подкатившей к горлу тошнотой.

— Вспомните об этом в следующий раз, когда надумаете зайти в «Макдоналдс».

Фейт была твердо уверена, что больше вообще никогда не сможет есть.

— Рискну предположить, что молодой человек ел какую-то фастфудовскую еду как минимум за полчаса до смерти. Девушка ела картофель фри, но от бургера, похоже, отказалась.

— Мы не нашли пакетов от фастфуда в доме, — заметила Фейт.

— Значит, они поели по дороге. Кстати, ничего хуже для пищеварения и придумать невозможно. Это объясняет, почему наша страна поражена эпидемией ожирения.

«Интересно, как давно он в последний раз смотрел на себя в зеркало?» — подумала Фейт. Из-под складок развевающегося хирургического халата выпирал такой большой и круглый живот, что Пит казался беременным.

— Как поживает Уилл? — поинтересовался Пит.

— Трент? — удивилась она. — Я не знала, что вы знакомы.

Он снял перчатки и сделал знак Фейт следовать за собой.

— Он просто великолепный детектив. Наверное, приятно для разнообразия поработать с кем-то, ну, скажем… поинтеллектуальнее вашей привычной компании.

— Гм… — промычала она, не желая делать Уиллу комплименты, хотя Пит был прав.

В отделе убийств департамента полиции Атланты работали только три женщины. Когда Фейт туда попала, их было четыре, но Клэр Данкел, ветеран с тридцатилетним стажем, ушла на пенсию в первую же неделю ее работы. При расставании она дала Фейт совет: «Если не хочешь, чтобы у тебя отросли яйца, хотя бы изредка надевай юбку».

Может быть, именно поэтому Фейт было так трудно ладить с Уиллом Трентом. Несмотря на все свои недостатки, он, казалось, действительно ее уважал. Он ни разу не провел смехотворной параллели между цветом волос Фейт и ее умственными способностями. Он не плевал поминутно на пол и не почесывался. Другими словами, он не делал ничего из того, что обычно проделывал Лео Доннелли, не успев выпить вторую чашку кофе.

Пит развязал пояс хирургического халата, продемонстрировав яркую гавайскую рубашку. Фейт с радостью отметила, что он в шортах. Но ее несколько обеспокоил вид его безволосых ног в натянутых чуть не до колен черных носках.

— Жуткая ситуация с вашей мамой, — сказал Пит, пока Фейт наблюдала за тем, как он нажимает на кнопку контейнера с мылом и намыливает руки. — Это один из тех случаев, когда слова «я просто делал свою работу» кажутся неудачной отговоркой.

— Ну да, — согласилась Фейт.

— Знаете, я провел в этом здании много лет и видел много событий, которым не следовало бы происходить. Разумеется, я никому не стал бы предлагать эту информацию по собственной инициативе, но, если бы меня спросили в лоб, я бы почувствовал, что должен сказать правду. Полагаю, в ваших глазах это делает меня крысой. Кажется, это так у вас называется?

Она пожала плечами.

— Уилл — хороший парень, которому пришлось делать грязную работу. Я ему сочувствую.

Пит выдернул из коробки несколько бумажных полотенец и направился к себе в кабинет, по пути вытирая руки.

— Садитесь.

Он кивнул на стул у стола.

Фейт села прямо на кипу бумаг, зная, что он не ожидает того, что она станет их перекладывать.

— Что вам уже удалось выяснить?

— Боюсь, что ничего существенного. — Из маленького холодильника в углу он извлек бумажный пакет и вынул из него бутерброд. Фейт попыталась сосредоточиться на поиске чистой страницы в своем блокноте. — Девочку ударили ножом не меньше двадцати семи раз. Судя по углу, под которым наносились раны, и по траектории замаха, они соответствуют кухонному ножу, обнаруженному вами на месте преступления. По всей вероятности, нанося удары, убийца стоял над ней на коленях.

Фейт лихорадочно записывала, зная, что он не будет делать паузы, чтобы подождать, пока она допишет.

— Ее бедра покрыты кровоподтеками, а в вагинальном канале имеются надрывы. Я также обнаружил присутствие кукурузного крахмала, что указывает на использование кондома, но, судя по наличию спермы, можно предположить, что кондом порвался, что часто случается во время грубого секса. Я также отметил легкие следы укусов на ее груди. Я бы сказал, что все это скорее соответствует половому акту, совершенному по обоюдному согласию, хотя с моей стороны это, разумеется, лишь домыслы. — Он откусил от бутерброда и принялся жевать, продолжая говорить: — Конечно, подобные следы можно оставить и насилуя женщину, но, с другой стороны, можно возразить, что при определенном напоре со стороны мужчины и встречном желании женщины они могли бы указывать всего лишь на страстное соитие. Я не удивился бы, если бы после пары бутылок текилы и в определенной ситуации нынешняя миссис Хансон с радостью оставила бы на моем теле точно такие же повреждения.

— Включая следы укусов? — сдерживая дрожь отвращения, уточнила Фейт.

Пит громко сглотнул, и Фейт начала писать в своем блокноте совершенно бессмысленные слова, мысленно умоляя его прекратить эти шутки.

— Значит, вы утверждаете, что девушку не изнасиловали?

— Как я уже сказал агенту Тренту на месте преступления, ее трусы были испачканы спермой. Это указывает на то, что после занятия сексом она надела белье и встала. Так что, если только преступник не изнасиловал ее, заставил одеться и встать, после чего погнался за ней по коридору, настиг, убил и снова снял с нее трусы, я рискну утверждать, что она не была изнасилована. Во всяком случае, во время нападения.

Фейт слово в слово записала все в свой блокнот.

Пит еще раз откусил от бутерброда.

— Что касается причины смерти, то я бы назвал троих наиболее вероятных кандидатов: травма от удара тупым предметом, разрыв яремной вены и старый добрый шок. Нападение было яростным. Это могло вызвать каскадный эффект. Бывает, наступает момент, когда мозг, сердце и другие органы просто вскидывают руки и говорят: «Знаете что? Мы больше не в состоянии это терпеть».

Фейт добросовестно записала эти слова.

— И что вам кажется наиболее вероятным?

Он задумчиво пожевал и вдруг рассмеялся.

— Ну, кабинетный судмедэксперт сделал бы ставку на яремную вену!

Фейт выдавила из себя смешок, хотя и не понимала, зачем реагирует на его шуточки.

— Яремная вена была рассечена. Я бы сказал, что это само по себе неизбежно стало бы причиной смерти, хотя на это ушло бы некоторое время. Скажем, минуты три-четыре. В официальном отчете я в качестве наиболее вероятной причины укажу обширный шок.

— Вы думаете, что во время этого нападения она была в сознании?

— Если вам зададут этот вопрос ее родители, на вашем месте я бы совершенно недвусмысленно ответил им, что она потеряла сознание мгновенно и уже не чувствовала боли. — Из бумажного пакета он извлек пакетик с жареным картофелем и, откинувшись на спинку стула, открыл его. — Мальчику повезло гораздо меньше.