Немецко-фашистские войска, покорившие всю Европу, были вынуждены отступать. Их генералы заговорили о влиянии на ход войны «счастья» и «случая». Тот же генерал-полковник Йодль в упомянутом выше докладе говорил: «Решающим фактором для нас являлось то, что в результате наступления в неизведанные пространства русской территории мы обнаружили, что противник не только располагает огромными людскими ресурсами, но и обладает таким техническим уровнем военной промышленности, который вынудил нас к ведению тотальной войны…»[16]
В действительности перед началом войны мы располагали военной промышленностью главным образом в тех районах, которые оказались временно оккупированными врагом. При оставлении этих районов технологическое оборудование заводов, а также рабочие и инженерно-технический персонал были эвакуированы на восток. Но пустые коробки заводов немецкое командование видело. Можно и нужно было догадаться о пуске этих заводов в глубоком тылу, учесть особенности социалистического планового производства.
В операциях 1944 года считаю долгом изложить прежде всего медицинское обеспечение боевых действий советских войск во время наступления под Ленинградом и Новгородом, приведшего к полному снятию блокады с города Ленина. И делаю это по следующим соображениям. О медицинском обеспечении ряда фронтов Юго-Западного направления в контрнаступлении под Сталинградом я уже говорил и буду еще касаться этих фронтов в последующих операциях. Но не это главное.
Ленинградцы не уронили чести своих отцов и матерей — пионеров, сокрушивших буржуазно-помещичий строй и отстоявших колыбель революции в 1918–1920 годах от внутренней контрреволюции и иностранной интервенции.
Жители и воины — защитники города Ленина проявили величайшую стойкость, мужество и несгибаемую волю в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. 30 августа 1941 года гитлеровцами была перерезана последняя железная дорога, соединявшая Ленинград со страной. Со 2 сентября рабочие и специалисты стали получать 600 граммов хлеба в день, служащие 400, а иждивенцы и дети — 300. 4 сентября начался артиллерийский обстрел города, а 9 сентября — авиационные бомбардировки. Появилось много раненых среди гражданского населения. 12 сентября уменьшилась дневная норма хлеба — рабочим до 500 граммов, служащим — до 300 и иждивенцам — до 250. 19 сентября была самая жестокая авиационная бомбардировка города. В ней участвовало большое количество вражеских бомбардировщиков. Было разрушено самое большое здание красноармейского госпиталя на Суворовском проспекте, погибли сотни тяжелораненых.
13 ноября была еще раз снижена норма хлеба. Рабочие и специалисты стали получать его в сутки по 300 граммов, служащие и дети и другие иждивенцы — по 150. Была снижена норма пайка для красноармейцев и командиров фронта. Но и эта норма продержалась недолго. С 20 ноября рабочие и специалисты стали получать по 250 граммов хлеба, служащие, иждивенцы и дети — по 125. Была сокращена норма хлеба и в войсках. Личный состав, действовавший в непосредственном соприкосновении с противником, а также на боевых кораблях и в частях ВВС, получал по 500 граммов хлеба в сутки. Во всех остальных частях военнослужащим выдавалось по 300 граммов хлеба. Госпитали и больницы были переполнены. На 20 ноября в них было развернуто 65725 коек, находилось на лечении 65656 больных и раненых. Я не случайно на первое место ставлю больных. Они уже в ноябре вышли за пределы 25 % от общих санитарных потерь, а в мае и июне 1942 года среди лечившихся в медучреждениях больные преобладали.
На 5 января 1942 года количество развернутых коек было доведено до 80 391. На лечении находилось 82 869 больных и раненых.
С 8 января по 12 апреля 1942 года по Дороге жизни через Ладожское озеро было эвакуировано автотранспортом 35 270 человек. Особенно тяжелыми были голод и холод первой блокадной зимы. Водопровод и канализация вышли из строя. В критическом состоянии оказалась эпидемическая обстановка в Ленинграде, которую решительными мерами удалось укрепить. Я уже рассказывал о работе экспедиции специального назначения, их роли в предотвращении массовых эпидемических заболеваний в действующей армии и среди гражданского населения города и прилегающих к нему районов. Уже 12 апреля 1942 года свободных коек оказалось 44 173.
Положение улучшилось, когда 5 февраля 1943 года вступила в строй Ириновская 32-километровая ветка железной дороги, соединявшая станции Войбокало Северной дороги с Лаврове на восточном берегу Ладожского озера. С 11 февраля личный состав боевых частей стал получать по 800 граммов хлеба, в тылу частей — по 600, рабочие и специалисты — по 500, служащие — по 400, все остальные — по 300 граммов в день. Еще до этого события наступили радостные дни, 12 января 1943 года войска Ленинградского и Волховского фронтов обрушили ураганный огонь на позиции немецко-фашистских войск, занимавших оборону в районе Синявино, перешли в наступление и 18 января соединились, очистив южное побережье Ладожского озера от противника. Блокада Ленинграда была прорвана. Однако дальнобойная артиллерия противника продолжала обстрел города.
Медицинская служба Ленинградского фронта имела в городе и фронтовой, и армейский, и войсковой медицинские тылы. Это положение было правилом для 42-й и 67-й армий. Руководители службы изучали опыт медобеспечения боевых действий войск в наступательных операциях других фронтов. Поэтому он усваивался не так-то быстро и непосредственно, а преломлялся через призму собственного опыта работы.
Хотелось бы немного сказать о силах и средствах медицинской службы 1-го и 2-го Украинских фронтов, чтобы показать разницу в них между фронтами, ведшими наступательные операции на Правобережной Украине и под Ленинградом в период прорыва блокады. Следует сказать несколько слов и об условиях ведения наступления Украинскими фронтами, которые имели ряд особенностей. 1-й Украинский фронт действовал в районе Киева. В его состав на середину декабря 1943 года входило десять армий, из них две танковые и одна воздушная, а также три танковых и один кавалерийский корпуса.
Перед началом освобождения Правобережной Украины, которое началось Житомирско-Бердичевской операцией, медицинская служба фронта располагала 338 госпиталями на 152 600 коек, из них в армиях был 141 госпиталь на 47 600 коек, на фронте — 197 госпиталей на 105 000 коек.
Сил и средств медицинской службы было немало. Однако фронтовой резерв оставался недостаточным. Было очень трудно распределять силы и средства. Грязь и бездорожье сами по себе затрудняли использование автомобильного и даже конного транспорта. Но имелись и трудности, обусловленные последствиями выполнения приказа Гиммлера, отданного им 7 сентября 1943 года, которым предписывалось «добиться того, чтобы при отходе из районов Украины не оставалось ни одного центнера зерна, ни одного рельса; чтобы не остались в сохранности ни один дом, ни одна шахта, которая бы не была выведена на долгие годы из строя; чтобы не осталось ни одного колодца, который бы не был отравлен. Противник должен найти действительно тотально сожженную и разрушенную страну»[17].
Немалыми средствами располагала и медицинская служба 2-го Украинского фронта. На 15 декабря 1943 года она имела 237 госпиталей на 90 200 штатных коек. Фактически было развернуто 117 500 мест. Госпитали ГБА на уманьском направлении отставали. Раненых госпитализировали в уцелевшие гражданские больницы и располагали в домах жителей. Заботу о них была вынуждена взять на себя медицинская служба фронта, руководство которой в это время переместилось из Городища в Умань, которая стала центром населенных пунктов, в которых находились раненые. За период с 20 марта по 2 апреля в этот район было переброшено 3 ХППГ и 1 ГЛР. В это время госпитальная база армии находилась севернее Умани. Около 20 эвакогоспиталей, то есть половина харьковской базы фронта, находилось в эшелонах на пути к нему. Но они больше стояли, чем двигались. Другая половина свертывалась, чтобы погрузиться в эшелоны.