— По правилам это необходимо сделать в штабе, — наконец ответил он. — В конце концов, этим делом занимаемся мы, и мы обнаружили тело. И если версия о том, что это убийство совершил басахаун, исключается… Я сейчас же позвоню и распоряжусь, чтобы Медину задержали и привезли в штаб. В любом случае я внесу в протокол сведения о вашем участии.

Падуа встал, и его лицо вновь обрело сдержанное и спокойное выражение. Пошарив в кармане пиджака, он извлек мобильный телефон, набрал какой-то номер и, неуклюже извинившись, вышел из кабинета.

— В любом случае я внесу в протокол сведения о вашем участии, — передразнил его Хонан. — Вот ублюдок.

— Что вы обо всем этом думаете? — спросила Амайя.

— Как я уже и говорил, я думаю, что девочку убил подражатель, — отозвался Ириарте. — Не похоже на басахауна. Ну и, конечно, нельзя упускать из виду тот факт, что муж не приходится девочке отцом. Сексуальная агрессия очень часто исходит от партнеров матерей пострадавших девочек. Он перестал называть Йохану дочерью, и это позволяло ему держаться отстраненно, рассматривая ее всего лишь как очередную женщину, а не как члена его семьи. Не следует забывать и о том, что он солгал насчет того, что девочка возвращалась в среду домой.

— Возможно, он это сделал, чтобы успокоить мать? — предположил Хонан.

— Возможно также, он это сделал, потому что изнасиловал и убил Йохану и знал, что она никогда не вернется домой. Поэтому его одержимость девочкой внезапно испарилась до такой степени, что он отказался от услуги установления местонахождения.

Амайя с задумчивым видом наблюдала за дискуссией мужчин. Упрямо поджатые губы говорили о том, что ее раздирают какие-то сомнения.

— Не знаю, — медленно произнесла она. — Я почти уверена, что отец имеет ко всему этому отношение, но есть подробности, которые не вписываются в эту версию. Несомненно, басахаун тут ни при чем. В этом случае убийцей является неуклюжий подражатель, начитавшийся газет и решивший замаскировать преступление с помощью имеющихся у него данных. С одной стороны, преступление имеет ярко выраженный сексуальный характер. Попытка доминировать заставила его утратить самообладание, и он начал яростно избивать жертву, разорвал на ней одежду, а затем изнасиловал и задушил… В то же время в нем чувствуется утонченность, граничащая с обожанием. Это подразумевает два противоречащих друг другу психологических портрета убийцы. Я рискнула бы предположить, что на самом деле убийц было двое, если бы они настолько не отличались друг от друга по своему образу действий и реализации фантазий, что просто невозможно представить себе их участие в одном и том же преступлении. Все выглядит так, как будто здесь одновременно действовали мистер Хайд, жестокий, звероподобный, кровожадный, и доктор Джекилл^[28], методичный, щепетильный и одолеваемый угрызениями совести. Он не останавливается перед тем, чтобы унести с собой руку девушки, но в то же время хочет как можно дольше сохранить труп, для чего поливает его духами. Возможно, тем самым он пытается продлить иллюзию жизни, возможно, просто оттягивает окончание своей фантазии.

В кабинет ворвался Падуа. В руке он держал свой мобильный телефон.

— Джейсон Медина скрылся. Патруль только что побывал у него дома, чтобы доставить его в штаб. Но дом оказался пуст. Он так спешил, что даже забыл запереть дверь. Комоды и шкафы перерыты, как будто он поспешно собирал все необходимое для бегства. Автомобиль тоже исчез.

— Как можно скорее доставьте домой его супругу. Пусть проверит, забрал ли он деньги и паспорт. Возможно, он попытается покинуть страну. Не оставляйте ее одну. Поручите кому-нибудь находиться с ней в доме. И получите ордер на арест Джейсона Медины.

— Я знаю, что я должен делать, — резко ответил Падуа.

30

Дождь, который не прекращался весь день, усилился, когда они уже подъезжали к Элисондо. Стремительно сгустившиеся сумерки, крадучись, улизнули на запад, и Амайя в который уже раз почувствовала себя обворованной. Это ощущение неизменно сопровождало все зимние вечера, но ей никак не удавалось к нему привыкнуть, и у нее каждый день портилось настроение, заставляя ее бороться с разочарованием, извечным спутником жертв мошенничества и обмана. Густой туман медленно спустился по горным склонам, всей своей тяжестью навалившись на долину. Плотная пелена колыхалась всего в нескольких метрах от земли, усиливая сходство нового полицейского комиссариата Элисондо с болтающимся посреди моря кораблем.

Амайя загрузила в компьютер фотографии, которые они сегодня утром сделали в хижине, и на целый час погрузилась в детальное изучение снимков. Место, избранное убийцей Йоханы, само по себе говорило о многом. Картина преступления настолько отличалось от того, что им стало известно о предыдущих убийствах, что волей-неволей заставляло задуматься. Почему он выбрал именно это, а не какое-либо другое место? Падуа сказал, что этой хижиной часто пользуются охотники и туристы, но охотничий сезон давно окончился, а туристы явятся весной, никак не раньше. Тот, кто привез в нее Йохану, должен был об этом знать. Наверняка он сделал это в полной уверенности, что ему никто не помешает совершить задуманное. Она снова вернулась к фотографии, сделанной в том месте, где начиналась тропинка и откуда хижина была совершенно незаметна. Она взяла телефон и набрала номер лейтенанта Падуа.

— Инспектор Саласар, я как раз собирался вам звонить. Мы привезли Инес к банкомату, и она подтвердила, что ее супруг полностью опустошил их банковский счет. Судя по всему, он сделал это, как только она ушла из дома. Паспорта дома тоже нет. Мы уже уведомили вокзалы и аэропорты.

— Хорошо, но я звоню вам по другому поводу.

— Слушаю вас.

— Кем работал Джейсон Медина?

— Он автомеханик, работал в какой-то из местных мастерских… менял масло и покрышки… Мы уже запросили ордер на обыск…

В комиссариате было очень тихо. После напряженного дня, проведенного в Памплоне, Амайя отправила Хонана и Ириарте перекусить, как только они вернулись в Элисондо.

— Мне кажется, мне кусок в горло не полезет, — сознался Хонан.

— Все равно иди, поешь. Бутерброд с кальмарами и бокал вина способны сотворить чудо, вот увидишь.

Держа в руке чашку такого горячего кофе, что его приходилось пить крохотными глоточками, Амайя изучала фотографии места преступления в полной уверенности, что в них содержится нечто такое, чего она пока не заметила. За ее спиной раздавалось тихое шуршание бумаги, доносящееся от стола Сабальсы.

— Вы провели здесь весь день? — обратилась она к помощнику инспектора.

Его спина вдруг напряглась, как будто ему стало не по себе.

— Я был здесь утром, а после обеда выходил.

— Полагаю, без особых результатов.

— Да, особых новостей нет. Фредди по-прежнему находится в стабильно тяжелом состоянии, и из лаборатории пока ничего не сообщили. Хотя звонили спецы по медведям и говорили что-то насчет того, что у вас была назначена с ними встреча, на которую вы не явились. Я им уже объяснил, что сегодня вы не могли с ними встретиться. Они оставили несколько телефонных номеров и свой адрес. Они остановились в отеле «Бастан». Это километрах в пяти отсюда.

— Я знаю, где это.

— Точно. Вечно я забываю, что вы местная.

Амайя подумала, что никогда еще не чувствовала себя менее местной, чем сейчас.

— Я позвоню им попозже…

Какое-то мгновение она колебалась, спрашивать о Монтесе или нет, и в конце концов решилась:

— Сабальса, вам случайно неизвестно, заглядывал ли сюда сегодня инспектор Монтес?

— Около часу дня. Мы как раз получили ордер на анализы муки, и он ездил со мной в один из цехов в Вера-де-Бидасоа, после чего мы посетили еще пять кондитерских в долине. Покончив с этим, мы вернулись сюда и отправили образцы в лабораторию.

Рассказывая о своей работе, Сабальса заметно нервничал, как будто стоял перед экзаменатором. Амайя вспомнила инцидент в больнице и решила, что, возможно, помощник инспектора Сабальса относится к людям, которые любую критику воспринимают как что-то личное.