— Изрежешь на куски, все равно ответа не получишь! Лучше я достанусь земле, чем такому шакалу, как ты!

Баллы в бешенстве снова замахнулся, но тут вмешался следопыт:

— Стой, Баллы-хан! Знал бы я, что ты будешь так мучить девушку, я бы за ней не пошел.

У Айны не вырвалось ни стона, ни жалобы под ударами, но при этих словах она чуть не расплакалась. Чтобы не обнаружить слабости, она отвернулась, стараясь сдержать слезы.

— А ты, дитя мое, — обратился к ней следопыт, — попалась. Что же делать! Не обрекай себя на муки, скажи, с кем пришла!

Айна бросила на него презрительный взгляд:

— Я не такая, как ты, продажная тварь!

Баллы понял, что от Айны он сейчас ничего не добьется. Перегнувшись к ней, он схватил ее за руку:

— Садись позади!

Айна вырвала руку и возмущенно крикнула:

— Пусть собака сидит позади тебя!

Бритый молодец слез с коня, схватил Айну и, приподняв, посадил ее позади Баллы. Айна спрыгнула вниз.

Подошел еще один всадник. Айну снова подняли и положили впереди седла, почти на руки Баллы. Но она стала бить Баллы по лицу и опять соскочила на землю.

Тогда всадники связали ей руки и ноги, бросили на коня и тронулись в путь.

Айна свешивалась вниз головой, веревки врезались в тело, но она почти не ощущала боли. Девушка с тоской смотрела назад и думала: «Ах, если бы подоспел Артык! Он отнял бы меня... Поспеши, Артык-джан!»

Но Артык как в воду канул.

Глава тридцать четвёртая

Ашир задержался из-за того, что лошади очень поздно вернулись с молотьбы. Приезд всадников не испугал его. Наоборот, он был рад тому, что подозрение пало на него, а не на Артыка.

Когда солнце коснулось края земли, он с двумя лошадьми подъехал к Артыку, ожидавшему его у тростниковых зарослей. Артык еще издали крикнул:

— Ашир, что так долго? Ашир беззаботно махнул рукой:

— Теперь можно не торопиться. Будь спокоен, они тебя даже не подозревают.

Артык и без того думал, что с наступлением темноты погоня становится маловероятной. Но его беспокоило то, что он уже давно оставил Айну и она, должно быть, вся измучилась. Он сел на коня и, ломая тростник, помчался к тому месту, где они расстались.

На маленькой сухой полянке, где они провели весь день, Айны не было.

— Где же Айна? — растерянно пробормотал Артык. В первую минуту ему и в голову не пришло взглянуть на следы. Он с тревогой огляделся вокруг и крикнул:

— Айна!.. Айна-а!.. Айна не откликалась

У Артыка сердце сжалось от дурных предчувствий. Он ударил коня ногами и как безумный рванулся в чащу.

Ашир взглянул на погнутые кое-где стебли тростника, на примятую на поляне траву и вдруг заметил кучку помета и следы конских копыт. Прикусив губу, он покачал головой и стал звать Артыка.

Услышав крик, Артык решил, что Айна, должно быть, подшутила над ними, спряталась, а теперь вышла с другой стороны. Но на полянке он увидел только Ашира. Приятель молча указал плеткой на лошадиный помет. Артык соскочил с коня, нагнулся к самой земле и, разглядев следы конских копыт, глухо проговорил:

— Пропало все!

Ашир молча постукивал плеткой по луке седла. Артык постоял немного, опустив голову, и, вдруг видимо на что-то решившись, вскочил на коня.

— Едок, Ашир! — сказал он и погнал коня. Ашир последовал за ним.

Выехав из зарослей, они заметили далеко впереди уже подъезжавших к аулу всадников. Артык натянул повод, не решаясь что-либо предпринять. Ашир поравнявшись, сказал:

— Ничего не поделаешь, на время мы потеряли Айну.

Артык бросил на него удивленный взгляд:

— На время?..

— Может быть, не навсегда.

— Почему ты так думаешь?

— Айна неглупая девушка.

— И что же?

— Она найдет, что сказать.

— А ты что хочешь сказать?

— Артык, Халназары важничают... Они не захотят брать девушку, которой... коснулась чужая рука.

На мгновенье перед Артыком встала Айна — веселая, игривая, нарядная, как молодой фазанчик. Он глубоко вздохнул и опять погнал коня:

— Едем, Ашир!

Ашир догнал его и схватил за повод:

— Погоди, Артык!

— Не могу! Сердце не терпит!

— Все равно нам их не догнать! А приедем сейчас в аул, на нас падут подозрения.

Артык не знал, на что решиться. Ашир продолжал:

— Тот игрок хорош, который понимает, что он проиграл. Нам нельзя слишком торопиться. Давай вернем лошадей, а сами разойдемся по домам. А еще лучше — поезжай на этом коне дня на два в город, к Ивану. Если Халназары узнают, что ты украл невесту, тебе несдобровать. Сам понимаешь, у них сейчас арчин да волостной в гостях.

Артык покачал головой:

— Хоть на раскаленный таган посади, все равно не поеду! Что там с Айной?

— Но ведь я здесь!

— А может быть, тебе одному не удастся сделать того, что надо.

Артык считал себя теперь кровно связанным с Айной. Он решил про себя: «Жива Айна — и я должен жить, умрет она — и я умру».

К своим шалашам они подъехали, когда было уже совсем темно.

Увидев Артыка, Нурджахан облегченно вздохнула. Весь день она места себе не находила. После того, как у шалашей побывали всадники Халназара, она думала уже не об Айне, а молила бога лишь об одном — чтобы жив остался Артык. Теперь она благодарила бога за то, что сын благополучно вернулся домой.

Сахат Голак знал уже, что Ашир участвовал в похищении девушки, сочувствовал этому, но у него сильно болело плечо от удара плетью, и он встретил сына бранью:

— Ах вы, рожденные в час проклятий! Натворили дел, а мы отвечай! Ну, хорошо, уж если вы решились на такое дело, так хоть предупредили бы отцов и матерей!

Мать, сразу заметившая, что Ашир печален, встала на защиту сына:

— Будет тебе, отец, не ворчи! Они еще дети, по-детски и поступили.

— Дети... Да у этих детей уже борода пробивается!

Чтобы развеселить отца, Ашир стал шутить:

— Ну, отец, ты в молодости, видно, не похищал девушки и теперь просто завидуешь нам!

Но Сахат понял их невеселое настроение и усмехнулся:

— Ну, а вы, значит, привезли ее, и она сидит теперь в кибитке — гремит серебром, блистает красой!

Ашир смутился. И так у них ничего не вышло, а тут еще отец насмехается.

А Нурджахан, видя, в каком смятении вернулся Артык, сразу догадалась, что побег не удался, но у нее не хватило решимости расспрашивать сына. Поставив перед ним чай и положив чуреки, она сама стала рассказывать о том, что произошло днем у шалашей.

Артыку ни чай, ни чуреки не лезли в горло. Все его помыслы были с Айной. А когда узнал, что из-за него били Сахата Голака, что мать получила удар камчой, он готов был бежать к Халназарам и расправиться с обидчиками.

Наскоро поев и напившись чаю, он посоветовался с Аширом и пошел в аул разузнать, что там творится. Ашир хотел пойти с ним, но Артык сказал:

— Ты отведи лошадей, я скоро вернусь.

Зная горячность Артыка, Ашир просил его быть осторожным, не показываться на людях и на время отложить месть.

Было прохладно и пасмурно. Артык быстро дошел до аула и направился прямо в шалаш Гандыма. Самого Гандыма не было, он еще не возвращался с вечерней молитвы, а жена его, Биби, латала одежду. Поставленный на кувшин оловянный светильник давал больше копоти, чем света. Тоненькое, как язык змеи, пламя его чадило черным вонючим дымом. Шалаш был мал — вытянув в стороны руки, можно было коснуться обеих стенок. Высокий человек не мог бы здесь стать во весь рост. Войлок был весь в заплатах, а во всем домашнем скарбе не было ничего, что могло бы соблазнить даже нищего.

Войдя в шалаш, Артык поздоровался с Биби и, сделав вид, что давно не бывал в ауле, начал издалека:

— Слышал я, тетушка Биби, что в нашем ауле есть люди, которые в тяжелое время справляют той... Говорят, у Халназаров свадьба...

Биби задержала руку с иголкой и внимательно посмотрела на Артыка. Ничего не разобрав на его лице и в глазах, она удивилась:

— Вай, сынок, ты не слыхал новость? Где ж ты гуляешь?