Израиль тесно сотрудничает в военном отношении с Турцией — другой крупнейшей военной державой в регионе. На Ближнем Востоке часто называют альянс США, Израиля и Турции «осью зла»^{306}. Причины этого не трудно понять. Всегда можно с легкостью найти объект неприязни, а эта «ближневосточная ось зла», по крайней мере, имеет четкие очертания, в отличие от воображаемой «оси зла», которую придумали пиарщики Джорджа Буша. Они имели в виду два государства, воюющие на протяжении двадцати лет, и еще одно государство, не относящееся к мусульманскому миру, но являющееся мировым изгоем.

Американский независимый эксперт Роберт Олсон сообщает, что 12 процентов атакующих типов израильских военных самолетов «размещены на постоянной основе на территории Турции» и «постоянно совершают разведывательные полеты вдоль иранской границы». Тем самым они как бы дают понять иранским властям, «что их государство вскоре будет подвергнуто атакам Турции при поддержке ее союзников в Израиле и США». Эксперт считает, что эти действия являются результатом длительных усилий по подрыву иранского влияния и, вероятно, направлены на разделение территории Ирана, с отсоединением северной азербайджанской части (чего добивалась Россия в 1946 году на заре эпохи холодной войны). Это — через ограничение доступа к Каспийскому морю и Центральной Азии — в целом сделает страну «слабым и беспомощным в геополитическом отношении образованием». Олсон в своем анализе также затрагивает важный аспект этой политики, который сразу не бросается в глаза: осуществление такого плана позволит ускоренными темпами создать сеть нефтяных трубопроводов с месторождений на Каспии, транзитом через Турцию к Средиземноморскому побережью, в обход Ирана^{307}.

Альянс США и Турции может оказаться под вопросом, если США сумеют перенести свои военные базы с восточных турецких территорий в Ирак — прямо в сердце региона, обладающего богатейшими в мире источниками энергии. Негодование США в связи с волной демократических протестов, прокатившихся в Турции в 2002–2003 годах, может стать причиной ослабления военных и межправительственных отношений двух стран, хотя это маловероятно.

После недавнего присоединения к трехстороннему альянсу Индии и ряда других стран в сферу его влияния вошел регион Центральной Азии. Это произошло в результате прихода к власти в Индии правой Индийской народной партии в 1998 году. Курс международной политики страны резко поменялся в сторону сближения с США и Израилем и налаживания сотрудничества в военной сфере. Индийский политолог Прафул Бидуай пишет о том, что «очарованность представителей правой индусской партии постулатами сионизма объясняется их укорененной исламофобией (вместе с неприятием арабского мира) и глубоким национализмом. Постулаты сионизма находят свое яркое выражение в воинственном харизматическом поведении Ариэля Шарона и в оголтелом шовинизме. Сионисты рассматривают индусов, евреев (вместе со всем христианским миром) как „стратегических союзников“ против мусульман и конфуцианцев». В своем обращении к членам Американского еврейского комитета в Вашингтоне советник индийского правительства по вопросам национальной безопасности Прадеш Мишра призвал к созданию «триады» — союза США, Израиля и Индии, который «будет обладать достаточной политической волей для принятия самых смелых решений» в целях борьбы с терроризмом. Как считает политолог Бидуай, «увеличение индо-израильских контактов в политической и военной сфере» дополнено координацией действий влиятельного израильского лобби и не менее влиятельных представителей Индусской национальной партии в США^{308}.

Индия и Израиль являются сильными военными державами, обладают ядерным оружием и средствами его доставки, так что укрепление их сотрудничества в рамках совместного альянса служит распространению оружия массового поражения, возникновению вспышек террора и нестабильности, как в этом регионе, так и за его пределами.

Не нужно быть специалистом в области международного права, чтобы понять, что ближневосточное «осиное гнездо» не исчезнет в одночасье. После того как с окончанием Первой мировой войны мировая экономика становилась все более зависима от поставок нефти, во многих странах стала обостряться внутренняя напряженность, и именно в этот момент промышленный мир обратил внимание на неисчерпаемые нефтяные месторождения Ближнего Востока. После Второй мировой войны главным приоритетом внешней политики США стало обеспечение контроля над Ближневосточным регионом, который представлял колоссальное материальное и стратегическое значение.

К тому моменту Великобритания управляла этими территориями посредством делегирования полномочий своим местным ставленникам и осуществления надзора за их деятельностью. По собственным выражениям представителей Министерства иностранных дел Великобритании, управление на локальном уровне должно было осуществляться «под арабским фасадом» руками слабых управляемых лидеров, в то время как «присоединение» этих фактически колоний к Британской империи предполагалось «скрыть не более чем формальными конституционными документами». В целом этот механизм управления рассматривался как менее затратный по сравнению с прямым управлением. С некоторыми изменениями он успешно применялся в других уголках мира.

Однако местное население отнюдь не безропотно подчинялось такому порядку. К счастью для имперских стратегов, военно-воздушные силы стали доступным средством контроля над гражданским населением, хотя некоторые лица, к примеру Уинстон Черчилль, с энтузиазмом рассматривали возможность применения отравляющего газа для усмирения «непокорных арабов» (в первую очередь курдов и афганцев). В период между двумя мировыми войнами предпринимались попытки запретить или ограничить военные действия, но Великобритания дала четко понять, что это не имеет никакого отношения к ее имперской политике, тем самым формируя шаблон поведения для США, которые сменили ее в качестве мирового гегемона. В частности, Великобритания препятствовала любым попыткам запретить использование военно-воздушных сил против гражданского населения. Основные причины этого были кратко сформулированы Ллойдом Джорджем, который выразил свои похвалы правительству Великобритании за то, что «оно оставило за собой право бомбить негров»^{309}.

Основополагающие моральные принципы долговечны. Приведенный эпизод не является исключением.

США продолжили действовать в рамках модели политики Великобритании, включив в нее еще один уровень управления: периферийные государства, желательно неарабские, которые должны были выполнять функцию «местных полицейских сил быстрого реагирования», говоря словами сотрудников администрации президента Р. Никсона. Главный штаб полицейских сил, несомненно, оставался в Вашингтоне, с филиалом в Лондоне. Турция в этом процессе с самого начала принимала самое непосредственное и живое участие, заметную роль в 1953 году также стал играть Иран. Во главе этой страны в результате военного переворота, спровоцированного США и Великобританией, встал шах, а консервативное парламентское правительство, стремящееся установить контроль над иранскими ресурсами, оказалось свергнуто.

США более всего волновали вопросы установления контроля, нежели получения прямого доступа к ресурсам. После Второй мировой войны Северная Америка стала главной страной по уровню добычи нефти, однако прогнозировалось, что такое положение не продлится долго. Позднее главным экспортером нефти в США стала Венесуэла. По оценкам разведки США, в качестве основных регионов поставки энергоресурсов необходимо рассматривать бассейн Атлантического океана в Западном полушарии и район Западной Африки, экспорт энергоресурсов оттуда был во многих отношениях более надежным и стабильным в сравнении с Ближним Востоком^{310}. Однако на протяжении всего послевоенного периода эти аргументы не повлияли на стремление США контролировать данный регион.