– Жив… жив… – бормотал Ньяро, судорожно, почти до боли, вцепившись в плечи побратима. Он совершенно забыл о том, что он Тёмный Мастер, и что стоит посреди Двора Теней под прицелом сотен изумлённых глаз. Имел значение только тот, кто был перед ним – Ингве, его братишка, melsinya, друг, которого нет дороже, живой, живой, живой!.. – Как? Как? Ты только скажи…

– Да погоди, не части! – с тихим смешком откликнулся Ингве. – И угораздило же тебя в Нетопыри выбиться, как был торопыгой, так и остался! И, наверное, меня уже похоронить успел? Раза три?.. Ты лучше скажи, о моих знаешь что-нибудь? Где они? Что с ними?

– Живы-здоровы, все живы, все здоровы… – забормотал Ньяро. – На западе они… в Ар-фортин… и родители твои безутешные, и дочка, сиротка злосчастная… как же так… мы все видели… я думал, заклятье не перебить…

– Индюк тоже думал, пока в ощип не попал, – проворчал Ингве и тут же хлопнул побратима по плечу: – Ты что несешь? Какая сиротка, если я жив? Эх, братишка, братишка! Пятнадцать лет прошло, а здесь всё по-прежнему. И ты снова держишь меня на пороге, забыв пригласить в дом.

– Когда это тебе требовалось приглашение? – дрогнувшим голосом проговорил Ньяро. – Но… почему так… долго, брат? Пятнадцать лет ни слова… ни строчки…

– Двенадцать из них я ходил без Имени, – взгляд Ингве потяжелел, – а потом… просто не знал… и, наверное, боялся, что никого…

– Но ты пришёл, – сказал он твёрдо, – теперь ты пришёл, и никуда не уйдёшь. Слово?

– Почему из твоих уст это звучит так страшно? – Ингве в притворном испуге отшатнулся. – Нет, не уйду. Мне… нам и идти-то особенно некуда.

– Так! – Тёмный Мастер подозрительно сощурился, отчего его глаза превратились в щелочки. – А вот и гнус в ухе! Или камешек в сапоге? Ты бы и ещё дольше к нам носа не казал! Гордец, гордец, каким был, таким и остался… Ринлэй э'тьёрг, голова твоя дубовая!

– Не надо. Не говори так, – негромко сказал он. – Ты не был там, Ньяро, а я был… я слышал их целых двенадцать лет… такого и врагу не пожелаешь. Они бродили, подбираясь всё ближе и ближе, жадные, вечно голодные… – Он мотнул головой, отгоняя жуткое воспоминание об узкой тропе меж скал и голосах, неумолчно шелестящих в тумане. – Никогда больше… не хочу… так…

– Двенадцать лет – немалый срок, – с неумолимостью целителя, вскрывающего гнойник, произнес Тёмный Мастер. – Ты всегда был везучим, брат, но проходить двенадцать лет без Имени, не свихнуться, не сломаться и найти новое – это тянет на божественное вмешательство!

– Запомни это, – весело проговорил он. – Запомни эти слова хорошенько! И не подумай отказаться от них, когда увидишь эту "длань богов"! Хотя Йоле умеет себя показать. Поражает сразу и насмерть.

Ньяро несильно ткнул друга кулаком в бок: он чувствовал подвох, но никак не мог понять, в чём он.

– Такой хороший Ищущий?

– Лучший, – как о само собой разумеющемся, сказал Ингве. – Другой бы и не смог сломать тот демонов терцет. Ты ведь помнишь?..

Безумный маг, уродовавший и убивавший молодых женщин, несколько лун держал в страхе Ар-лаир, один из южных оплотов гильдии. Он был нагл и неуловим, и охота могла продолжаться бесконечно… но потом убийца совершил оплошность: он убил кромешницу. И Ингве та Вертиг, дознаватель столичной городской стражи, выследил его и взял живым, хотя никто не осудил его, если бы душегуб погиб "при попытке к бегству".

Процесс, наверное, был самым быстрым за всё время существование судебной системы. Лишение Имени даже не обсуждалось, убийцу единогласно приговорили к развоплощению. Пока оглашали приговор, маг, не отрываясь, смотрел в глаза Ингве. И никто не успел понять, что произошло, когда оковы Усмирения на его запястьях внезапно раскрылись, и в лицо дознавателя полетело что-то, похожее на клок тумана.

Ньяро сидел рядом с побратимом и хорошо помнил, как по щеке мазнуло что-то липкое и холодное, ноздрей коснулся запах пыли и тлена, а в следующий миг Ингве, коротко вскрикнув, без сознания откинулся на спинку кресла. А убийца с диким воплем повалился на пол, извиваясь в жутких судорогах.

Он умирал долго и мучительно, находясь в полном сознании – брошенное заклинание пожирало само заклинателя. Когда все было кончено, от тела остался только пепел, а разорванная в клочья душа затерялась среди туманов Нейарет атан Дин. Но Ингве это ничем помочь не могло.

Безумный маг бросил в него терцет кровных заклятий, первое из которых отравило его кровь, сделав смертельным любое прикосновение. Второе оставалось незамеченным до тех, пор, пока Ингве не пришел в себя – и изумлённые целители обнаружили, что то и дело забывают о своём пациенте, а взгляд словно соскальзывает с него: второе заклятье отняло его Имя. А третье было ловушкой, подстерегавшей каждого, кто попытается снять или исследовать первые два.

Лучшие разрушители проклятий, Ищущие и целители пытались помочь Ингве, но снять одно заклинание, не затронув другие, было невозможно. Терцет стоял незыблемо. А уникума, способного сломать все три проклятья одновременно, ни в Серебряных Стрелах, ни в союзных гильдиях не было.

И однажды Ингве, которого жалость и бессильная ярость друзей и родных убивали быстрее заклинания, ушёл…

– Да, Йоле – лучшая, – повторил он, мельком взглянув на девушку в красном платье, державшую в руках вожжи. На лице Выдумки была написана смертельная скука, но Ингве успел неплохо её изучить и хорошо знал, что от дочери А'йордов можно ждать чего угодно. Спокойствие улетучивалось в мгновение ока, когда кто-то покушался на её имущество или друзей – Ингве был не вполне уверен, что черноволосая Ищущая разделяет эти два понятия. Покажись ей, что ему хотят причинить вред – и это странное и страшное существо, не колеблясь, устроило бы здесь маленький конец света. – Другой такой на всём свете нет.

– Йоле, – повторил Тёмный Мастер, словно пробуя имя на вкус. – Значит, так её зовут. Она ведь с вами? Я почувствовал Ищущую, когда вы входили, но она какой-то странной показалась. А духи всё бормотали о змее с львиным сердцем и сломанных крыльях… Неважно. Серебряные Стрелы и ветвь Тени будут счастливы принять на своей земле благородную госпожу и оказать ей все подобающие почести… если только она не А'тейр и не Ор'двесс, – машинально прибавил кромешник.

Он совершенно не ожидал, что сдержанный и хладнокровный Ингве расхохочется как мальчишка, и уткнётся ему в плечо, вздрагивая всем телом.

– Что ты? – не понял Ньяро. – Ты, помнится, их не больше моего любил. Кирт Ор'двесс так и не слышит левым ухом после того, как подвернулся тебе под кулак! А Джейд, эта гьёргова лесовуха…

– Джейд? – быстро переспросил Ингве, выпрямляясь. – Она здесь?

– Сам знаешь, "нам нужны горы, чтобы их преодолевать". Драконоголовые никогда не отказывались от драки… или войны, – на лицо кромешника набежала тень. – Госпожа А'тейр высоко взлетела, она теперь ловец ветра. Ведун прочит её в преемницы. Если уцелеем в этой войне, Джейд непременно наденет Серебряный пояс… Ринлэй… фриск унеси, всё-таки А'тейр! А'тейр! Что ты ей пообещал? Никогда не поверю, чтобы одна из драконоголовых стала Искать задаром или ломать терцеты просто так! Это из-за неё вы здесь?..