Вытянув длинные ноги, Углов с удовольствием вдыхал свежий осенний воздух, и его абсолютно не смущало, что он перемешивает его с табачным дымом.

«Где ее черти носят? — подумал мужчина, выкидывая сигарету на улицу. — Давно бы уже должна быть дома».

До него долетел щелчок замка на входной двери, будто хозяйка прочитала его мысли на расстоянии.

— Задерживаешься, Маришка.

Он поднялся, поставил пепельницу на стол и пошел к женщине навстречу, собираясь поцеловать ее. Но та уклонилась от его поцелуя и ушла на кухню.

Дмитрий Павлович последовал за ней.

— Какая муха тебя укусила?

— Дима, — женщина даже не смотрела на него, устанавливая чайник на газовую плиту, — у тебя от меня нет никаких секретов? — Она дала ему шанс повиниться и по возможности оправдаться.

— Шутишь? Какие могут быть секреты между без пяти минут мужем и женой. — Его с хитринкой взгляд ни о чем не говорил.

— Ты меня любишь?

— Господи! Жить без тебя не могу! — Он попытался обнять ее сзади за талию, но она отстранилась. — Ничего не понимаю.

— И у тебя нет другой женщины?

— Я не святой, до тебя, конечно, были, — произнес он вслух, а сам подумал: «Неужели тот ночной кошмар как-то с ней связан?»

Она посмотрела на Углова и грустно улыбнулась.

— Ты не глупый и догадался, что я имею в виду.

«Да не может она ничего знать, — заверил он сам себя. — Не в ее стиле нанимать юного следопыта и устраивать слежку».

— Я жду, — напомнила Марина.

— В настоящее время у меня никого кроме тебя нет, — соврал он не моргнув глазом и стараясь выглядеть искренним.

— Самое страшное для меня — измена, но и ее я готова была простить. — Дмитрий Павлович хотел перебить собеседницу, но она выставила руку вперед ладонью, предлагая выслушать до конца. — Если бы ты сам признался и повинился. Но ты упустил предоставленную возможность.

— О чем ты? — Мужчина решил держаться до конца.

— О чем? — Марина оттолкнула его и прошла в прихожую. Сняла с вешалки сумочку, извлекла оттуда изобличающие фотографии и бросила их в конопатое лицо. — Вот о чем! — И она скрылась в комнате.

Углов склонился и подобрал снимки. Беглого взгляда было достаточно, чтобы трезво оценить обстановку, в которую вверг его неизвестный и ненавистный подросток.

— Не отрицаю — виноват. — Он прошел в комнату. — Но ты должна выслушать мои оправдания.

— Поздно. — И она отвернулась.

— Дело в том, что эти снимки не менее чем двухгодичной давности, — пошел он на хитрость. — Меня не интересует, откуда они у тебя. Но с тобой в то время мы не были даже знакомы…

Она бросила на него взгляд, в котором сквозило отвращение.

— Не юли!

— Прости, милая, прости.

Он сел рядом с женщиной на диван и попытался обнять ее за плечи.

— Отстань, видеть тебя не могу, — передернуло ее.

— Нельзя вычеркивать целый год из своей жизни. Завтра же подадим заявление в ЗАГС.

— Все кончено.

— Дай шанс. Та женщина для меня ничего не значит.

— Своим поведением ты показал, что и я для тебя — пустое место.

— Глубоко заблуждаешься. Клянусь! Она сама ко мне приклеилась.

— А ты такой слабенький и не удержался?

Дмитрий Павлович понял, что слова не возымели должного действия, и опять обнял Марину Владимировну. На этот раз она не смогла отстраниться, а он, применив силу, повалил ее и насильно поцеловал.

— Немедленно отпусти Марину Владимировну! — вдруг раздался, как гром среди ясного неба, голос.

Входная дверь оказалась не запертой на замок, и Груздев, услышав шум, влетел в квартиру, не предупредив звонком о своем приходе. Под мышкой он держал книгу Достоевского «Братья Карамазовы», которую брал почитать у классной руководительницы.

Углов повернул голову, не отпуская женщину, и не мигая уставился на школьника.

— Вот где мы встретились. А ведь я тебя предупреждал, что поймаю!

Он встал с дивана и, набычившись, двинулся к подростку.

Худощавый юноша, который и ростом-то был ниже учительницы, оказался в затруднительном положении. У него чуть задрожали коленки, но бежать и оставить Марину Владимировну одну он и не думал.

— Не трогай парнишку, — сказала учительница усталым голосом.

— Это почему же? Потому, что это ты просила его проследить за мной?

— Дурак! — Дмитрий Павлович до того опротивел женщине, что она не могла даже смотреть на него.

— Ты, я погляжу, умная.

— Уходите отсюда и оставьте Марину Владимировну в покое, — потребовал юноша.

— Нет, молодой дружок, уйти придется тебе. — И мужчина взял его за шкирку.

— Я не позволю вам здесь остаться, — замахал Николай руками, и на пол выпала книга.

— Он, видишь ли, не позволит. — Дмитрий Павлович заломил одну руку подростка за спину и поволок его к выходу. — Да кто тебя станет спрашивать?

Учительница кинулась Груздеву на выручку, но рыжий оттолкнул ее, и она упала в кресло, пролетев полкомнаты.

— Посиди и подожди, пока до тебя очередь не дойдет.

Кандидат в мужья уже не контролировал свои действия, охваченный жаждой мести. Он вытолкнул Николая за дверь, при этом сильно пнув его в живот ногой.

Николай согнулся пополам, и дверь перед ним захлопнулась. Стучать и ломиться не имело смысла, он не тешил себя надеждой, что рыжий добровольно откроет. Бежать в милицию — терять драгоценное время. Николай боялся надолго оставлять учительницу наедине с ее разгневанным ухажером. Он принял, как посчитал сам, единственно верное решение: проникнуть в квартиру другим путем.

Сметанина жила на втором этаже, и прямо под ее окнами была проложена газовая труба. Подросток легко взобрался на подъездный карниз и прошел по трубе до нужного окна. Если пройти дальше, то можно влезть на балкон Марины Владимировны, но он опасался, что рыжий его обнаружит раньше времени и в квартиру не впустит. Тогда он подтянулся и втиснул свое худое тело в открытую форточку. На кухне давно кипел чайник, и, вооружившись таким своеобразным оружием, он поспешил в комнату. Углов насильно удерживал Марину Владимировну в своих объятиях. Теперь юноша не стал просить рыжего, чтобы тот отпустил хозяйку, а молча вылил ему на спину кипяток.

Ошпаренный ухажер издал душераздирающий крик.

— Я убью его! — И Дмитрий Павлович, пританцовывая, двинулся на Груздева с перекошенным от боли и злости лицом.

Но страх подростка уже отступил на второй план, и превосходящая сила соперника его не пугала. Он снял горячую крышку чайника за пластмассовую конусообразную ручку, выставив ее вперед. Кулак рыжего врезался именно в крышку чайника. Боль от очередного ожога вызвала у него очередной приступ ярости, и со звериным оскалом дикого животного он бросился на юного обидчика. Тому ничего не оставалось, как выронить чайник с остатками кипятка на ногу нападавшему и выскочить в прихожую. По мнению Дмитрия Павловича, такая наглость была сверх всякой меры, и он готов был растерзать жертву на части. Но Груздев успел из прихожей выскочить в коридор и прижаться сбоку к стене. Словно смерч пронесся Углов по направлению к лестничной клетке, где перед самым спуском затормозил, выставив вперед пятку в мокром носке. Он резко обернулся. Для полного сходства с драконом не хватало только дыма из ушей.

Обнаружив ненавистного противника, рыжий, пробуксовав на месте, как бы набирая необходимые обороты, рванул в обратном направлении, но беспощадный удар по лицу дверью в квартиру Сметаниной послужил заслуженной наградой за проявленное легкомыслие.

— Открой! — забарабанил он кулаками в дверь. — Недоносок!

На площадке приоткрылись двери, и выглянули любопытные соседи.

— Сильнее кричи, — посоветовал Дмитрию Павловичу Николай, который ощущал себя победителем поединка. — Я еще на улице из телефона-автомата вызвал милицию, вот-вот подъедет.

Такая новость несколько охладила пыл побежденного, он удрученно посмотрел на ноги — ботинки остались в злополучной квартире, затем обвел грозным взглядом двери любопытных соседей и решил на время покинуть неудачно выбранное поле битвы.