— Что ты? — испугался Вадил. — Хочешь сам погибнуть и меня погубить? Знай: каждый, кто пытается познакомиться с Дочерями стариков, подвергается смертной казни без всякой пощады!
Айстис долго уговаривал Вадила, уверяя, будто Оливия — девушка, которую он полюбил в Риме. Вадил не поддавался на уговоры, повторяя свое:
— Проси чего угодно, только не этого…
Айстис решил действовать иным путем. В мешочке, который вернул ему Сабон, оставалось несколько кусков янтаря. Один из них он предложил Вадилу:
— Если поможешь встретиться с Оливией, получишь еще такой же…
У Вадила загорелись глаза. То, что предлагал Айстис, по цене было равно примерно стаду овец!
— Ладно! Попытаюсь…
Оглянувшись, Вадил спрятал янтарь за пазухой.
До Великого праздника оставалось совсем немного времени. Однажды, проходя мимо, Вадил шепотом произнес:
— Этой ночью, если небо будет объято тьмой, слушай горного сокола. Когда услышишь его трижды, ступай во двор и спеши к недостроенной большой башне. Там есть щель, ведущая во внутренний двор. Там тебя будет ждать рабыня. Да хранит вас бог Атар!
В полночь раздался далекий голос горного сокола. Еще и еще раз… Осторожно, чтобы не заметили сторожевые, расхаживавшие по двору, Айстис завернулся в черное полотно, которое ему принес Вадил, и поспешил к большой башне. Он без труда разыскал щель в недостроенной ограде, которая брала свое начало от основания башни, и разглядел на ней фигуру, завернутую в такое же черное полотно.
— Боги милостивые! — бросилась к нему Оливия. Обняв его, она стала целовать юношу в губы, в глаза. — Неужто это вы?
— Успокойся, Оливия, успокойся… — нежно гладил ее плечи Айстис. — Как ты сюда попала?
— А вы? Моя госпожа Номеда теряет рассудок от тревоги! Она ищет вас на Черном Берегу. Боже мой, как она вас любит! Всех, кто плавает по Внутреннему морю, она расспрашивает о вас! Как вы сюда попали?
Айстис коротко рассказал обо всем, что с ним произошло после того, как он покинул дом Номеды.
Оливия рыдала, как маленькая девочка, прижимаясь к нему.
— На Номеду обрушилось несчастье! Ее отец, возвратившись, узнал, что Номеда вас полюбила… Всех рабов, которые помогали вам встречаться, разгневанный сенатор выгнал из дома. Мужчин он определил в гладиаторы, а нас продал в далекие края… Что будет дальше, никто не знает. Вероятно, мы никогда больше не встретимся… Бегите отсюда! Знайте, Номеда вас ждет с нетерпением! Отец приказал ей выйти замуж за Лукула, но она отказалась! Пригрозила, что покончит с собой. Отец рассмеялся. Он держит ее взаперти в Альба-Лонге, сказав, что будет ждать год. Если она за это время не передумает, он выдаст ее замуж насильно. Спешите, Айстис! Если вы не успеете, Номеда действительно покончит с собой! Она слишком горда, чтобы дать этому горбуну прикоснуться к ней!
Со стороны гор послышался голос испуганного сокола. Это был знак, что пора кончать свидание.
— Не грусти, Оливия, мы что-нибудь придумаем! Я помогу тебе выбраться отсюда!
Оливия утерла слезы:
— Спасибо вам, Айстис! Обо мне не тревожьтесь, спасайтесь сами! Вас ждет Номеда! О, боги! Если бы вы знали, как она вас любит…
Послышались шаги охранников. Айстис и Оливия отпрянули друг от друга. Дождавшись, пока стража удалилась, они, не вымолвив больше ни слова, скрылись в темноте каждый в свою сторону.
Прошла еще одна неделя. Храм был готов. Под вечер Айстиса позвал Сабон:
— Скоро старейшины родов со всех концов страны соберутся на праздник Атара… Но не это главное! Завтра всех рабов угонят…
— Как?
— Храму больше не нужны рабы. Всех отправят в копи, откуда никто не возвращается… Тебе нужно бежать как можно скорее!
— Куда бежать, мастер? С одной стороны — пески, с другой — непреодолимые горы!
— За горами — море. Там, где горы на юге поворачивают на восток, в Окелисе находится сторожевой пост римлян. Если доберешься до него, обретешь свободу, если нет — умрешь в соляных копях…
— А что будет с Оливией? С вами?
— Оливии ты уже не можешь помочь. Узнав о том, что ее ждет, девушка покончила с собой. А я свой век уже прожил. Жаль только, что я не завершил работу над скульптурой…
— Мастер!
— Не медли! Потом будет поздно… — Сабон протянул ему белый камешек со знаком Луны, несколько лепешек и кувшин с водой. — Спеши…
И ушел не оборачиваясь.
…Натянув на голову полотно так, что еле виднелись глаза, Айстис без труда выбрался из храма — белый камешек опять помог. Дойдя до края города развалин, он остановился в нерешительности: куда дальше? До Газы в одиночку не дойти. Ведь караван до храма Звезды путешествовал более сорока дней! И старик, разумеется, прежде всего будет искать его на караванной тропе. Идти через пески также бессмысленно: без запаса воды пески не одолеть. Он взглянул в сторону гор, вспомнил слова Сабона о сторожевом посте римлян у моря за этими горами. Если бы удалось добраться до поста, это было бы спасением!
…Много дней и ночей Айстис взбирался в горы. Лепешки кончились, он стал собирать корни и молодые побеги деревьев. Когда кончилась вода в кувшине, юноша стал искать горные источники. Наконец наступил день, когда горы, отнявшие у него столько сил, стали ниже, а впереди засверкала вода! Только сейчас Айстис увидел, что его одежда в клочьях, руки почернели и покрыты кровоточащими ранами, порванная обувь едва держалась на ногах…
— Море! — воскликнул Айстис, глядя на водную ширь. Воскликнул и успокоился, стал обдумывать, как быть дальше, как добраться до поста римлян. Ведь он с трудом переставляет ноги! Вот если бы вблизи оказался корабль…
Прошел день, другой, а Айстис все не решался отправиться пешком в путь по берегу. Больше, чем зверей и ядовитых змей, он боялся стражи мукариба.
Однажды Айстис увидел корабль. Он закричал, начал размахивать руками. Напрасно! На корабле его не заметили.
Костер! Нужно разжечь костер!
В его сумке было огниво. Айстис стал торопливо собирать сухие ветки.
Через несколько дней он снова увидел корабль. Издали был заметен блеск медных поручней.
Айстис поспешил разжечь огонь. Взяв из костра горящую длинную ветку, он стал размахивать ею над головой. На корабле заметили знак. Там все пришли в движение, закопошились. Одни взобрались на мачты, другие собрались на корме.
Какое-то время корабль продолжал плыть прежним курсом на всех парусах, но вскоре большие паруса обмякли, и корабль сбавил ход.
Айстис оставил пылающий костер, соскользнул с откоса вниз и через минуту уже бежал по отмели, уходившей в море, с ужасом думая, что будет, если окажется, что корабль принадлежит мукарибу…
Но нет! Он спасен!
На носу корабля гордо возвышался вырезанный из дерева бог Нептун, в вытянутой вперед руке он держал трезубец — этот знак Айстис не раз видел в Карфагене и Александрии.
С корабля спустили шлюпку. Мужчины гребли изо всех сил, настойчиво призывая Айстиса плыть к ним, одновременно жестами показывая на берег.
Полагая, что корабль очень спешит, юноша послушался и прыгнул в зеленые волны. Он плыл вперед, не жалея сил, которые были уже на исходе. Моряки втащили его в шлюпку и повернули к кораблю.
Только тогда Айстис понял, почему моряки так торопились. В их сторону по отмели с громким криком бежали темнолицые люди, угрожая копьями. Сторожевые мукариба!
Еще через несколько минут Айстис уже стоял на палубе корабля, названного по имени богини Весты, перед его командиром — магистром Веницианом.
— Кто ты такой? Что случилось? — спросил капитан.
От радости Айстис какое-то время не мог вымолвить ни слова.
— Ты понимаешь, о чем мы тебя спрашиваем? — повторил Венициан.
Айстис пришел в себя:
— Да! Да! Понимаю!
Капитан стоял не шевелясь, как и положено настоящему мужчине, хотя и был весьма удивлен — так, словно перед ним был человек с того света. Сколько лет он плавает по этому морю, но еще не было случая, чтобы на корабль попросился человек, не похожий на этих дикарей и вдобавок владеющий человеческим языком!