— Я должен ехать, Лори, — прокричал Эрл. — Немедленно.

Он отпустил сцепление, и машина рванулась в дождь и темень; неожиданный толчок едва не швырнул Лорен в грязь. Но он–то знал: она не упадет; она устоит на ногах.

Лорен не могла придумать, что сказать заправщику, но наконец решила, что скажет, будто Эрл забыл дома выключить плиту. Или что–нибудь в этом роде. Она всегда быстро соображала.

Небо прорезали молнии, дорога стлалась перед ним, сверкая черным зеркалом при вспышках. Затем снова наступала темнота, но он видел, как хлещет дождь и деревья качаются в объятьях обезумевшего ветра. Эрл хохотал, вжимая в пол педаль газа. В такую ночь их не поймают; нужно сойти с ума, чтобы просто выйти из дому в такую погоду.

На прямых он яростно протирал рукою ветровое стекло, а потом хватал выскальзывающий руль, прежде чем машина успевала скатиться в кювет. Теперь Эрл с тревогой думал о предстоящей ему задаче: дорожные знаки и перекрестки стали почти неразличимы. Если он не найдет дорогу обратно, Самбо действительно придется туго.

" — Бедный парень сейчас перепуган до смерти. Ничего удивительного… Но я его оттуда вытащу," — подумал Эрл. Он рад был, что их неприятности продолжались — хотел доказать Самбо, насколько он хорош. Никто не должен упускать возможность показать все лучшее, что в нем есть. Господи, зачем же это скрывать?

В армии это было легко; ты либо служил, либо нет, все достаточно просто. Парень получал пулю — и ты тащил его к санитарам. Полку нужен был «язык» — ты шел за ним и приводил. Фрицы пытались сбросить тебя с высотки ты вгрызался в землю и отбрасывал их назад. Все было просто. Не нужно никаких мозгов.

Эрл испытал удовольствие от своих рассуждений, таких ясных и точных. Фокус состоял в том, чтобы делать вещи, которыми можно гордиться; тогда не придется копаться в своем смутном прошлом, выискивая что–то, показывающее тебя с лучшей стороны. Просто прояви себя — и всегда будет что вспомнить.

— Ладно–ладно, — подумал он, наклоняясь вперед, чтобы видеть дорогу. Сейчас об этом нечего беспокоиться — просто любой ценой нужно попасть туда. Он заметил сарай, мелькнувший мимо, и понял, что на правильном пути; сейчас должен быть лесок и маленький белый домик у перекрестка.

Стремительная гонка по ухабам разбудила тяжелую тупую боль в плече. Пот стекал по лицу, и Эрл почувствовал, как его одновременно бросает и в жар, и в холод; лихорадка сжигала его, но от мокрой одежды и холодного ветра в лицо все тело била дрожь. Очень странно: он весь горел, но зубы стучали от холода. Но так и должно быть, он это знал; врач же все объяснил. Нужно перетерпеть жар, чтобы одолеть болезнь. Вроде банки шпината в мультиках или кавалерии в вестернах. Помощь в трудную минуту.

" — Почему, черт возьми, мы попали в беду?» — подумал он.

Становилось все труднее сосредоточиться. Где же маленький белый домик? Неужели он пропустил? " — Господи, — с беспокойством подумал он и нагнулся вперед, пристально всматриваясь в ветровое стекло. — С кем, черт возьми, мы сражаемся? Ведь война кончилась. — На глаза ему попался черный рукав плаща. — Это же не форма — нет ни ранца, ни винтовки.» Действительно, черт бы её побрал, война кончилась. Кончилась, с нею покончено. И ему больше не страшна лихорадка. И не нужна никакая банка шпината. Только добраться до Самбо и уехать куда–нибудь отдохнуть.

Все снова стало ясно.

Промелькнул белый домик, и чуть позже он повернул машину на грязный проселок, ведущий к старому дому, продолжая одной рукой сражаться с непослушным рулем. Одолевая толстый слой грязи, он объезжал коварные лужи, блестевшие в свете фар.

" — Осталось совсем немного, — торжествуя, подумал Эрл. — Забрать Самбо в машину займет минуту–другую. И тогда все останется позади. И беды их кончатся.»

Ясность мыслей наполняла его какой–то странной самоуверенностью; он все идеально продумал. Впервые в жизни он знал, как все получится.

Эрл чуть было не пропустил въезд на ферму; выручил только инстинкт. Он рефлекторно повернул руль, машина пошла юзом, пропахав в грязи узкую дорожку. Все было в порядке, все шло благополучно; ночь все скрывала.

Ветер и дождь набросились на него, едва он вышел из машины. Эрл оперся рукой о крыло, стараясь прикрыть лацканами плаща раненое плечо и грудь; на забинтованное плечо плащ пришлось только накинуть, ветер тут же подхватил пустой рукав и яростно стеганул им по лицу. Пристально всматриваясь в темноту, Эрл не видел ничего, кроме очертаний старого дома и раскачивавшихся ветвей больших деревьев.

— Самбо, — хрипло закричал он, пробираясь по грязи к просевшим ступенькам крыльца. — Самбо, выходи! — Эрл начал взбираться по ступеням, ноги его скользили по мокрым доскам. — Давай, Самбо! Пошевеливайся. Нужно ехать.

Молния осветила все кругом, залив ярким светом крыльцо и мокрые стены.

— Самбо, — снова закричал он, прислонившись к освещенной двери. — Я за тобой вернулся.

Кто–то ответил; сквозь дождь и ветер сзади донесся чей–то голос.

" — Что за черт? — сердито подумал Эрл. — Что он делает снаружи? Этот дурак должен был оставаться внутри, там тепло…»

Тут он понял, что со светом молнии что–то не так. Мысли ему подчинялись с трудом; с удивлением и смутной тревогой он взглянул на яркий свет, заливавший фасад дома, выделяя его темную фигуру на фоне ярко освещенной двери. Свет не гас; это было чертовски странно, — думал Эрл, разглядывая свою освещенную руку.

С немалым усилием он выпрямился и повернулся; свет со страшной силой ударил по глазам, и машинально, как бы защищаясь, он прикрыл их рукой. Длинные желтые щупальца тянулись из темноты, ярко прорисовывая его фигуру на фоне дома.

" — Что за черт?» — подумал Эрл, голова работала медленно и натужно.

— Выключите свет! — закричал он, воинственно размахивая рукой. Выключите!

— Руки вверх, — прогремел голос из темноты. — Живо! В тебя целятся два десятка стволов!

— Я хочу забрать Самбо, и все, — прокричал Эрл в темноту. — Я его заберу, слышите?

— Подними руки вверх! У тебя нет никаких шансов.

— Я приехал забрать его. Разве не понимаете? — яростно заорал Эрл, выхватил пистолет и выстрелил в сторону света, падавшего на него слева. Раздался звон разбитого стекла, и тот погас. — Мы не хотим неприятностей, слышите?

Что–то его ударило, и Эрл растянулся на крыльце. Он не заметил вспышки и не услышал выстрела; все, что он почувствовал — неожиданную боль в ноге и приступ ярости, вызвавший слезы на глазах.

— Будьте вы прокляты, — процедил он и сидя выстрелил во второй фонарь.

Его обступила тьма, и он с трудом поднялся на ноги, прислушиваясь к звукам дождя, стучавшего по крыше над головой, и отдаленным раскатам грома где–то в лесах.

— Почему они стреляли в меня? — подумал Эрл, скрипя зубами от боли. Ведь я все делал правильно, разве не так? О, Боже, почему они стреляли?»

Из темноты вырвался новый луч света. Эрл ничего не мог объяснить этим теням в ночи. Мысли потоком неслись у него в голове. Война же кончилось, не было никакой надобности сражаться. Он должен был забрать Самбо, вот и все. Эрл бесцельно помахал пистолетом в воздухе, и внезапная острая боль пронзила живот, словно туда кувалдой забили копье. Шатаясь он двинулся к двери, крича от боли. Пистолет в его руке подумал сам; со звоном разбитого стекла свет исчез, когда он выпустил в ту сторону последние пули.

Потом вновь воцарилась тьма, раздались голоса и топот ног в тяжелых башмаках по мокрой земле. Он нащупал дверную ручку и последним отчаяным усилием ввалился внутрь. Теперь он был в безопасности; ярость бури и ярость людей осталась снаружи. Они с Самбо смогут немного отдохнуть, а потом двинутся в путь…

— Самбо! — отчаянно крикнул он и, шатаясь, пересек маленькую прихожую. Что–то случилось с ногой, и он опустился на колени, гостиная поплыла перед глазами. — Боже мой, — прошептал он, думая, серьезно ли ранен.

Старик скатился с кровати и лежал под грудой грязных одеял на полу.