Нарочно для этого приглашённые иностранные мастера строили и вместе с русскими изографами расписывали стены храма.

После отъезда из Суздаля братьев и племянников Андрея, а равно и "мужей отца своего передних", стоявших за волю покойного Юрия, князь приобретал всё больше и больше влияния в обоих избравших его городах.

Хотя горожане, подтвердившие избрание князя на вече, гордились своим старейшинством, это не нравилось Андрею, властный характер которого "един быти властель во всей Ростовской и Суздальской земле".

В любимый им Владимир шло немало народа из Южной Руси на жительство, в особенности много их пришло из Вышгорода. Несмотря на то, что Андрей тайно покинул их, вышгородцы любили его, и привлекала их сюда также старинная святыня.

Князь поощрял переселение южан, зная, что они могли составить для него могучий оплот против своевольных жителей Ростова и Суздаля, желавших, чтобы воля князя шла об руку с волей народной.

Желая угодить переселившимся во Владимир южанам, Андрей назвал многие места в этом городе такими же именами, как и в Киеве. Во Владимире были и река Лыбедь, и Печорный город, и Золотые ворота с церковью над ними. Чтобы довершить сходство с Киевом, Андрей построил Десятинную церковь во имя Божией Матери, на содержание которой он отделил из своих доходов десятину, то есть десятую часть. Подобное отношение князя к церкви привлекало к нему сердца и любовь владимирцев.

Власть его укреплялась всё сильнее и сильнее.

Набожность Андрея была у всех на виду. Ежедневно он посещал храмы, где усердно со слезами молился, раздавал всенародно щедрую милостыню, кормил сирых и убогих, не забывал обителей, жертвуя на них крупные суммы. Часто видели его входящим ночью в храм, где, при свете мерцающей лампады, он долго один молился.

Опасаясь своеволия Ростова и Суздаля, нередко изгонявших князей и предписывавших им свои условия, причём младшие города и пригороды следовали их примеру: "На чём старшие положат, на том пригороды станут", - Андрей решил окончательно перебраться во Владимир и учредить в нём митрополию. Но на это патриарх не согласился.

Названые братья Фока и Максим хорошо устроились новой столице. За труды при постройке церкви князь пожаловал им и землю, и срубы для жилья.

XVII

Мирные занятия князя заставляли роптать скучавшую по бранному полю дружину.

- Княже, - обратился к Андрею любимец его Михно, - дружина твоя сетует, что мечи её затупились, лень обуяла. Не с кем переведаться, негде молодцам разгуляться!

Князь пристально посмотрел на мечника.

- Ишь, не терпится молодцам! Что ж, потешу вас!..

- На кого пойти войной удумал, княже?..

- О вечер соберём совет и рассудим…

В новых княжих хоромах собрались бояре, свояки князя Кучковичи, мечник и многие именитые граждане Ростова и Суздаля.

Состоялся совет.

- Давно уж не живут с нами в ладах болгары [52], - начал князь, - набеги на области наши творят, в полон людишек уводят… Поучить бы их надо!

- Доподлинно, что так! - отозвался Иван Кучкович. - Сам я наслышан об этом. На днях прибёг ко мне парень, сказывал, что болгары разорили село, где он жил, и народ в полон увели.

- Неверные они! Им Мухаммед зло против христиан чинить заповедал! - сказал кто-то из граждан. - Я хорошо их знаю.

- За дерзость их следует поучить! - заметил князь.

- Чего ж тут ждать? Поволь лишь, княже! Мы готовы хоть сейчас идти на них! - горячо вмешался Михно.

От внимательного взгляда Андрея не ускользнула общая готовность идти на неверных.

- Завтра утром отслужим мы молебствие Пречистой, помолимся Владычице усердно, соберём дружину и ударим на болгар!

- Мы все готовы идти вслед за тобою, княже! - раздались голоса.

Поход был решён.

Наутро следующего дня в новом храме отслужили обедню, за которой сам князь и вся дружина приобщились Святых Тайн. Отслужив перед собором торжественное молебствие, духовенство подняло на носилках чтимую святыню и её понесли, осенённую знамёнами, впереди рати. Жители провожали уходящих в поход, дружина рвалась в бой с неверными.

Чудный летний день веселил взоры и вселял в дружинников уверенность в успех похода.

В рядах дружины ехали и Василько с Фокой, Марина, или Максим, полюбившийся за последнее время князю, шёл с его княжими отроками. Хотя ратное дело далеко было не по сердцу девушке, пристрастившейся к изографному искусству, но всё-таки она не желала оставить князя и отправилась вместе с ним в поход.

Царство Болгарское лежало по ту сторону Волги. Приходилось идти малозаселённой стороною, дремучими лесами; местами были топи, но дружина шла быстро вперёд, преодолевая все препятствия, встречавшиеся на пути.

Болгары не ожидали нападения. Они в это время делали набег на русские посёлки, расположенные вверх по Волге.

Узнав, что суздальцы двигаются на них, болгары вернулись обратно и столкнулись с русскими недалеко от своего главного города Ибрагимова, который русские называли Бряхимов. Грозно сошлись между собою обе рати. Закипела сеча. Стойко держались неверные, защищая родной город. Немало полегло их в этой битве.

Поплатились и суздальцы. Меткие стрелы болгар со свистом разили храбрых дружинников Андрея. Пал старый Глеб: вражеская стрела пронзила ему грудь.

Одно время казалось, что русские дрогнули и готовы были обратиться в бегство. Болгары одолевали. Но вдруг подскакал на лихом коне княжий отрок Максим и крикнул звонким голосом:

- Вперёд, во славу Пресвятой Богородицы! - и первым бросился на неверных.

Василько и Фока также поскакали, вслед за ними бросилась тучей дружина.

Не выдержали отчаянного натиска враги, пришли в смущение. Воспользовавшись их замешательством, дружинники ворвались в город. Ибрагимов был взят. Болгарский князь бежал.

Князь Андрей вместе с духовенством молебствовали на реке. Победа над болгарами приписана чуду Пресвятой Богородицы.

В память этой победы было установлено празднество водоосвящения, совершаемое до наших дней первого августа.

Радостно вернулись домой русские после победы.

Впоследствии цареградский патриарх, по просьбе князя утвердил этот праздник православной церкви, победа русских совпадала с победою императора Мануила над сарацинами [53].

XVIII

Снова потекли дни мирных занятий во Владимире.

По-прежнему князь употреблял все силы, чтобы возвысить этот город над другими городами, удерживаясь временно от ссоры с князьями, в особенности Южной Руси, влияние которых было распространено на Новгород, где "на столе" сидели Святослав и Давид, сыновья нового великого князя киевского Ростислава, считавшегося одним из главных врагов Андрея.

Готовя себе опору в ожидаемой борьбе с Ростиславом, Андрей вступил в союз с князем Изяславом, отдал за его племянника Святослава свою дочь и послал часть дружины, чтобы защитить город Вжищ, принадлежащий его новому зятю.

В число дружинников случайно попали и названые братья. Близость Вжища от Киева заставила их подумать, что можно навестить мать и сестру.

За последнее время князь поставил их в числе старших дружинников… Бросить младших самовольно они не решились, тем более что ждали нападения Ростислава на Вжищ. Появление дружинников Андрея в Киеве было бы замечено.

После смерти Юрия возник спор за Киев между Ростиславом Мстиславичем и черниговским князем Изяславом Давидовичем [54], хотя Ростислав и был выбран великим князем киевским, а в Новгороде и Торжке княжили его оба сына, Святослав и Давид [55], но Андрей не хотел признавать ни одного из них.