— Спи! — сказал Ковалев девушке и медленно положил ее на ковер. — «Скорая» не нужна. Он ее, видимо, легонько ударил…

— Почему ты велел ей спать? Надо же допросить, узнать, что она здесь делала!

— Не нужно спрашивать… Ей сейчас хоть пять минут поспать надо. Я слишком сильно встряхнул ее мозг…

— Ладно… — полковник о чем-то задумался.

Зазвонил телефон. Каверзнев снял трубку.

— Машина здесь, — сказал он Ковалеву. — А светловолосого нашли? — спросил он в трубку и, выслушав ответ, рявкнул: — Так ищите! И попробуйте не найти, капитан, с вас как минимум две звездочки слетят! Я вам твердо обещаю!

Он выслушал ответ и снова рявкнул:

— Мне плевать, что вы относитесь к министерству обороны, если вы не выполните мой приказ, я вас в рядовые разжалую! Через десять минут мое право приказывать подтвердит министр обороны или министр МВД! Всей роте охраны — тревога! Обыскать всю территорию, проверить все палаты, найти светловолосого! Хоть у генерала, хоть у маршала! И учтите, этот человек вооружен, если хоть у одного больного упадет с головы волос… — полковник не договорил, но снова рявкнул: — Выполнять!

Где-то недалеко включилась сирена и сразу умолкла.

— Пошли к машине. — сказал Ковалев. — По-моему, без нас разберутся… Выловят, если уже не ушел!

— Не уйдет! — с яростью сказал полковник. — Подобная случайность давно предусмотрена, здесь все-таки маршалы лечатся! Через минуту будет перекрыта вся округа. Мышь не проскочит!

Где-то недалеко хлопнул выстрел, за ним второй. Каверзнев выхватил пистолет. Он вдруг схватил Лешку за рукав и толкнул к ванной.

— Ты что?! — возмутился Ковалев, вырываясь.

— Быстрей! — задушенно выговорил полковник, толкая сопротивляющегося Лешку. — Он же за тобой приходил! На меня им плевать! Быстрей!

По коридору кто-то бежал. Полковник вытащил коробку рации, нажал на кнопку.

— Все ко мне! — гаркнул он в микрофон. — Мы в основном здании, рядом с нами стреляли. Не задерживаться! Второй этаж!

Он поднял пистолет и ждал, целясь в дверь, потому что топот прекратился прямо у Лешкиной палаты.

Ковалев подхватил девушку и перенес ее в угол, положив за кресло.

— Полковник Каверзнев! — крикнул кто-то за дверью. — Сотый!

Каверзнев с нескрываемым облегчением опустил пистолет и открыл дверь. В комнату вбежали двое, одетые в серо-зеленые комбинезоны. В руках у солдат были короткие автоматы, на дуле которых пузырились странные набалдашники.

— Что-то вы больно быстро… — сказал полковник.

— Мы рядом были! — тяжело дыша, ответил один. — Капитан оставил нас здесь, в кустах около главного входа, еще в пять. Мы засекли, как двое мужчин проникли на территорию через забор. С вами не могли связаться, не засветившись, а это нарушало инструкцию…

Второй в это время придвинул к двери кресло и присел на корточки рядом, не спуская глаз с выхода.

— Так их двое? — переспросил полковник.

— Было двое. Один убит. Мы его окликнули, а он выстрелил. И у него была рация, настроенная на нашу волну.

— Стрелял он один раз?

— Один. И бесшумно. Сейчас стреляли на первом этаже. Но не он… Судя по первому выстрелу, у них пистолеты Стечкина с глушителями. Звук другой…

— Так, ясно… Второй остается здесь, охраняет Ковалева. А мы пошли, выясним, кто там стреляет…

— Я с вами! — быстро сказал Лешка.

— Нет! Вы остаетесь! — почему-то полковник опять перешел на «вы». — Я за вашу безопасность отвечаю, мне и решать!

— Да пошел ты!.. — буркнул Лешка и направился к выходу.

Тот, что сидел перед дверью, быстро, почти мгновенно, крутанулся на пятке и упал на живот, а под прицелом его странного оружия, на конце которого торчала труба, оказалась голова Лешки.

— Ты что?! — заорал Каверзнев. — Сдурел?!

— Сынок… — проникновенно произнес Лешка, остановившись. — Опусти автомат, а то у тебя руки отсохнут… Ведь сохнут уже, так?! Опусти, опусти, малыш, у тебя уже сил нет держать такую тяжесть…

Спецназовец, не отрывая завороженного взгляда от притягательных глаз Ковалева, медленно опустил автомат.

— Ты же меня больше отца любишь! — вкрадчиво продолжал Лешка. — Больше жизни!.. А что будет, если ты нечаянно нажмешь на курок, а?.. Ты же с ума сойдешь! — крикнул он.

Огромный накачанный спецназовец, чьи тренированные мышцы не скрывал даже бесформенный комбинезон, всхлипнул, и по лицу его побежали слезы. Он плакал, кривя большие губы, а всем присутствующим вдруг стало не по себе.

— Ты со мной пойдешь! — сказал Лешка. — И меня, лично, охранять будешь. Но стрелять только в крайнем случае… Не надо лишней стрельбы, ты просто так уберешь опасность, правда?! А уж если они стреляют, мочи их, гадов!

Боевик кивнул. Его глаза сейчас светились неподдельным счастьем, а слезы высохли.

— А ты останешься здесь, охраняй ее! — сказал Ковалев старшему, показав на девушку.

Он шагнул к двери, и Каверзневу ничего не оставалось, как последовать за ним.

— Не надо мной командовать! — пробурчал Ковалев уже в коридоре. — Вам дороже станет!

В коридор выглядывали больные из других палат, спрашивали, что случилось и кто стрелял, но ответить им было некому. Каверзнева догнала медсестра.

— Вы кто? — на бегу спросила она спецназовца. — Там маршал убил постороннего!

— Где? — вскинулся Каверзнев.

— На первом этаже… — растерянно ответила медсестра. — Он в его палату вошел, а маршал…

Каверзнев кинулся к лестнице. Ковалев и спецназовец побежали за ним.

У открытых дверей маршальской палаты толпились люди. Каверзнев, растолкав любопытных, ворвался внутрь.

У окна лежал светловолосый мужчина, одетый в черный костюм, а в кресле, сморщившись от отвращения, глотал таблетки розовощекий старик в пижаме.

— Полковник министерства безопасности Каверзнев, — представился кагэбэшник. — Вы маршал?

Розовощекий серьезно смотрел на вошедших.

— Что здесь произошло? — спросил Ковалев.

— Этот… — старик кивнул на труп. — Пытался открыть мое окно, а я был в ванной, одевался после душа. Ну, я окликнул его, а когда он повернулся и я увидел пистолет в его руке, я выстрелил! — он говорил совершенно спокойно, как будто только что прихлопнул надоевшую муху.

— Вы в ванную с пистолетом ходите? — поинтересовался полковник, забирая с тумбочки никелированный браунинг. — А где его пистолет? — он сунул браунинг в карман и подошел к трупу.

— Под ним, — спокойно ответил старик.

— Всем посторонним выйти! — скомандовал Каверзнев. — Солдат, обеспечь! — он посмотрел на спецназовца, но тот не шевельнулся.

Ковалев усмехнулся и тихо шепнул:

— Выполняй.

Спецназовец шагнул к двери, но в госпитале находились люди, знакомые с понятием «дисциплина». Они быстро, без толкотни, вышли из палаты, и двери закрылись. Боевик остался у дверей.

— Вы его раньше видели? — спросил полковник, обращаясь к старику.

— Никогда! — твердо ответил маршал.

Ковалев почувствовал фальшь. Он шагнул к старику и наклонился к его лицу.

— Я ваш друг… — мягко произнес он. — Вы же видите, что я такой же, как вы… Вы ведь уверены во мне?

У старика задрожали губы, а Ковалев мгновенно понял, что перед ним человек, испытавший на себе силу внушения. С такими работалось еще легче…

— Вы ведь знали его, да? — спросил Ковалев и заметил, что полковник подает ему какие-то знаки.

Но прерывать беседу сейчас было нельзя. Лешка уже захватил внимание маршала. Ковалев присел на корточки, и его глаза оказались на уровне глаз старика.

— Я знаю все! — уверенно сказал он. — И вам нечего от меня скрывать. Я знаю, что сейчас у вас болит сердце… Но я помогу вам! Вы чувствуете, что это так!

Он взял в свои руки ладони маршала и поразился холоду этих старых рук.

— Сейчас вам станет легче… — уверенно продолжал Ковалев. — Сейчас сердце забьется ровно и сильно… — он почувствовал, как чужая, жестокая сила сжимает сердце старика — и вместе с изношенным сердцем маршала сжималось и его, Лешкино сердце. — Вот пошел сильный импульс! — говорил он, ни на секунду не позволяя вырваться мыслям старика из-под своего контроля, не позволяя овладеть его волей кому-то неведомому, затаившемуся в самой глубине мозга маршала, а может быть, и в душе… — Вам становится легче, и сердце начинает биться ровно и сильно! — все громче говорил он, а сам видел, что лицо старика сереет, чувствовал, что он сам, Лешка, из последних сил поддерживает это старое слабое сердце, что и его, Лешкино, сердце может не выдержать и сию секунду остановиться, потому что сейчас его тело невидимой, но прочной нитью соединялось с телом старика. — Вот снова сильный, мощный импульс!!! — кричал он. — И снова!!! Сильней!!! Мощней!!! Сердце работает, как отлаженный механизм, сердце стучит и нет ему износа! Я даю силу твоему сердцу! Я сильный! Ты же знаешь это!..