Очнулся он на кушетке в больничном приёмном покое. Над головой зависал серый, давно не беленый, или пожелтевший крашеный потолок.

– Куда тащить-то?

– Ты что, башмак?! Живых в травму! Жмуров в коптильню!

Голоса раздавались в голове как откуда-то из тумана. Один санитар, похоже, был за главного. Он орал больше всех. Двое, судя по пискам, стажёра задавали бесконечные тупые вопросы.

– А этого куда?

Никита приоткрыл глаза. Похоже, речь о нём!

– Эту пьянь в трезвяк сдайте! Что мне вас учить? – старший санитар махнул рукой. – Менты приедут, сами разберутся!

Размахивая руками, он протопал вдаль по коридору.

– Слышь, мужик? – спросил щупленький парнишка. – Ты идти сможешь?

Никола кивнул. В горле пересохло, и, вместо внятного ответа он что-то прохрипел.

– Тогда вали домой по-хорошему. А то точно менты загребут. Давай, давай! – подгонял второй санитар. Совсем не такой щуплый, каким казался по голосу. Он приподнял оглушённого Николу за плечи, помог сесть. Затем дёрнул кверху, воротя нос.

– Ухожу, ухожу! – наконец прорезался голос у больного. Трезвый, совсем не агрессивный. Санитар присел от неожиданности.

Никола встал и, продолжая удивлять медработников, твёрдой походкой двинул к дверям.

– О, люди! Не то что ты, Милягин! – услышал Никола восхищенный возглас за спиной. – Пробку понюхаешь и отрубаешься!

Выйдя в больничный двор, засыпанный грязным снегом, Никола почувствовал, как мёрзнет его нога. Он наклонился, ощупал брюки. Улыбнулся. Теперь понятно, почему его обозвали пьянью! Это спирт пропитал правую гачину! М-да. С таким выхлопом только в трезвяк. Надо обсохнуть и проветриться. Никола побрёл прочь, держась подальше от тротуаров, где можно встретить людей.

Он вышел к самому центру – наиболее опасному месту для алкаша среди бела дня. Разворачиваться и бежать, куда глаза глядят или как ни в чём ни бывало, двигать дальше?

Вопрос разрешили милиционеры. Они появились внезапно, как подобает стражам порядка. Оба шли по центру тротуара, бренча наручниками, прицепленными к ремням.

Никола надвинул шапку, прикрыв шишку на лбу и, нарочито не спеша, свернул к карусели.

– Только раз и у нас вы узнаете, что такое настоящий американский горка! – кричал зазывала с кавказскими усами.

Народу столпилось немало.

Никола подошёл, взял билет. Никто не обратил внимания на заезжего лоха. Тем более, что Никола затерялся именно среди таковых же – приезжих на экскурсионном автобусе.

Американская горка оказалась обычной каруселью, только вместо привычных скамеек были жестяные коробки похожие на детские автомобили. Вверх, вниз и по касательной. На такой горке не облюёшься даже с похмелья. Никола продолжал улыбаться, не зная чему. То ли тому, что легко отделался после взрыва кафе, то ли счастливому избавлению от вытрезвителя. Штанина потихоньку подсыхала. Спиртом разило всё меньше, а времени проходило всё больше! Скоро уже и вечер, а там Лёня с армянским коньяком! Никола мечтательно прикрыл глаза и тут же чуть не подпрыгнул. А где он, армянский коньяк?

Спустившись с карусели, уже не прячась, Никола двинул к центральному магазину. Здесь в городе должно быть всё! Он это помнил с детства, когда ездил с родителями за колбасой. Бывало, наберут по три-четыре палки: "по палке в одни руки – очередь по спискам", – и радости до самого Нового года!

Никола дошёл до бывшего универсама, прочёл вывеску: "Супермаркет". Посмотрев через витрину, он заметил, что ничего тут необычного нет. Это всего-навсего магазин самообслуживания! Корзины, кассы, охрана.

При всём городском изобилии: мясо, тянущее максимум на вторую категорию, масло в пластмассовых бутылках, консервы рыбные и "завтраки туриста", – никакого армянского коньяку не оказалось. Водка и та в шкафчике под замком, но очень похожая на ту, которой мужики отравились на станции. Никола подошёл к хлебному отделу. Оказалось целых три сорта: белый, серый и чёрный. Последние два мало чем отличались друг от друга. Никаких тебе булочек, ватрушек, пряников!

Похоже, город стал совсем другим. Никита удручённо покачал головой. Голодуха! Плюс разруха, добавил он мысленно, потрогав шишку на лбу.

– Никола! Ты?!

Николай обернулся всем телом. Приподнял шапку на лоб.

Перед ним стоял Никита собственной персоной. В кооперативных дорогущих штанах и кожаной куртке.

– Ты-то мне и нужен! – продолжал радостный Никита, потирая руки.

– Здорово, коли не шутишь, – Николе почему-то расхотелось встречаться с шапочным знакомым.

– Чего смурной такой? – спросил Никита. И, не дожидаясь ответа, крикнул вглубь магазина. – Пошустрее там! Не тормозите, потом продуктов наберёте!

Никита посмотрел, кому адресовались слова. Увидел трёх грузчиков в засаленных фуфайчонках, пыхтя, толкающих перед собой морозильную камеру.

– Это мои ребята! – сказал Никита. Поглядев на удивлённое лицо Николая, пояснил: – Я с завода ушёл. На вольные хлеба!

Никола кивнул, одобряя.

– Ты надолго в город?

– Как получится.

– Какой фонарь боднул? – Никита указал взглядом на лоб Николая.

– Да полно тут у вас, прям как в Чикаго.

– А! Слышал, как кафе рванули? Так это бывает. Трудности капиталистического строительства. Никола, поехали со мной! – пригласил Никита, кивнув на серую "девятку".

– Я, у меня дела, – замялся Никола.

– И не думал, что ты без дела в город намылишься! – Никита усмехнулся. Он взял Николая за рукав, повернув к машине. – Чем смогу! Похожа? – Никита подмигнул Николаю, кивнув на свою машину.

Никола сразу понял, какую машину имеет в виду сосед по комнате в черноморском пансионате. Да, сглупил он тогда здорово с этими отпечатками пальцев. Попался, что называется, на пустой крючок!

– Та ржавая была.

– Ay меня нулевая, муха не сидела! Давай, садись, рассказывай! – Никита, дружески постукивая по плечам, едва не запихнул товарища в машину.

– Об чём рассказывать?

– С кем пободался, для начала! – шутливо сказал Никита, оглядываясь, давая задний ход.

– Да так. Попал под раздачу.

– И много раздавали?

– Кому больше, кому меньше. Как видишь, мне повезло сильней.

Никита протянул другу баночку пива. Никола склонился, разбирая полурусские буковки.

– Чешское! Пьёшь, не пьянея! Отвечаю.

Никола отхлебнул. С тем пойлом, что угощал вновь представленный землячок никакого сравнения!

– Сколько стоит?

– Брось мелочиться! Ничто не стоит нашей дружбы!

Никола повернул голову к водителю. С каких это пор мы стали друзьями?

– Ну, не враги же мы! – ответил на немой вопрос Никита, глядя в глаза. – К тому же, повязаны!

Никола кивнул, сдержав отрыжку пивом.

– Чего ищешь в городе, Никола? – спросил Никита, останавливаясь перед светофором.

– Надо мне в коровник радиатор.

– Масляный, водяной?

– Лучше масляный, но боюсь, дорого обойдётся.

– Чухня! Оформим бартер! – Никита отмахнулся. – Коровник-то большой?

– Бывший колхозный.

– Теперь твой, – сказал Никита, кивнув своим словам. – Сделаем. А лучше я бы тебе посоветовал установить там несколько радиаторов, объединив их в мини-централку.

– А масло?

– Хорошо разогретое масло – лучше любой воды. Насос средней мощности, и вперёд!

– Но это же миллионов стоит! – Никола поперхнулся.

– Спокойно! У тебя, – Никита вывернул руль, делая разворот, – сколько голов?

– Шестьдесят.

– О чём кручинишься? Видал, в магазинах шаром покати?

Никола кивнул.

– Вот, завёз им импортную морозильную камеру, а что складывать будут?

– Да что угодно! Хотя бы лёд.

– Ха-ха! – Никита отхлебнул пива, не отрывая глаз от дороги. – Предложение дельное! Но лучше бы им говядины.

Никола пожал плечами. Он прикинул, во сколько голов ему обойдётся эта мини-централка. Бычков на мясо он почти не оставил. Получалось, без молока сидеть.

– Да ты не парься! Старые коровы е?