– Да, прибраться вокруг не мешает. Выйдем всем коллективом администрации!

Растроганный Хохляков едва не схлопотал инфаркт от прилива чувств. Его взяли под руки и отвели к машине мэра.

Чугуев распорядился доставить Хохлякова, куда он сам укажет.

– Никита! Ты в своём репертуаре! – сказал Чугуев, вернувшись в кабинет, где остался один посетитель. – Кто тебя за язык тянул? Хорошо хоть не заржал в голос!

Никита сидел возле кресла мэра и широко улыбался. Он уже изучил Чугуева и знал, что тот скорее поощряет, чем сердится.

– Выкладывай, с чем пожаловал! – предложил мэр, усевшись на стул рядом.

– Ты спрашивал, чего хочет народ?

– И?

– И он хочет элементарного, чтобы в доме тепло было! Знаю, знаю!

– Никита выставил вперёд ладони, словно сдерживая объяснения мэра. – Тебе начальник ТЭЦ не подчиняется! Но народ это мало колышет. Я, к примеру, вчера помылся в душе, так чуть не околел, выйдя в комнату!

– Что предлагаешь?

– А люди знают, что в твоём доме тепло!

– Всё понял. Ещё какие-то вопросы?

– Леонид Аркадьевич, остался пустячок, – Никита суетливо вынул из папки листок с готовыми печатями, – подписать бы.

– Что это? – Чугуев пробежался глазами по листку бумаги.

– Право на приобретение контрольного пакета акций нашего заводика.

– И всё тебе?

– Но не тебе же, Леонид Аркадьевич! Или как думаешь?

– Да я так, по привычке! – сказал Чугуев, ставя размашистую подпись, некоторые загогулины которой перечеркнули дату.

– Вот и ладненько. Отметим? – Никита потёр ладонями.

– Не время отмечать, Никита!

– Понимаю и испаряюсь!

Наутро в местной газете появился снимок мэра в шапке ушанке в коридоре собственной квартиры. Статья содержала гневное интервью мэра города Чухонска.

Чугуев клятвенно заверил, что как только он заступит на второй срок правления, кое-кому намылит шею!

"Кое-кого" додумал сам журналист, перечислив начальство ЖКХ, генерального директора ТЭЦ и ответственного за приёмку угля на железной дороге.

– Леонид Аркадьевич! Мы же за вас голосовали и поддержим в этот раз, зачем нас склонять направо-налево? – задал вопрос напросившийся на аудиенцию начальник ЖКХ.

– Дорогой мой, – протянул Чугуев, – работники ЖКХ уже довольны, что начальство получило по загривку! Улавливаешь?

Начальник ЖКХ вспомнил довольные рожи сотрудников в своей конторе. Улыбнулся.

– Думаю, у нас всё же есть перспективы? – с осторожностью спросил он.

– Думаю, мы поработаем вместе не один избирательный срок! – Чугуев протянул руку начальнику ЖКХ.

Позвонили с Управления железной дороги.

Какая-то женщина плакала в трубку телефона. Чугуев отстранил от уха мембрану. Улыбнулся, подумав, что бы сейчас сказал Никита.

– Леонид Аркадьевич, сами понимаете, если поставка груза не проплачена, то при чём тут железная дорога?!

– С кем я говорю? – грозно спросил мэр.

– Заместитель начальника службы перевозок. Начальник приболел. Наверное, сляжет с инфарктом!

– Если он приболел, тогда почему не поручил разговор секретарю?

– Так не по рангу ж.

– И я о том же! – Чугуев нажал на рычаг телефона.

Публиковать призыв к субботнику, равно как статью об открытии бюста Ленину, редакция газеты наотрез отказалась.

– Леонид Аркадьевич! Мы хоть и живём в строящемся правовом государстве, тем не менее…

– Я понял.

– Мы выполним любой ваш заказ! – горячо заверил главный редактор. – Но пилить сук, на котором сидим, не имеем права.

Чугуев сердечно попрощался с главным редактором, не напоминая тому, что учредителем газеты является администрация города.

Начальнику ТЭЦ Чугуев позвонил сам.

– Леонид Аркадьевич! Всё понимаю! – сказал тёзка. – Переживём и эту весну.

– И следующую, Леня!

– Всё в порядке. Обеспечу стопроцентную явку! А после выборов, приглашаю к себе!

– Дворец Энергетика, надеюсь, будет отапливаться?

Начальник ТЭЦ рассмеялся.

"Есть же нормальные люди в стране", – подумал Чугуев.

На субботник вышли организованно, с огоньком в глазах. Ходили вокруг здания, разбивали клумбы, пыша друг на друга свеженьким перегаром. Ностальгия по давним субботникам выплеснулась на многие предприятия. Всем страстно захотелось навести порядок! Особым рвением отличились работники архива: в языках весёлого пламени сгорали документы администрации, где по недомыслию красовалась подпись безвольного тогда ещё мэра Чугуева.

Когда субботник близился к завершению, а веселье к самому апогею, явилась делегация коммунистов. В спортивных костюмах, соответствующих рабочему моменту, но с яркими гвоздиками на груди, люди преклонного возраста едва сдерживали слёзы, водружая псевдобронзовый бюст Ильича.

Речь держал председатель местной ячейки КПРФ. Он публично снял свою кандидатуру на выборах в пользу ныне правящего мэра.

– Я призываю всех патриотов отдать свои голоса за Чугуева Леонида Аркадьевича! – повторно, по просьбе тележурналиста из области, сказал главный коммунист района. Он знал, что шансов у него не так много.

Хохляков прослезился.

Митинг, как обычно, закончился обличением НАТО и их пособников. Но это уже мало кого волновало. К концу речи у бюста Ленину осталась кучка местной партийной ячейки.

Чугуев распорядился вынести венки. Они были возложены солдатами в красных погонах, что придавало пикантности торжественному моменту.

Губернатор, просмотрев ролик, предоставленный областным телевидением, распорядился убрать его в личный архив, чтобы показывать, как надо бороться за выборы. На телевидение, понятное дело, открытие памятника Ленину не попало.

Местные тележурналисты сумели продать первому каналу крупный план человека в олимпийке старого покроя с гвоздикой цвета крови на белом снегу. Слова коммуниста о снятии собственной кандидатуры в пользу существующей власти облетели всю страну!

ГЛАВА 20

Глядя в голубой экран, Никола усмехнулся.

– Чему улыбаешься, знакомого увидел? – решила поддеть его жена.

Оба супруга помнили, как Николаю в своё время этот самый, теперь уже бывший, парторг отказал в приёме в партию.

– Да, только не этого! Вон, видишь, на заднем плане скромненький мэр?

– Ну да, скромненький! Этот Чугуев уже во всех ушах и глазах! На языке каждой базарной бабы!

– Вот как? – Никола удивился. Налаживая хозяйство, готовясь к посевной, он не имел времени подставлять свои уши и глаза всюду проникающему Чугуеву. Николай улыбнулся, вспомнив, как вместе избавлялись от похмелья в офицерской баньке.

После областной программы показали новости спорта.

Мелькнул Павел Бураков. Крупным планом.

– Во! Дают люди! – высказался Николай.

– Чего давать-то? Знай себе, бегай по полю! Кстати, знаешь какие у них сейчас заработки?

– Марюха! Нам ли считать чужие деньги? Со своими бы разобраться. Кстати, где наш спиногрыз?

– Скоро приедет с компьютером! – сказала Мария с гордостью.

– Вот на этой машине и подсчитаешь нашу прибыль! За неделю справишься?

– Постараюсь.

– А потом, обмоем! – Никола улыбнулся.

– Сперва пойдём на выборы.

– Да?! И ты собираешься голосовать за Чугуева?

– За кого ещё-то?

Никола пожал плечами. Он сходит и проголосует только из памяти за прошедший отпуск у самого Чёрного моря.

– Зимой, кстати, оно ещё чернее! – сказал он вслух.

– Кто?

– Горец в габардиновом пальто! Ладно, некогда мне тут лясы точить, пойду в сарайку.

Маша знала своего мужа. Она поняла, что Никола чего-то не договаривает. Маша накинула шаль и выскочила следом.

– Ты знаешь Чугуева?

Никола продолжал молча закручивать тиски.

– Почему не сказал мне?

Никола запыхтел, изо всех сил зажимая железную трубу.

– Вы недавно знакомы?

– Маша! Не мешай работать! – Николай взял молоток и дважды стукнул по краю трубы. Она погнулась и деформировалась.