И тут же едва не рухнул на колени. Ощущение было такое, будто бы на плечи кто-то невидимый вдруг стокилограммовый мешок положил. У меня аж мышцы даже в шее по сводило от напряжения. Была бы нужда еще и говорить чего-нибудь в тот момент, я наверное кроме рыка ничего бы из себя и выдавить бы не смог. При всем при этом, я глаз от зрачков шамана оторвать не смел. В мозг будто бы кто-то шуруп ввернул. Словно бы моя душа только на этой незримой нити в теле и удерживалась.

Не скажу — чего мне стоило вроде бы простейшая вещь — не выпустить пресловутое яблоко из пальцев. Тому, как сумел выпростать руки из-за спины и развести их в разные стороны, до сих пор удивляюсь. Помню только, что такая меня ярость охватила, что даже в животе горячо сделалось. Подумалось лишь, что какая-то тварь папуасская стоит тут и глумиться над моими жалкими попытками сохранить контроль над собственным телом…

Выстрела я не слышал. В ушах такие "барабаны" грохотали, я бы и гаубичный залп проворонил, не то что тихий хлопок длинноствольной винтовки. Только груз мой вдруг исчез. И тот, что в руке держал рассыпался яблочными брызгами, и тот что на плечах лежал — испарился будто и не было его вовсе.

Я сглотнул ставшую вдруг вязкой и тягучей слюну, и прохрипел первое, что в голову пришло:

— Ты охренел в атаке, старая мартышка?!

И тут же услышал. В ответ. Без мягких звуков, резко и гортанно, но все-таки на удивительно понятном русском языке:

— Что же мне теперь с вами делать, пришельцы?!

Новосибирск, 2014