Теперь вопрос состоял более не в том, выдержим мы или же нет: наша судьбы была уже предрешена и увенчана не самым лучшим концом. А в том: у кого первого сдадут нервы и он начнёт стрелять… Почему-то мне казалось, что таким человеком буду именно я.. действительно был уже на пределе.

  Колени тряслись, воздух в лёгких спёрло. Лицо залилось потом. С каждым новым мельканием бестии в луче фонаря становилось всё хуже и страшнее. Ноги казались ватными и больше меня слушали (мелкими шажками пятились назад), руки отказывались держать автомат. Вой улепётывающих существ давил на уши из-за чего голова просто перегружалась и шла кругом. Каждый раз я замечал, что инстинкторы всё ближе подходили ко мне. В один момент я не выдержал и просто.. по ногам потекла тёплая жидкость…

  Да, это был действительно позор.

  Я хотел было выстрелить, но вместо этого опурился прямо в штаны, при этом продолжая ворочать стволом “калаша” из стороны в сторону, пытаясь сдержать ярусную атаку хозяев подземки.

  Позор ли? Может быть…

  И тут кто сдался.

  Как оказалось, это был Антон. Он стоял вторым слева от меня: между Гошей и Юлей. Защищал как бы два подхода: со стороны туннеля и рельс. Ещё следил и за сводом, по нему же он и открыл огонь.

  Вниз рухнуло безвольное тело. Попал.

  Твари это явно почуяли, так как атака стала ещё более настырней и агрессивнее. Кое-откуда и вовсе донёсся яростный клич.

  Мы их разозлили. Теперь всё было действительно кончено…

  Эх, ну что ж, как там говориться, “если уж помирать, то с песней”. Для меня лучшей мелодии, нежели биение затворного механизма о крышку ствольной коробки – не существовало. Ну, это, конечно, образно.. однако на тот момент только такие мысли были у меня в голосе.

  Послышались выстрелы со стороны Димы. Даже он сдался.

  В общем звуковом фоне я не мог точно разобрать, но мне на секунду показалось, что он закричал. Нет, это не был испуганный визг, это был победоносный, ярый, жёсткий клич души… Хотя, наверное, мне всего лишь послышалось.

  Всё пора бы и мне смериться с судьбой. Я положил палец на крючок и даже чуть надавил, как по станции раскатисто прошлось:

  – ОСТАНОВИТЕСЬ! – от неожиданности я чуть не упал.

  Голос был человеческий, но сильно исковерканный. Конечно же, он был силён, очень, но только… Кому он принадлежал?

  Кроме нас прекратили шуметь и инстинкторы. Они все вдруг резко пропали, спрятались по своим углам и норам. Затаились. Или же нет?

  Я успокоил дрожь в коленях. Не о конца, правда, но частично. Переставил палец под спусковую скобу и второй рукой чуть дотронулся до штанов.. чёрт, как я только так умудрился? Нет, всё-таки это позор. Хотя вокруг сплошная темень, вряд ли кто увидит…

  Сзади послышалось копошение. Я не стал оборачиваться – обстановка вокруг сейчас важнее, и кому-то надо за ней следить – но догадался, что кто-то кого-то поднимает с земли. Может, Юля упала, от голоса мгновенно разразившегося над станцией.. а кто ещё? Хотя, кто его знает. Сейчас не об этом заботиться надо.

  Вдруг спереди мой луч выхватил из мрака чужой чёрный балахон. Его владелец приближался к нам, и это пугало…

  Я начал поднимать фонарь, как раздался голос:

  – Уберьите, пожалста свет, – коверкано пробасил некто. – Я не сделаю зла.

  Только спустя секунду, осознав сказанное, я нехотя медленно перевёл луч обратно на невидимые ноги.

  – К-кто ты? – произнёс, чуть заикнувшись, Гоша.

  – Глава этого посъльения. Если вы хотите пройти, мы пропустим. Но толко, прошу в΄ас, не чините разрухи, – говорило существо медленно, но громко.

  Видимо, это его голос громоподобно разнёсся над Тракторным заводом.

  Ему плохо давались слова, но он пытался говорить как можно более внятно, из-за чего неестественно упускал некоторые слога…

  – Так, я прошу прощения, однако… С вами можно договорится? Неужели вы ещё помните человеческую речь? А если да, то зачем нападаете на нас? Я как-то не очень хорошо это понял, – вышел вперёд Дима.

  Он произнёс всё это очень странно, будто всю жизнь ждал этой встречи и этого разговора… А может ему просто… А кто его знает, я его часто понять не могу.

  – Не надо так говорить, - начал отвечать интстинктор. – Мы тожъе людъи. Просто не такие, какие вы. Вы всюду сеите страх и разруху, мы не хотьим допстить такого в нашем общестъе. Мы просто не хотьим, чтоб вы проникли к нам. Тогда вы научте наших детей жестокости, а мы не хотьим этого. Вот и защаемся. Но вы тожъе не хотьите кого-то тут убить, поэтому так долго не стрелъяли. Я понъимаю, вы оборонялъись, но всё-тки убили некоторых наших собратьев. Но до этого… – он что-то задумался. В его словах явно просвечивалось противоречие, что меня и напрягло. – В общем, если хотьите идти, то идите. Мы мешать не станем. Если будет по-другому, можъете убить менъя.

  – А посмотреть на лицо твоё хотя бы можно? – подозрительно спросил Антон.

  – Я такой же, как и мои людъи. Не переношу свет. Лучше уж просто застрельте.

  – Ха, ну ладно, – шёпотом проговорил парень.

  Неужто в нём опять жажда убийства заиграла. Или это от того, что он долго музыку не слушал? Кто его вообще знает…

  – Ну как, пойдём? – послышался голос Гоши у моего левого уха.

  Он спрашивал с предостережением, явно чего-то опасаясь. У меня дела, касательно страха, состояли не лучшим образом.

  – Говорила же я, что это плохая идея. А сейчас и докажут вам это, но не я уже… Подохнем тут, как и не было нас, – забубнила где-то в стороне Юля, но никто не обратил внимания.

  – Ого, я даже не думал, что они ещё говорить умеют, – всё о своём рассуждал Дима.

  – Ну, если все эти обратно разом кинуться, долго нам не продержаться. А так хоть какой шанс. Терять всё равно нечего. Почему бы и нет? – просто сказал вслух я свои мысли.

  – Как это терять нечего?! Мне есть что… – начала было “искательница”, но её же напарник быстро оборвал бесполезные, но очень громкие изречения.

  – Юля, сейчас лучше помолчать. Если тебе действительно есть, что терять, то лучше уж попробовать, чем умереть, предварительно сдавшись.

  – Подожди, а тебе? Тебе что, нечего терять? – уже тише спросила девушка.

  – Вот как раз потому, что у меня есть то, что я могу потерять, я и хочу попробовать, – в своей привычной манере сказал Дима, и я прям спиной почувствовал, как они посмотрели друг на друга.

  Хм. Странный народ: влюблённые. Им всё как-то иначе кажется. Не как всем. А мне лучшем, чтоб как всем виделось – так внимания куда больше посвящаешь явным вещам, а не придуманной душевной близости.

  – Мы согласны, – наконец сказал я.

  Может быть, я сказал за всех, но по-моему так было даже лучше.

  – Тогда прошу, – пробасил силуэт и отошёл чуть в сторону.

  Луч моего фонаря продолжал следить за его ногами, спрятанными под полой то ли плаща, то ли рясы. Так, на всякий случай.

  – Антон, – тихо позвал я, начав движение.

  – Чего?

  – Как только пройдём его, продолжай следить за ним. На наги свети. Если что, сразу на глаза перенаправ…

  – Понял, – довольно жёстко оборвал меня напарник, но это в его манере, я уже привык. Странно, что он вообще меня послушался.

  Когда тёмная фигура оказалась в метре сбоку от нас, ничего не произошло. Нервы напряглись до предела, но никакой опасности не наблюдалось.

  – Я прощу прощенья за то, что, можъет, много прошу, но, пока вы тут, не могу не спросъить. Не могли бы вы нам дать немного вашъей ед΄ы? Если есть, конечно… А то голдайт мой народ, так и фиклии свои ест начнём…

  Мы остановились. Такого вряд ли кто ожидал. Я не решался открыть рюкзак и вывалить свои припасы: самому нужны.

  Тут со стороны Гоши послышался резкий вжик молнии. Потом раздалось характерное копошение в сумке, затем удары жести об жести – банки тушёнки.

  – Держи, – негромко произнёс напарник, в свете на мгновение появилась его рука, и я услышал, как на рельсы упали несколько консервов.