Они обнялись, приложившись щеками и похлопав друг друга по спине.

По лицу Султана было трудно определить, улыбается он или брезгливо кривит рот: глаза всегда оставались неподвижными и не выражали ничего.

— Давно не виделись, Виктор, очень давно.

— Проходи, садись, — Загорский широким жестом показал на стул, подождал, пока Султан усядется, сам обошел стол и сел напротив.

— А у меня тебе посылочка. Айша собирала, привет передавала.

Султан, поставил на стол пластиковый пакет, достал из него внушительный сверток и протянул Загорскому.

— Айша? — бодро сказал Загорский, разворачивая хрустко шуршащую бумагу. — Я догадываюсь, что это… Точно!

— Овечий сыр, как ты любишь. Лучший в мире, таких пастбищ, как у меня нет нигде.

— О-о! — Загорский отломил кусок сочащегося соком сыра и отправил в рот. — Я твой должник.

По кабинету распространился острый, с кислинкой запах.

— Хорошо, — ровно сказал Султан, — ребята еще принесут айрана. Как ты любишь.

— Я люблю, когда ты приезжаешь, — рассмеялся Виктор Сергеевич, — без подарка в дом не входишь. Так, Султан?

— Только так. По-другому нельзя.

— Молодец. Чай, кофе или чего покрепче?

— Ты же знаешь, я не пью. Истинный мусульманин не должен затуманивать свой разум.

Загорский, продолжая улыбаться, понимающе покачал головой, а сам вспомнил, что недавно видел оперативную съемку, где Султан с гостями из Эмиратов отмечает завершение строительства своего дворца в Дубаи, и, под ободряюще-удивленные возгласы арабов, залпом опустошает бутылку коллекционного «Мартеля». Впрочем, в оправдание можно сказать, что коньяк не оказал на могучий организм Султана ни малейшего действия, так что разум его, пожалуй, остался незатуманенным.

— Вера — это всегда хорошо… Как жена, дети?

— Слава Аллаху, нормально. Айша, видишь, тебя помнит. Магомед — в Египте, учится, сразу на второй курс пошел. Иса, ты его не видел, по вольной борьбе по республике второе место взял.

— Ай, молодец! Так он же маленький совсем?

— Девять лет. Маленький — Хасан, ему пять лет. А девчонка совсем мелкая — девять месяцев.

— Ну, ты даешь! — Загорский шутливо погрозил пальцем. — Почему не сказал?

— Это от второй жены. Те ее не знаешь, Марина, русская.

— С Айшой ладит?

— Да как сказать… они не встречались.

— Мастер ты, однако, отношения выстраивать.

— Я слышал у тебя тоже жизнь не стоит на месте. Симпатичная девочка, Аня, кажется?

— Пустое, — махнул рукой Загорский, — ерунда это все.

— Значит, по-прежнему с Риммой? Все нормально?

— Все прекрасно. Как всегда.

— Молодец.

— Да-да, — рассеянно сказал Загорский, — все-таки чаю?

Султан благосклонно кивнул, Виктор Сергеевич вызвал секретаря, и тот мигом прикатил тележку с чайными приборами и хрустальной вазочкой с орешками.

Загорский, прихлебывая чай из стакана в серебряном подстаканнике, с легкой улыбкой смотрел на Султана. Зачем он пришел — нетрудно догадаться, остался день до окончания установленного им срока. А ведь нервничает Султан, сам себя загнал в ловушку. Отказаться от слова уже не может — свои не поймут. Устраивать войну в Москве — отморозков, конечно же, у него хватает, но это слишком даже для Султана. То, что президент не одобрит — это ясно, но степень неодобрения предсказать не может никто.

Султан с каменным лицом выпил чай, кинул в рот пару орешков и доверительно сказал:

— Проблемы у нас, Виктор. Большие проблемы.

— С кем не бывает, — философски заметил Виктор Сергеевич, — разумные люди для того и рождаются, чтобы проблемы решать. Мы же с тобой разумные люди, правда?

— Какие мы разумные? — Султан улыбнулся одними губами. — Абреки и бандиты. Чуть что — за кинжал хватаемся.

— Наговариваешь на себя, ой, наговариваешь. Ты же известный дипломат. Недаром президент тебя послом в Эмираты хотел отправить — ты бы живо их там сагитировал, верно?

Несмотря на такую лестную оценку, Султан заметно помрачнел. Об этом предложении знало всего несколько человек, и приятного в нем на самом деле было немного. Президент прекрасно понимал, что он откажется, но все-таки предложил. Умный человек сразу бы понял, что это — первый звоночек, предупреждение. А Султан — он умный. Вполне возможно именно поэтому он пока придерживает своих абреков.

— Все правда, Витя, все правда. По делам поговорим?

— Поговорим.

— Тогда послушай меня. Твой человек попросил помочь. Я послал ребят. А получилась подстава. Твой человек говорил от тебя, или сам в войну решил поиграть?

Ах, хитрый Султан! Ищет все-таки варианты, не хочет драки. Сам решение предлагает: отдай мне дурака Колушевского, будет крайним и за все ответит. Красиво, конечно, но не вариант.

— Не вариант, — твердо сказал Загорский, — ты же знаешь, я своих не выдаю. Если есть вопросы — задавай мне.

Султан тяжело посмотрел на Виктора Сергеевича. Тут испугаться не мудрено — бесцветные глаза под нахмуренными рыжеватыми бровями впивались в лицо собеседника как колючки. Однако Загорский перенес этот взгляд с полной безмятежностью.

— Значит так, — медленно сказал Султан, четко выговаривая каждое слово, — будем решать с тобой. Ты знаешь, что мне нужно?

— И что же, Султан?

— Все просто, Витя. Есть хороший человек, по имени Ахмед. Сейчас он в больнице и его охраняют менты. Это неправильно. Ахмед завтра должен быть свободен.

— Знаешь, Султан, у меня непростые отношения с эмвэдешникми… У министра — своя политика.

— Это меня не касается. Ты принес проблему, ты и решай. Но знай, завтра я за ним приду.

— Ты собираешься штурмом брать Склиф?

— Зачем штурмом? Возьму свое. Кто-то меня остановит? А потом и будем разговаривать.

Загорского всегда впечатляла самоуверенность Султана. Объяснять ему, что не стоит устраивать свалку с ментами в центре Москвы, было бессмысленно. Можно, конечно, обратиться к президенту… но тогда последствия лично для Виктора Сергеевича окажутся катастрофическими, как, впрочем, и при сваре Султана и ментов. Сейчас президент с интересом наблюдает за ситуацией, но если ему придется вмешаться, посыплются головы. Похоже, надо идти на поклон к министру МВД и сдавать позиции. Ах, как не вовремя…

— Ладно, Султан. Вопрос решим. Вечером встречусь с министром, и… словом, договоримся. Так что проблему закроем. Лады?

— Нет, брат, — покачал головой Султан, — не все. Мне нужен этот журналист…

— Это не журналист…

— Не важно. Он мой. Моих людей трогать нельзя. Никому.

— Постой, — примирительно сказал Виктор Сергеевич, — тогда надо наказывать всех, включая ментов, которые их взяли.

— Всех накажу, — кивнул Султан, — а журналист — первый. Либо отдай, либо сам заберу.

«И что с ним поделаешь, — с тоской подумал Загорский, — без него на Кавказе президент как без рук. Смена, конечно, выросла, но отношения-то остались. Нравятся шефу такие вот… упертые. Да и предан… Хорошо иметь такого зверя, одно слово — и любому глотку перегрызет. Поэтому и позволяется многое. С другой стороны, как тут разбираться — у него в Москве тысячи две штыков. Нет, при необходимости всех можно в асфальт закатать, но это уже спецоперация серьезного уровня. А кому ее поручить? Ментам? Не смешите. Конторе? Эти ребятишки давно с Султаном бизнес имеют, какая уж тут операция, когда такие бабки на кону. Армия? Ну-ну… Ладно, брат. Мы тоже упертые».

— Не получится, — сказал Загорский.

Сказал неожиданно твердо, так, что в глазах Султана мелькнуло удивление.

— Не получится, — повторил Виктор Сергеевич. — Это мой город. И парень — мой. Так что извиняй, Султанчик, Отступного хочешь?

Султан начал медленно краснеть. Плохой знак — может сорваться. Одно хорошо — свой знаменитый золотой «Стечкин» ему пришлось оставить в сейфе у ФСОшников. А если в рукопашную — то это еще неизвестно, кто кому наваляет, Султан, конечно, моложе, да и здоров как бык, зато у Загорского старая спецназовская школа. А раньше все умели делать на совесть, в том числе и профессионалов-рукопашников.