К гибели Карсилины не остался равнодушен ни один листонец. Ведь они очень уважали и чтили династию Фротгерт. По всем городам Листонского королевства люди собирались на площадях почтить память принцессы и проститься с ней…

- Произошло несчастье. – Начал мой отец, громко, и очень печально. – Казалось, совсем недавно, мы нашли давно потерянную принцессу, но никто и предположить не мог, что вскоре, мы потеряем её уже навсегда. Наша дорогая Карсилина Фротгерт была убита. Для Листона это большая утрата, а для её родных, друзей и близких, подавно.

Тут он невольно перевёл взгляд на Мартину, Альфреда, меня, Димку с Ленди, Зольтера и Серебринку…. Затем продолжил:

- Королева Лоритта до сих пор не пришла в себя. Не представляю, как она отреагирует на эту новость, если очнётся. – Эти слова давались ему с трудом. – Карсилина была наследной принцессой, и должна была стать королевой.

Он замолчал, поправляя очки и жмурясь от яркого света крылатых телекамер.

- Мы проведём тщательное расследование, и виновные будут наказаны. Это долг «ДС», отомстить за принцессу. – Тут же сказала Серебринка, и свет телекамер перекинулся на неё.

- Давайте почтим память нашей принцессы, ведь она сейчас в лучшем мире… – Продолжил мой отец, материализовывая светящуюся сферу, похожую на ту, что призывала когда-то Серебринка в заброшенном здании.

Вслед за ним сферы начали призывать и остальные. Я тоже призвал, и теперь она плавно парила у меня над ладонью, освещая лицо тусклым светом.

- Мы будем помнить тебя, Карсилина. – Тихо сказал Альфред, и сфера его начала медленно подниматься.

Затем эту фразу произнесла Мартина, потом Серебринка с Зольтером. И толпа, тоскливым эхом, повторила «Мы будем помнить тебя». Сферы поднимались стайкой светлячков. Маленькие, бледные огоньки.

«Карси, пожалуйста, не покидай меня. Не поступай так со мной» – прошептал я своему чуть светящемуся шару, глядя, как он уносится куда-то ввысь.

И тут Серебринка запела песню на непонятном мне языке, Зольтер подхватил, и они пели вдвоём. Мартина заплакала, прижимаясь к Димке.

А я вдруг почувствовал, как в глазах темнеет, а в ушах звенит. И, в следующий миг, потерял сознание, не в силах больше сдерживать свои эмоции.

Сутки плавно умирали, подползая к «00:00», уступая место следующим…

***

Зебровск.

Тётя Ира сидела в это время в гостях у Марии Радужниковой. Они пили чай в гостиной и обсуждали свой любимый массийский сериал «Заросли розы». Плитс Шпаклевич с невозмутимым видом устроился с газетой на кресле, возле его ног сидела пуделиха Трапеция и выжидающе поглядывала на хозяина, ждала подачки.

Так он сидел минут сорок, но невозмутимость его постепенно стремилась к нулю. И какому мужчине приятно слушать увлеченный разговор двух подруг о своём женском?

- У донны Бавинды родился внебрачный сын! – воскликнула тётя Маша и потянулась к очередному печенью. – Интересно, от кого он…

Плитс нервно встряхнул газету, спокойствие приобретало отрицательное значение. Но этот его «жест» был проигнорирован. Тогда Плитс потянул руку к пульту и включил телевизор. Шли новости. Но и это не было замечено двумя дамочками.

Тогда Шпаклевич кашлянул, стараясь закончить «беспредел», и спросил у довольной тёти Иры:

- Кстати, Ирина, как там продвигается обучение вашего племянника в Чалиндоксе?

Ирина к такой быстрой смене темы разговора была не готова, да и выпитые ранее два бокала шампанского напоминали о себе. Поэтому она не сразу поняла, о чем он спросил.

- Э... Что? – переспросила она, глупо улыбаясь.

- Я спрашиваю, как там Семён в Чалиндоксе поживает? – повторил Плитс, теперь чуть ли не по слогам.

- Ну, как, поживает, нормально так поживает… – Смутилась тётя Ира.

Плитс одарил её скептическим взглядом и отложил газету.

- Между прочим, учится хорошо. – Вставила Ирина, чтоб не думали ничего плохого.

Мария Радужникова хотела что-то сказать, но тётя Ира ей помешала, взглянув в телевизор и заметив на крыльце Листонского королевского дворца знакомый силуэт.

- Семён! – она даже подумала, что ей мерещится.

- Что там такое? – поинтересовалась Мария, разворачиваясь к телевизору. – Плитс! Звук прибавь!

Муж её послушался, иронично заметив:

- Ирина, похоже, там своего непутевого племянника увидела.

- Сам ты непутёвый! – вступилась за меня тётя Маша. – Картошку из погреба уже неделю принести не можешь, раковину месяц починить обещаешь!..

- Маш… – Смутился Плитс. – Сделаю!

«…Для Листонского королевства это большая потеря. – Между тем вещал диктор. – Соболезнования королевской семье и презтер-пигистру Листона направили президенты Гарпунала, Ландории, Массии и многих других, в том числе и президент Зебрландии Наталья Шевинс…»

- Балда, из-за тебя я прослушала, что у них там случилось! – Шикнула своему мужу тётя Маша.

Тот состроил непонятливую гримасу, но отпираться не стал.

А на экране телевизора возникло обеспокоенное лицо Раисы Демонс, которая стояла возле ворот королевского дворца и попала под прицел камер. Репортёр тут же подошел к ней и задал вопрос.

«…Мы учились с ней на одном курсе. – Начала Раиса, шмыгая носом. – Утром зачёт вместе сдавали. Никак не ожидала, что такое произойдёт. Она была такая… жизнерадостная, у Кари было столько планов на будущее. Поверить не могу. Это ужасно».

Мария Радужникова тихо вскрикнула, телевизор показал фотографию Карсилины в короне с рубинами. Потом ещё несколько изображений с ней и королевской листонской семьёй.

- Похоже, мы её нашли. – Мрачно заметил Плитс, поглаживая Трапецию.

Затем, показали моего отца: «…Наша дорогая Карсилина Фротгерт была убита. Для Листона это большая утрата, а для её родных, друзей и близких, подавно…», и нас всех, кто стоял на крыльце.

Теперь у моей тётушки не осталось сомнений. Посмотрев на меня, она пришла в ужас, а когда показали ещё и то, как я теряю сознание, тётя Ира вскочила с кресла и ринулась в коридор.

Мария Радужникова безучастно посмотрела ей вслед, доставая носовой платок. Диктор объявляла о том, что в воскресенье покажут документальный фильм «Проклятие династии», про Фротгертов.

Тётя Ира спешно куда-то собиралась, Плитс удивлённо высунулся в коридор.

- Вы же хотели у нас переночевать. – Заметил он.

- Мне нужно в Чалиндокс. – Ответила она решительно. – Я должна забрать Семёна домой! Его там совсем загубили!

- К чему такая спешка? Может, вы ошиблись, и это был не ваш племянник…

- Но Маша уверена…

- Она тоже может ошибаться. Не спорю, эта девочка на неё похожа, но ведь наша Кари не была принцессой.

- Тем не менее, вы так её и не нашли! А я не собираюсь запускать ситуацию! Мне нужен живой и здоровый племянник, а не это болезненное существо, в которое его превращают!

- Ирин, вы обе что-то путаете.

Моя тётушка достала мобильник и попыталась до меня дозвониться, но трубку никто не брал. Её беспокойство усилилось.

- Не переживайте вы так! – попытался остудить её Шпаклёвич.

Тётя Ира не стала ему отвечать, и вышла из квартиры. Плитс был сбит с толку. Может, не надо было доставать из закромов шкафа прошлогоднюю бутылку шампанского «Грёзы»?..

***

Чалиндокс.

Я пришёл в себя, лежа в темноте на кровати. Голова раскалывалась. В окно заглядывал кусок луны, её тусклый мёртвый свет скользил по комнате.

А за дверью слышались чьи-то голоса. Вероятно, отец с кем-то разговаривал.

Я разобрал несколько слов: «журналисты», «надоедать», «истории» и «тяжело». Говорили, видимо, о том, как я потерял сознание у всех на глазах.

Почему бы им всем просто не оставить меня в покое?! Я забился под одеяло с головой, чтобы не слышать обрывки их фраз.

Разговор прекратился, и в комнату вошёл Прохор Мылченко. Свет он не включал.

Я притворился, что сплю. Отца и так за весь день наслушался. Мне не нужно было, чтобы все лезли со своими утешениями! Особенно он!

Он повздыхал-повздыхал, прошептал что-то и вышел, не решившись меня будить.