Изменить стиль страницы

ГРОЗА 23 ЯНВАРЯ 1835 ГОДА

Перевод А. Рогова

Шло время к полночи, как вдруг над нами
разверзлись небеса и грянул гром.
О, ужас! Задрожал наш старый дом,
и стекла лопнули в оконной раме.
И стало небо страшным очагом,
в котором были молнии дровами,
и не вода — лилось на землю пламя,
как будто не на Рим, а на Содом.
Мир не видал еще подобных гроз:
свист ветра, грохот, ужас и тревога!
Звон колокольный прошибал до слез.
Святой отец и тот струхнул немного,
но в Риме сдох один бродячий пес,
а папа жив — христьяне, славьте бога!

ДЖОЗУЭ КАРДУЧЧИ

Джозуэ Кардуччи (1835–1907). — Поэт стяжал все возможные лавры: и поклонение читателей, для которых многие десятилетия его имя покрывало собою понятие «современная итальянская поэзия»; и официальное признание — в 1890 году звание сенатора; и международную славу — и 1906 году Нобелевская премия. На смену католическому романтизму Мандзони поэт принес героизм богоборчества, языческое поклонение природе, республиканский пафос. Хрестоматийными стали стихи поэта, славящие Дж. Гарибальди и борьбу за единство Италии, ее прошлое и будущее величие. Эрудированный филолог, Кардуччи создал мощно звучащий риторический стиль; громадное впечатление на современников производила великолепная версификация поэта и его язык, выработавший некую новую классическую меру. Однако стихам Кардуччи присуще любование темой творчества или самим актом поэтического вдохновения.

ВОЛ

Перевод К. Бальмонта

Люблю тебя, достойный вол, ты мирной
и мощной силой сердце мне поишь,
как памятник, ты украшаешь тишь —
полей обильно-вольных мир обширный.
К ярму склоняя свой загривок смирный,
труд человека тяжкий ты мягчишь:
бодилом колет, гонит он, но лишь
покой в твоих очах, как будто мирный.
Из влажно-черных трепетных ноздрей
дымится дух твой, и, как гимн веселый,
мычанье в ясном воздухе полей;
И в вольном оке — цвета мглы морей —
зеленое молчанье, ширь и долы
в божественной зеркальности своей.

МАРТИН ЛЮТЕР

Перевод А. Архипова

Угрюмый Лютер двух врагов имел
И одолел за тридцать лет[218] сражений,—
Печальный дьявол просто захирел
От всех его псалмов и обвинений,
А беззаботный папа оробел,
Когда, Христовым словом, грозный гений,
Его сразив, на чресла меч надел
И дух свой окрылил до воспарений.
«Оружье наше — всемогущий бог! —
За ним народ вопил неугомонно.—
Мы супостатов победим, собратья!»
А он вздыхал и думал утомленно:
«Прими меня, господь, я изнемог,
Не в силах я молиться без проклятья!»

ПЛАЧ ИЗВЕЧНЫЙ[219]

Перевод А. Архипова

Зеленых свежих веток
Рукою ты касался,
Он и тогда казался
Кровавым, этот цвет…
Гранат наш снова зелен
В саду пустынном этом,
Как он прекрасен летом,
Когда теплом согрет.
А ты, мой бедный отрок,
Поникший стебелек мой,
Всей этой жизни блеклой
Навек увядший цвет,
Лежишь в земле холодной,
Зарыт в могиле черной,
О, этот необорный
Щемящий, лютый бред…

САН-МАРТИНО

Перевод А. Архипова

Туман плывет над седыми
Взъерошенными холмами,
Мистраль воюет с волнами,
И пенное море ревет,
А в маленьком городишке
Народ веселится чинный,
Удушливый запах винный
Дурманит и в голову бьет.
Со скрипом вращается вертел,
Под ним догорает колода,
Охотник стоит у входа
И словно кого-то ждет,
Глядит он, как в небе багровом
Птиц стаи кружатся темных,
Как мыслей тяжких, бездомных
Блуждающий хоровод.

ПЕРЕД СОБОРОМ

Перевод А. Архипова

Солнце царит, затопляя
Землю потоками света.
Встало огромное лето
В огненной вышине.
В городе раскаленном
Тени соборов сини,
Площади, как пустыни,
В душном томятся огне.
В каплях горячего пота,
В тяжкой усталости зноя
Жуткою желтизною
Лица людей бледны.
Лишь в полутемных нефах
Урны белеют прохладно —
Праху великих отрадно
В сумраке тишины.

ЭЛЛИНСКАЯ ВЕСНА[220]

Перевод А. Ахматовой

(I. Эолийская)
Лина, зима подступает к порогу,
в холод одетый, подъемлется вечер,
а на душе у меня расцветает
              майское утро.
Видишь, как искрится в розовом свете
снег на вершине горы Федриады[221],
слышишь, как волны кастальских напевов
              в воздухе реют.
В Дельфах священных с треножников медных
пифии громко и внятно вещают,
слушает Феб среди дев чернооких
              щелк соловьиный.
С хладного брега к земле Эолийской,
льдистыми лаврами пышно увитый,
рея на лебедях двух белоснежных,
              Феб опустился.
Зевсов венец на челе его дивном,
ветер играет в кудрях темно-русых
и, трепеща, ему в руки влагает
              чудную лиру.
Возле пришедшего бога, ликуя,
пляской встречают его киприады,
бога приветствуют брызгами пены
              Кипр и Цитера.
Легкий корабль по Эгейскому морю
с парусом алым стремится за богом,
а на корме корабля золотится
              лира Алкея.
Сафо, дыша белоснежною грудью,
ветром наполненной встречным, в томленье
нежно смеется, и волосы блещут,
              темно-лиловы.
Лина, корабль остановлен, повисли
весла, взойди на него поскорее;
я ведь последний среди эолийских
              дивных поэтов.
Там перед нами страна золотая,
Лина, прислушайся к вечному звону.
И убежим мы от темного брега
              к весям забвенья.
вернуться

218

…тридцать лет… — Отрезок времени с 1517 г., когда Лютер выступил со своими богословскими тезисами, ставшими знаменем антикатолической Реформации, до 1546 г. — года его смерти.

вернуться

219

Плач извечный. — В 1870 г. за несколько месяцев до написания этого стихотворения Кардуччи потерял трехлетнего сына.

вернуться

220

Эллинская весна (I. Эолийская). — Стихотворение (1871) из маленького цикла, в который входят еще два, также преобразующие на итальянском языке стиль древнегреческой лирики (II. Дорийская; III. Александрийская). «Весна эолийская» в подлиннике написана эквивалентом малой сапфической строфы. В основу стихотворения поэт положил известный в пересказах гимн Алкея Аполлону. Эолия — область в Древней Греции, куда входил Лесбос, уроженцами которого были Алкей и Сафо.

вернуться

221

Федриада — вершина Парнаса.