Впрочем, Джош не был до конца уверен в том, что когда-нибудь он всерьёз захочет ответить на эти колотушки, ибо справедливости ради следовало признать, что мастер Гербер относится к нему если не лучше, то и совсем не хуже, чем к остальным слугам. Главный повар в своём обычном состоянии орал на всех, кто попадался ему на глаза, в особенности на тех, кто по делу или без дела ошивался на кухне. Ну, кроме, разумеется, лорда Беркли, хотя Джош, собственно, ни разу здесь его и не видел. Юноша фыркнул. Интересно посмотреть на эту картину: как его светлость сюда спускается, а мастер Гербер с матюгальниками гонит его своим половником.
Поймав свирепый взгляд главного повара — услышал, что ли, о чем думаю? — Джош с усердным видом склонился над чаном, который пытался вычистить со вчерашнего вечера. Внутри — это понятно. Но какого чёрта его полировать ещё и снаружи, если он всё равно сразу же закоптится, когда его на огонь поставят? Вот Джош и сбежал отсюда сразу после полуночи, когда с кухни все разошлись, решив: завтра дочищу. За что и поплатился.
В содеянном грехе он не раскаивался. Нужно было просто выбрать: продолжать ли сидеть за этой постылой работой, или отправиться на вечеринку к Ронану, которую тот устраивал по поводу своего производства в подмастерья у Энгуса Морна, местного мясника. Все его друзья собирались там, и Джоша просто не поняли бы, не появись он на праздновании такого важного события, да ещё под дурацким предлогом чистки какого-то чана.
Джош вздохнул, успокаиваясь. Вообще-то Гербер не самый плохой человек. Работы, понятное дело, иногда чересчур много, но какой же начальник будет терпеть, если его служки от дела отлынивают? Еды тоже хватает, и в этом отношении Джошу, можно сказать, повезло, как и всем в замке. В городе-то вон полно бродяг, которые по помойкам кормятся. Даже слишком много таких, особенно в последнее время.
Слухи всякие по городу множились и жители с замиранием друг другу их пересказывали: о том, что за Стеной что-то происходит, что люди пропадают, а дальше — всякая чушь про то, что один наёмник видел, а другой слышал, а потом своей любовнице рассказал, а та со своей бабушкой поделилась, и эта бабка-то всем всё и поведала. Про чудищ всяких, людей пожирающих. Верить в такие сказки или нет, Джош не знал. Уж больно много народу про это твердило, хотя, с другой стороны, он уже семнадцать годков в Пограничье прожил, и ни одного чудовища пока не встречал. С третьей стороны, он и Стену-то саму тоже не видел. Её, говорят, видно сильно вдалеке, только если забраться на верхушку донжона, где день и ночь торчали дозорные.
И наконец, трудно понять, почему столько народа стекается в город в последнее время. Если бы эти россказни хоть на крупицу были правдой, добрым людям следовало бы бежать отсюда сломя ноги, а не прятаться в замке, от которого до Стены всего-то лиг десять-пятнадцать, не больше. Скорее всего, толпы прибывающих солдат, фермеров, купцов, и жонглёров, и девок, и полно еще всякого сброда без определённых занятий — всё это как-то связано с большим праздником, о котором вся дворня твердила уже целую неделю.
Праздник — это интересно. Особых праздников в своей жизни Джош и не припоминал, по крайней мере, такого размаха. До сих пор в замке иногда судачили о большом пире, с артистами, фокусниками и фейерверками, который его светлость закатил в честь рождения дочери-наследницы Алиеноры. Но в минувшем году ей исполнилось уж шестнадцать лет, и понятно, что Джош по молодости этого праздника помнить не мог. Всё остальное — и пиры по поводу начала Большой Осенней охоты, и Сбор урожая — тоже вызывало всеобщий восторг. К праздникам всегда начинали готовиться заранее, их ждали и долго потом обсуждали. Но такого количества артистов и купцов, прибывших в город, он не помнил. Уже это одно означало, что готовится нечто необычное.
Но спросить не у кого. Слуги знали не больше него самого, а когда его дружок Гуго посмел задать вопрос об этом мастеру Герберу, то получил такую выволочку, что после этого два дня на кухне не показывался. Лупцуя Гуго поварёшкой, Гербер визливо приговаривал, что тот суёт свой веснушчатый нос в дела, которые ему не по рангу. Вспомнив ту историю, Джош про себя ухмыльнулся. Гуго был очень ловкий и вертлявый малый, и мастер Гербер из десятка ударов в лучшем случае пару раз попал по спине Гуго, да и то вскользь, а всё остальное — по мебели или по кувшинам, расколотив при этом несколько.
Наверное, об этом мог знать придворный лекарь Миртен или, к примеру, сын начальника замковой стражи мастер Томас, с которым Джош дружил с детства, но где-то с неделю назад лорд Беркли со всей своей кавалькадой уехал в неизвестном направлении, и Томас отправился с ними. Эх, повезло ему. Джош вздохнул. Сам он никогда не отъезжал за пределы города дальше, чем на милю, и сколько не глазел по сторонам, ничего особенно интересного так и не увидел. А ведь где-то были и другие замки, был город Лонхенбург, столица королевства, про который рассказывали примерно такие же сказки, что и про Стену. Будто бы там людей живет аж сорок тыщ, а замок королевский в пятьсот футов высоты. Верилось с трудом, но посмотреть на это чудо хоть одним глазком всё же хотелось бы.
Когда-нибудь он отшвырнёт этот дурацкий чан в сторону и отправится — куда только? — ну, куда-нибудь дальше, чем на милю. В Лонхенбург, может быть. Когда? Этого Джош тоже не знал. Всю жизнь, сколько помнил, он обретался на этой кухне, хотя и не постоянно, нет. Миртен учил его грамоте, а два-три раза в неделю он тренировался с мастером Томасом. Хорошо, что так получилось, хотя как именно это произошло, Джош не помнил. Отец Томаса Тиррел Одли почему-то всегда относился к нему благожелательно, и именно он, наверное, свёл вместе обоих мальчишек — своего сына и Джоша. Мало кого из дворни допускали во внутренний двор замка, а ему благодаря знакомству с Томасом это дозволялось. Более того: с самого детства и Джош, и Томас под присмотром сира Тиррела учились обращаться с оружием. Мечи, правда, до сих пор им давали деревянные, и Джоша это несколько раздражало. Вроде выросли из детства-то. Мастер Томас, когда тренировался с кем-нибудь из военной молодёжи, уже сражался настоящим оружием, но стоило ему выйти на поединок с Джошем, сир Тиррел, или кто там имелся из старших, немедленно вооружали обоих деревяшками, несмотря на их обоюдное возмущение.
Наверное, думал юноша, это потому, что мастер Томас, что ни говори, уродился дворянским сынком, а поварёнку Джошу оружие иметь вообще-то не полагалось. Вот и заставляли обоих биться на палках, если уж у мальчишек охота есть подраться. Мечи — мечами, а вот в обращении с боевым шестом Джошу не было равных. Обманный тычок, удар по кисти с мечом, подрезка, а потом круговым движением удар сверху и еще один тычок — в горло поверженного противника. Всё это у него получалось делать очень лихо, он даже сам иногда не понимал, как это происходит. Мастер Томас, получив с десяток лёгоньких ударов по макушке, уже отказывался сражаться с Джошем на посохах, разумеется, под очень благовидным предлогом: это мужицкое оружие, говорил он, типа, не для благородных воинов.
Ну, может, он и прав. Настоящее-то место Джоша отнюдь не во внутреннем дворе, таком близком и родном, где всё привлекало его внимание и вызывало интерес: наёмники с их добродушно-солёными шуточками, стойки с копьями и алебардами, нетерпеливо взбрыкивающие лошади, стук кузнечных молотов, звон скрещивающихся мечей и отрывистые команды начальников смен. Увы, его место здесь, на кухне. Джош на мгновение поднял глаза и, в который уже раз, мельком глянул на знакомую ему залу, быть может, с неосознанным желанием хоть на этот раз увидеть что-то новое.
Кухня занимала цокольный этаж основного здания замка, и отсюда без особого труда можно было бы добраться до покоев его светлости, если бы не стража, день и ночь стоявшая перед дверью, что вела во внутренние палаты на первом этаже. В дальнем от Джоша конце кухни находился невероятной величины разноуровневый очаг, с многочисленными крюками для котлов всех размеров, треножниками, котелками и чанами. Всё прочее пространство помещения занимали огромные столы, а у стен неровными рядами стояли шкафы и полки с кастрюлями, мисками, щипцами и прочей утварью. На некоторых из шкафов висели замки, ключи от которых болтались на поясе мастера Гербера. Впрочем, их содержимое могло заинтересовать разве что поваров: какие-то банки, специи и редкие ингредиенты для приготовления еды. И корзины, корзины. Множество корзин с овощами, зеленью, битой птицей, яйцами и еще бог знает с чем.