— Я вот, например, — заявил он, — не умею ломать деревья. Или разрушать стены. Моя сила воздействует на души и чувства. Я могу заставить живое существо испытывать физическую боль или невыразимый ужас. Могу прикосновением выпить из человека душу, лишить его жизни, убить любое животное, изгнав из него жизненную силу. Маги Огня могут огненными шарами убивать живое, и даже заставить дерево загореться. Но производить такие разрушения… — Сайрус только развёл руками. — Раньше, наверное, могли, но ныне эти умения уже утеряны. Завтра ты покажешь мне это опять. Я хочу видеть. И, может быть, понять.

Алиенора испытывала почти детский восторг, раз за разом пробуя внезапно открывшиеся способности. На следующий день она повалила ещё два дерева и, сосредоточившись — это потребовало несколько больше усилий, — расколола пополам гранитный камень величиной с годовалого бычка.

— Достаточно, — сказал, наконец, Сайрус, наблюдая за своей спутницей. — Теперь… возьми меня за руку. Возьми — и тихонько призови свою силу.

Лицо его скривилось и, вздрогнув, маг вырвал свою ладонь.

— Плохо… — задумчиво промолвил он. — Плохо. Боль и разрушение.

Девушка несколько испуганно посмотрела на него.

— Да, — кивнул Сайрус. — Слишком много боли внутри тебя, и она изливается наружу.

— Что же мне делать?

— Не знаю. — Мужчина на несколько минут замолчал. — Вот когда ты сможешь залечить хотя бы пустячную царапину, тогда я поверю в силу твоей магии. Но творить вокруг себя только разрушение… Это не очень хорошо.

Алиенора задумалась. Затем легко погладила руку Сайруса.

— На это есть вы, мастер, — тихо сказала она, — а у меня… у меня много других дел.

Сайрус в ответ только покачал головой.

К исходу второй недели они увидели цель их путешествия. Утро выдалось морозным и ясным; вытянув руку, маг неопределённо указал куда-то на юго-восток.

— Море Арит, — сказал он. — Ещё день ходу, и мы увидим шпили Драмланрига, а там уж совсем недалеко.

Путники уже спускались вниз по южному склону Нолтлэндских гор, у подножия которых начинался густой лес, тянувшийся почти до побережья. Это, пояснил Сайрус, обведя рукой всё видимое пространство, уже герцогство Ллевеллин. Там дорога пойдёт мимо пары деревень, а до самого замка не больше пятнадцати лиг. Если постараться, сказал он, то уже завтрашнюю ночь мы проведём в тёплых постелях.

— О, — отвечала Алиенора, — и это после горячей ванны… Чудесно.

— И после сытного ужина, — кивнув, добавил Сайрус.

Последние несколько трапез у них были скудны, как никогда. Видимо, сказывалось раннее наступление холодов и близость человеческого жилья. Куропатки и индейки куда-то исчезли, так что вчерашний их обед состоял всего только из горсти орехов и каких-то сморщенных красных ягод.

Спустившись к подножью гор, путники почти наугад отправились на юг, с трудом передвигаясь по заснеженному лесу. День уже близился к своему завершению, когда Сайрус заметил кабаньи следы. Животное было ранено: яркие капли крови вдоль отпечатков копыт не оставляли в этом никаких сомнений. В ответ на вопросительный взгляд Алиеноры маг только пожал плечами.

— Не знаю. Может, волки.

И вдруг в небольшом овражке они увидели самого кабана, с глухим хрюканьем пытавшегося прорваться через густой кустарник.

— Ужин… — выдохнул Сайрус. — Миледи… только не очень сильно…

Алиенора улыбнулась и, торопясь не упустить животное, встала во весь рост. Маленький чёрный шар сорвался с её рук — и хряк дико завизжал.

— Слабовато, — сказал Сайрус. — Попробуй ещё раз…

И в тот же самый миг мешком упал в снег, получив сильнейший удар по голове. Мимо со свистом пролетел ещё один камень, выпущенный из пращи. Алиенора обернулась — и застыла изваянием, увидев нацеленную в себя добрую полудюжину стрел. Из-за деревьев показались люди. Не похожи на бандитов, со вздохом облегчения подумала девушка. Скорее всего, это просто крестьяне, вилланы из близлежащей деревни, вышедшие на охоту: в телогрейках мехом наружу, грубых домотканых плащах, подпоясанных бечёвками, кожаных шапках с длинными завязками, и все с луками, топорами и рогатинами. Алиенора расставила руки в стороны, показывая, что у неё нет оружия.

— Здравствуйте, люди добрые, — звонко сказала она, — ежели это ваша добыча, то мы вовсе не хотели…

И тоже свалилась в снег рядом с Сайрусом, получив камень от невидимого пращника.

— Ведьма… — выдохнул прямо в лицо Алиеноре стражник, глядя с какой-то трусливой ненавистью. Мелкие глазки горели на его небритой физиономии, а изо рта густо пахло луком. Вытянув перед собой копьё, он древком легко ткнул её в ногу. — Ну, ничего… сегодня познаешь, почём фунт лиха…

— Дурак, — устало сказала девушка. — Ещё раз говорю: это — ошибка. Я требую судью. Королевского или герцогского, без разницы. Иначе пострадает твоя шкура. И всех твоих приятелей. Слышишь, ты, Тэд, или как там тебя, иди, доложи своим старейшинам.

Стражник отшатнулся.

— Чёрта с два, — чуть не яростно взвизгнул он. — Не смей произносить моё имя! Я видел… мы все видели… Гореть тебе в адском пламени!

И, опасаясь услышать что-либо в ответ, он выскочил из хлева, не забыв, однако, опустить засов.

— Миледи, — послышался негромкий голос Сайруса, — я могу уничтожить их всех…

Повернув голову, Алиенора покосилась назад, уже в который раз попытавшись увидеть своего товарища. Они сидели на земляном полу в сарае, привязанные спина к спине к деревянному столбу, подпиравшему крышу. Руки у обоих были подняты вверх и кожаными ремешками притянуты к тому же столбу.

Снаружи уже занимался рассвет. Холодные лучи зимнего солнца пробивались сквозь многочисленные щели в плетёных стенах, освещая пустые загоны с кучками подгнившего сена. В соломенной крыше зияли дыры.

— Нет, Сайрус, — сказала девушка. — Ты хочешь напустить на деревню своих чёрных чудовищ? Подумай сам: это всего лишь забитые вилланы. С жёнами и детьми. Подождём ещё немного: здесь ведь наверняка должен быть представитель власти. Негоже брать такой грех на душу.

Сайрус пошевелился и до Алиеноры даже как будто донёсся отголосок его недовольства.

— Как знаете, миледи, — пробурчал он. — А у меня уже, честно говоря, все мышцы затекли. Да и не будут эти глупцы разбираться по закону. У них — сами видите, — мор всех овец скосил, живность в округе разбежалась, ну, так они и нашли виноватых…

Алиенора тяжко вздохнула. До замка Драмланриг оставалось меньше дня пути, и если бы не эта глупая история, уже вчера вечером они могли бы сидеть перед камином и пить вино с корицей.

Дверь открылась опять, впустив морозный воздух.

— Вставайте.

Морщась от боли в затылке — камень набил ей огромную шишку, а все волосы сзади, пропитавшись кровью, свалялись и засохли тяжёлым колтуном, — Алиенора вышла из сарая, подталкиваемая древками копий. Сайруса вели следом; руки им связали кожаными ремешками.

Дорога вела к деревенской площади с установленным посередине деревянным помостом; вокруг без всякого порядка лепились друг к другу две дюжины покосившихся крытых соломой хижин со шкурами вместо дверей. Снег на дороге смешался в жуткую грязь, являвшую разительный контраст белоснежным сугробам, лежавшим на крышах домов.

Яркие солнечные лучи, отражаясь от снега, слепили глаза. Девушка вздохнула полной грудью, попытавшись размять затёкшие мышцы, и тут же отпрянула назад, получив в лицо плевок от какой-то женщины в лохмотьях. Рядом с ней, держась за подол её платья и с ужасом глядя на Алиенору, отчаянно всхлипывал маленький мальчик.

— Ведьма… колдунья! — истошно завизжала женщина, и этот крик тотчас подхватил нестройный хор других голосов: вдоль дороги толпились с три десятка крестьян, оборванных и отощавших.

— Она, это она, — продолжала визжать женщина, — её я видела, являлась ко мне, грозилась Гуайре моего маленького забрать, а потом все овцы в одну ночь передохли…