– Наверное, могу подкинуть одну неплохую идейку. Полжизни в «мозжечке» накапливается материал. Может, у Вас возникнет желание порыть помойку этого мира, как у Булгакова?

– Может быть, идейки – это практически самое большое сокровище из всех, которые я встречала в своей жизни…

– Тогда вопрос: слыхали ли вы что-нибудь о глингах? Или о родноверах?

– Нет, об этом ничего. Даже слов таких не знаю.

– Просто и честно.

– «Говорить правду легко и приятно».

– Тогда пробуйте порыться, используя эти слова как ключ. Только осторожно – будет много информации разной. Абстрагируйся, не вступай в переписку с фанатиками… Но будь осторожна! Я просто хочу сохранить умную голову целой. Читай все, что найдешь: не все понравится, говорю сразу. Просто включай логику и анализируй.

– Во-первых, спасибо – нечасто приходится слышать, что у женщин признают наличие логики… Рыть-то начну, но почему осторожно-то?

– Нароешь – поймешь. Агитировать ни за что не буду. Говорю «осторожно», значит знаю о чем. Скажу честно, меня бесит, когда народ пишущий подтасовывает факты, когда загоняет их в удобную теорию.

– Ну как же не подтасовывать? Они-то пытаются «отстоять» некую идею вместо того, чтобы дать людям возможность думать самим. Хотя это умение, по-моему, утратила подавляющая часть окружающих и даже, увы, бóльшая часть читающих…

– Информация – дорогая штука и лежит в самых неожиданных местах. Всего не знает никто – у каждого из нас свой кусочек подозрений. Но некоторые люди перестали внутри быть людьми. Поэтому смертельно опасны, и у них достаточно средств, чтоб уничтожить самый пытливый ум. Будь осторожна!

Ирина пожала плечами. Мир все-таки удивительно велик. И столь же удивительно много в нем людей странных, чудаковатых и одержимых не менее странными идеями. Вот и этот ее собеседник, похоже, сам загнал себя в какую-то детективно-мистическую ловушку. Но блондинистый Максим тем временем продолжил:

– Обещаю любую помощь со своей стороны. Если будешь объективна – даже я не могу себе точно представить, сколько у тебя будет союзников, причем в абсолютно любой сфере.

– Спасибо – помощь приму любую. Обещать, что буду объективна, – да, буду, потому что ничего не знаю обо всем этом… и националистические истерики, а равно как и пропагандистские, терпеть не могу. Любые.

– Я тоже не люблю истерики. Национализм – вещь достаточно положительная и должен быть у любой нации. Но это далеко не то понятие, что вкладывают в лозунги типа «бей жидов, спасай рассею!» Это, в первую очередь, национальное достоинство и право каждой нации определять свой уклад жизни, право рожать и растить детей в своих традициях, право защищать свои блага любым способом. А не отбирать у чужих и делить потом со своими…

– В том-то и дело! Любая массовость, любое навязывание – уже плохо… уже инструмент управления. А растить детей и следовать традициям нужно, не поучая с экранов ТВ или газет, а в семье… без истерик.

– Для заметки. Как тебе вот такое – богослужение заканчивается просьбой об уничтожении всех противостоящих? Всех иноверцев. Это нормально? Это уважение тех, кто рядом живет?

– Ох, давай не будем туда забредать – потому что ну очень туманная это штука… Внутри-то все равно – экономика, передел собственности, а как инструмент этого передела – влияние на умы…

– Давай. Но все равно полезешь – раньше или позже.

– Не в том печаль, что полезу, а в том, что каких бы кружев словесных ни наплели – все равно в основе, строго по Марксу, пенендзы, денежки, богатство… называй, как хочешь…

– Знаешь, Маркс сформулировал это не без заказа. Не забывай о финансовых столпах того времени.

– Я не о Марксе конкретно – он просто назвал вещи своими именами. В любом случае – шаман сочиняет миф, с помощью которого пытается управлять племенем… Вряд ли при этом он руководствуется высокими соображениями. Увы, человеческая природа как раз требует обратного – заботы о доме, его богатстве и устойчивости. Вне зависимости от века или континента. Любой тайный культ, любое замалчивание, любые «тайны Полишинеля» – это инструмент… И единственный способ не подпасть под их влияние – включать собственные мозги.

– Быть может… разница только в том, что волхвы не были просто шаманами… И не было культа: ведь культ – это служение. А капища не храмы, а места силы, современным языком выражаясь. И на нашей территории их достаточно и работает это все по сей день. Можешь сама убедиться.

– Я это прекрасно знаю, чувствовала, бывала много раз. Мы о другом, насколько я поняла. Поэтому пусть будет не шаман, а вождь племени.

– И не только.

– Не только, кто бы спорил.

– Вот отсюда и отталкуйся, милая фройляйн.

– Непременно. Скажу тебе по секрету, я отсюда и отталкуюсь, даже когда любовные романчики почитываю, что бывает крайне редко.

– Наверное, сейчас я прощусь с тобой, умная фройляйн! Но надеюсь, что мы еще пообщаемся – здесь или в почте. Или, если повезет, при личной встрече. Приятно, чертовски приятно было найти мозги, а не мозжечок! До связи. Твой Максим.

– До связи!

«Боюсь, друг мой, что никакой личной встречи не будет. Хотя общаться с тобой действительно было небезынтересно!»

Ира встала и прошлась по комнате. Она почему-то ужасно устала. Странно, но даже общение с удовольствием, оказывается, может измотать до почти полной потери сил.

– Да, пора анкету удалять… Пора.

Глава восьмая

Май 2010

Ирина опустила глаза на зелененький овальчик в правом углу экрана – молчание ее собеседника немного настораживало. Обычно, стоило ей только подключиться, как Dark Angel, славный и умный парень, с которым она познакомилась на сайте, посылал ей улыбочку и говорил «Привет, красавица!» Вернее писал. Однако сегодня все было не так – она целый день, вместо обычной работы за машиной, суетилась по дому. Бабушка решила, что пора собрать своих подружек, и Ирина, помогая ей, провела утро на кухне, а потом отправилась пылесосить дом.

Теперь же, когда бабушкины приятельницы заняли места за столом, Ирина была свободна. Но что-то работалось плоховато. Вернее, не работалось совсем – она так привыкла к тому, что Ангел рядом, что ему можно бросить несколько слов между делом, получить в ответ ухмылку, аплодисменты или смайлик «молодец». Теперь же, в молчании, ей и двух слов связывать не хотелось.

– Ну что ж, мой таинственный друг, я потерплю. Терпение – добродетель, мир на ней держится.

Ирина подумала, может быть, написать Аристарху? Он-то наверняка ей бы и ответил и даже позвал бы куда-нибудь. Но идти с ним никуда не хотелось. Вернее, не хотелось идти с ним. Хотя она прекрасно понимала, что многим ему обязана – и тем, что он дал ей в свое время работу, а вместе с ней и бесценный опыт. За семь лет через ее руки прошло невероятное количество патентов, инструкций, описаний и мануалов. Столько, что хватило бы на небольшую библиотеку.

Но кроме технических описаний, были еще и поездки на море, пусть всего несколько раз, но в тихое и по-настоящему красивое место. Были чудесные вечера в гостях у Роджерсов, которые уже считали их с Аристархом состоявшейся парой. Даже компьютер с новейшими программами, отличной периферией, включая сканер, был подарком Старха. Ирина не раз давала ему понять, что рассчитывает только на себя, только на то, что заработает сама. И он, в конце концов, перестал предлагать ей деньги. И стал вместо этого дарить ей очень нужные и очень недешевые вещи.

Казалось бы, живи с мужиком, который готов на все ради тебя, и получай удовольствие. Но, увы, Ирине не хватало некоей изюминки, чего-то такого, что превращало бы каждую встречу в долгожданную и желанную. Не хватало волнения в предвкушении свидания, которое состоится через полчаса. Не хватало желания нравиться – Ирина никогда не задумывалась, понравятся ли Аристарху ее одежда, духи, туфли. Хотя похвалы воспринимала с удовольствием, Но с каждым месяцем все более привычно, а иногда вообще ловила себя на крамольной мысли: «Спасибо, конечно, но разве может быть иначе?»