– Красиво, брат мой, – только и смог проговорить Дима, косясь на Ирину. Он пытался понять, почему девушка сейчас так умиротворенно молчит, ведь Лешка-то ничего не скрывает. Почему не пытается узнать, кто такая эта Жанна.

«Похоже, девочка от шока еще не отошла. То-то улыбается так отстраненно. Ну что ж, надо помочь. Иначе они еще год будут молчать, прежде чем отношения выяснять станут!»

– Леша, это та самая Жанна, которая на рауте у вас побывала?

– Та самая, конечно. И та, которая эксперт по камням, и та, которую мои добрые родственнички присмотрели для меня, ради которой, как мне теперь кажется, папаша свой выдающийся документ сочинил, и та, которая мне две недели проходу не давала. Причем с того самого дня, красавица, как ты бросила меня на произвол судьбы.

– Да я же в командировку уехала!

– Твой мачо тебя увез, девочка!

– Ты прав, Леш, мой мачо увез, – согласно кивнула Ира. Она знала, что еще не раз придется с Алексеем выяснять отношения, объяснять, что и как было на самом деле. Но уж точно не сейчас говорить об этом!

«Что-то я ничего не понимаю. Они что – уже все знают друг о друге? Девица-то даже ухом не повела, когда Лешка о распоряжении отца упомянул…»

Алексей давно уже заметил удивление на лице друга. Да, сейчас вот именно ему, ему, а не Ирине, можно рассказать все, как есть.

«Перед тобой, красавица, я робею, теряюсь, как мальчишка, двух слов связать толком не могу. А вот Димке расскажу – надеюсь, что ты, услышав всю это балладу, сама поймешь… То, чего я не мог тебе рассказать раньше».

Алексей подмигнул другу: дескать, выручай.

– Какой выдающийся документ, Леш? – Дмитрий, конечно, не подвел.

– Да тот самый, когда папаша меня назвал совладельцем. И выкатил целый вагон условий…

Ангел рассказывал, обращаясь исключительно к другу. Тот усердно кивал, показывая, насколько этот рассказ ему интересен. А Ирина следила за обоими смеющимися глазами: она почти сразу разгадала Алексееву уловку. И теперь просто слушала ту часть истории, о которой еще не знала.

И чем больше слушала, тем больше понимала Ангела – его желание найти тех, кому нужен он сам, кто его поймет и оценит за его человеческие свойства. Понимала и даже чуть отмякла душой – уж очень ясно становилось, что поиски эти ее Ангел ведет невероятно давно, что почти разуверился в том, что они вообще могут увенчаться успехом.

Наконец Алексей дошел до появления Жанны в своей жизни, до того, что она удивительно легко смогла найти тропинку к его душе.

– Ничего удивительного, – Ирина пожала плечами, вступая в разговор. – «Мужчина редко бывает в лучшем настроении, чем когда говорит о себе». Это Марлен Дитрих. Умная тетка была.

– Ох, Ирусик…

– Вот тебе и «ох», Ангел мой.

«И еще одна умная женщина на Лешкином пути. Только, к счастью, не эгоистка. И ценит его по-настоящему».

– Дим, а что ты рассказать-то хотел? Ради чего в ночь-полночь позвал?

– Да так, Леш, пока работал, кое-какие мысли в голову пришли, стал я анализировать твои истории. Но теперь, похоже, в моем анализе уже нет никакого смысла. Помнишь, я тебе о судьбе говорил? Которая большая шутница. Она в этот раз меня обскакала…

Алексей кивнул.

– Лады. Тогда, наверное, мы поедем домой. Как ты, Ир?

– Поедем, устала я что-то. Дима, вы не обидитесь, что мы вот так, внезапно исчезаем?

– Не обижусь. Напротив, прекрасная дама, я счастлив, что вы посетили меня. И надолго сохраню в душе память о вашем визите.

Алексей расхохотался.

– Что это ты так витиевато заговорил, дружище?

– Не каждый день ко мне на огонек добрая фея прилетает. Ох, не каждый!

– Смотри, Ирусик, вот ты и обзавелась еще одним верным рыцарем!

Ирина, кивнув, ответила:

– Это мне здорово повезло, ребята. Рыцари верные и умные… Такая редкость в наши дни.

– А твоя-то фея, Леш, хитрющая, как лиса. И льстить умеет… совсем как взрослая!

Ирина улыбнулась Диме чуть ехидно, но ничего не сказала.

Девушка чувствовала, что невероятно устала, что даже изумительный кофе Дмитрия смог ее вернуть к жизни совсем ненадолго. В такси она дремала. И только когда машина остановилась в совершенно незнакомом месте, смогла прийти в себя.

– Ангел мой, где мы?

– Я не могу с тобой расстаться, Ир, даже на минуту не могу. Мы у меня. Пожалуйста, не исчезай.

– Я не исчезну, мой хороший, – Ира позволила себе провести рукой по щеке Ангела. – Надо бабулю предупредить. Вот только что ей сказать?

Алексей пожал плечами.

– Скажи правду. Бабушка у тебя умница. А все в подробностях мы ей объясним завтра.

Может быть, Ирина и не послушала бы этого совета, но простые слова «мы объясним» подкупили ее и сделали разговор с Мариной Борисовной удивительно простым. Та, к счастью, еще не волновалась.

– Девочка, у меня тоже есть сотовый. Гуляй, сколько захочешь… Я очень рада за тебя, моя лялечка.

– Я люблю тебя, бабуль, – только и смогла сказать в ответ Ирина.

Как заговорщики, они с Алексеем поднимались по лестнице, крались по коридору, стараясь, чтобы не скрипнула ни одна половица, чтобы даже занавеси не дрогнули от их движений. И все это время они целовались, прижимали друг друга к стене и тискали безумно и напряженно. Удивительно, но в светлых полуночных сумерках они смогли проскользнуть совершенно незаметно, как две сошедшие с ума тени. Похоже, что их тени сошли с ума только вслед за ними самими. Алексей с маху ударился локтем о дверной косяк и даже не почувствовал этого.

Да и как тут было что-то заметить, как на что-то отвлечься, если Ира наконец вся, от кончиков рыжих волос до каблуков, сейчас принадлежала ему. Пришлось сделать невероятное усилие всего лишь для того, чтобы отпустить ее руку и тут же обнять. Обнять и наконец поцеловать ее. Так, как там, в сверкающей белизне дамской комнаты.

От его губ пахло табаком и кофе, щека, которой Ира коснулась своей щекой, оказалась чуть шершавой и шелково-прохладной. Шея в вороте легкой рубашки была сильной и тоже прохладной, а грудь под расстегнутой рубашкой – почему-то чуть влажной и удивительно, невероятно приятной на ощупь.

И это необыкновенно нужное тело, чужое, но уже такое родное, знакомо и незнакомо пахнущее, двигалось рядом с ней, дышало и кружило голову так, что становилось просто страшно.

Господи, неужели она целуется с человеком, о котором вчера думала только как о своем виртуальном друге, спутнике по ночным блужданиям в Сети? Думала как о человеке, которого, похоже, больше никогда не увидит!..

«Нет, так не годится! Я не могу! Я должна остановиться! Должна сказать!» Что сказать, зачем? Уже через миг она забыла, что именно хотела сказать ему, обняла руками за шею и вздохнула легонько. Кожа вдруг стала невероятно чувствительной, как у настоящей принцессы на горошине. Она провела голой ногой по его ноге и замычала от удовольствия, чувствуя джинсовую плотность и тепло, которое не могла сдержать никакая ткань.

Он подхватил ее снизу, поднял, прижал к себе, не отрываясь. Теперь она была выше, держала в руках его голову и трогала кончиками пальцев густые волосы на его затылке.

Он откинул голову и взглянул ей прямо в глаза, как тогда, вечером. И снова она почувствовала, что эти объятия… единственно верные, эти руки – самые лучшие. А все то, что он делает… Что иначе быть просто не должно, что это правильно. Правильно для них обоих.

У Алексея еще хватило рассудка, чтобы запереть за собой дверь спальни. Он вдруг заспешил. Должно быть, не мог поверить в то, что они наконец вместе и что все происходит наяву, и что с ним она, его рыжая фея, а не толпы сексапильных девиц, охотниц за чем угодно, кроме него самого. Голова у него кружилась, и Бог знает, что он бы еще успел натворить, если бы не почувствовал, что Ирина нетерпеливо стаскивает с него рубаху.

Прикосновение ее прохладных ладоней обжигало, дарило самое странное из когда-либо приходивших к нему ощущений: если она перестанет его касаться, он тут же умрет. Он даже замычал, когда девушка попыталась отнять руки от его груди.