Всё пространство к югу от красных утесов Яры до болотистых берегов Мары представляло собой зеленеющую гладь. По малому плодородию своему его не касался плуг хлебороба, а до кочевого скотоводства в здешних краях, похоже, еще не додумались, и слава богу, потому как нежное копытце козы вмиг превратит первобытное благоухание рая в выжженную зноем пустыню.

Множество птиц населяло травостой. При приближении всадников птахи шумно взлетали из‑под копыт лошадей, до самой последней секунды стараясь избежать обнаружения. В небе дежурили похожие на ястребов хищники, острым взором стерегущие просторы равнины. Иногда с высоких деревьев поднимались ввысь существа, совершенно удивительные и мало напоминающие кого‑либо землянам. Их тела, покрытые зеленоватым оперением, излучали силу и мощь. Размах перепончатых крыльев достигал трех метров. Гиганты являлись истинными хозяевами неба степей, которым ничего не стоило напасть на оленя или всадника. Когда одно из чудовищ на глазах Ярослава атаковало невидимое в траве животное, не выдержал, привлек внимание Олега:

— Что это?! — спрсил удивленно и встревожено.

— А, это? — как бы между прочим ответил друг, — археоптерикс.

— Не может быть!! — еще сильнее удивился Ярослав. — Он должен быть размером с воробья.

— Что ты хочешь! Эволюция — подрос!

— С перепонками, как у мыши.

— Мутация.

— Чувствую, заливаешь ты мне, — усомнился Ярослав.

— Почему заливаю? Просто это местная разновидность, средняя между птицей и палеозавром. На Земле такие не могли выжить, а здесь — пожалуйста. Да ты лучше посмотри туда! — и указал на горизонт, привставая на стременах.

Ярослав приложил бинокль к глазам, и последовал примеру, встав в стременах.

На удалении километров в пять по ровной глади плыли бурые копны шерсти.

— Что это? — спросил он, — очень далеко и плохо видно.

— А что ты думаешь?

— Теряюсь в догадках.

— Слоны!!

— Да ну! — он снова приложил окуляры. Теперь действительно различал очертания, похожие на слоновьи: за матерью шествовали слонята, держа хоботами друг друга за хвостики. Пока Ярослав любовался, Олег предостерег:

— Не придумайте приближаться, слоны в этих краях агрессивные — жуть!

Он задержался на небольшом холме, некоторое время, наблюдая в бинокль нечто сильно интересное. После скомандовал:

— Смотри на полдень, плюс четыре с половиной градуса.

Ярослав немедля определился с местом. Над волнами колышущейся зелени плыла угловатая морда на длинной шее. Мускулистые плечи, оканчивались небольшими крючковатыми лапами, слегка поднимаясь выше травы. По спине пробежали мурашки. За группой слонов следовал зверь доселе никогда не виданный!

— Тираннозавр! — смекнул Ярослав.

— Эк, куда хватил, — усомнился Олег, — ему до рекса расти, расти и не вырасти, но ты недалек от истины. Теплокровный шерстистый ящер — прошу любить и жаловать. Самый жуткий кошмар Трона. Нам повезло его увидеть, исключительно редкое животное, потому как прокормиться такой дуре — нужна огромная территория. И сильно не повезло одновременно, потому, как мы для него — легкая добыча.

Однако стадо слонов, которое преследовал зверь, уходило на юг, и Олег не стал отклоняться от маршрута движения.

Наши путешественники останавливались только на несколько минут для обеда, причем костров не разводили и пищу не готовили. Ели только печеные из постного теста лепешки да жаренное на огне мясо, запивая чистой кипяченой водой, в которую Ярослав приказал добавлять лимонной кислоты или витаминов (недостаток которых из‑за однообразного питания уже начинал сказываться), и шли дальше. Вечером приходил приказ искать место для лагеря. Выбирали подходящий холм с обязательным источником воды невдалеке. Ставили на нем фургоны и ждали подхода основных сил. Через час или два появлялся караван, становясь в единый круг с повозками Ярослава. Образовывался лагерь, в котором люди чувствовали себя более спокойно. Надо отметить, что кастрометание (ежедневная установка укрепленного лагеря) являлась непременной особенностью наших переселенцев. Они не провели ни одной ночи, не поставив повозки в виде стен, не перекрыв промежутки между ними щитами, не пряча лошадей внутри лагеря и не выставив надежной охраны. И только костры, на которых готовили пищу, находились вне этих импровизированных стен. После сытного ужина уставшие от дневных трудов люди и животные засыпали, чтобы утром продолжить путь.

Путешественники ехали и шли без особых приключений. Нигде не попадались злобные вуоксы, и даже степные птице–ящеры нураги обходили стороной бредущее равниной племя людей. Они поднимали из травы свои крокодильи морды и маленькими красными глазками смотрели в след, нюхали воздух и, как ящерицы, пропадали, когда видели, что в их сторону направляются вооруженные всадники.

Только один раз обезумевшее стадо степных бычков, подобных земным буйволам, но значительно менее крупных, пересекло их путь. Вероятно поднятые зверьем копытные, неслись очертя голову в направлении, близком к столкновению с караваном. Олег проявил хладнокровие, прекратил движение, укрыв пеших людей за повозками. Бычары промчались мимо, в непосредственной близости от головных возов. Их вожаки взяли несколько левее колонны, и никто не пострадал. После счастливого избавления от напасти, можно было видеть тех, от кого убегало стадо: явные родственники нурагов — продолговатые тела, покрытые мелким зеленовато–бурым пером, узкие клыкастые морды. Они гнались за бычками подобно страусам широкими упругими шагами, распластавшись в верхушках травы и вытянув длинные шеи. Передние их конечности, небольшие, но пропорциональные для двуногих, вероятно, служили не только для нападения на добычу, но и помогали при ходьбе. Сейчас, во время бега, они были прижаты и скрючены. Хвосты, покрытые яркими перьями, служили одновременно балансиром и противовесом. Ящеры пронеслись мимо переселенцев, целеустремленно загоняя ослабленных телят.

Ярослав наблюдал за происходящим в бинокль с довольно приличного расстояния. Отсюда он ничем не мог помочь своим спутникам, идущим в основной группе, но зато ясно видел всю сцену охоты. Обращаясь к Станиславу, говорил:

— Прямо не степь, а зоопарк какой‑то. За несколько дней видел такое количество хищников разных мастей, что не в каждом зверинце сыщешь. А сколько копытных, птиц, страусов, даже нечто вроде кенгуру! Как? Я спрашиваю, как это всё может прокормиться?

— Чему ты удивляешься? — отвечал тот. — Первобытная природа! Возможно, на Земле в давние времена было не хуже, но не огорчайся, мы с тобой уже здесь, и скоро многое изменится.

— К сожалению, изменится! — согласился Ярослав.

Через пять дней после выхода переселенцы оказались недалеко от места, бывшего предметом поездки. Могучая Яра пробила брешь в скалах и разлилась по равнинам широко, мощно и привольно. Глинистые берега давала ровный спуск к воде, а наличие вдоль реки леса, позволяло строить прямо на месте. Люди побросали своих лошадей, быков, имущество и повозки, взялись за топоры и всем миром начали валить лес, таскать к воде и строить плоты.

Глава 34. Народ магуза

В степях повстречали самый удивительный народ среди живущих. Олег называл их троглодитами за дикий образ жизни и нежелание менять устои. Конечно, они не были теми, на кого он намекал, и называли себя иначе, но все же не являлись обычными людьми.

Ярослав приказал разбить свой лагерь на отдалении от основного. Уир вышел на связь в первую ночь по прибытию переселенцев и сообщил необычную новость, что вуоксы в гостях у местного племени Рорг (Ящеры — как на языке вуоксов звучит его название). И между прочим добавил:

— Дроу Рорг (вожак ящеров) приглашает Дхоу Ярослава к себе на костер уважения. Прийти можно в любое время и взять с собой столько гостей, сколько пожелаешь.

Ярослав не смог сдержать любопытства и утром, когда все люди трудились в поте лица на строительстве, в сопровождении Уира (вуокс в отдалении от врагов вёл себя беспечно) прибыл к месту стоянки. Стойбище находилось на берегу реки, у самой воды. В крутом глинистом яру рорги врыли глубокие пещеры, в которых жили. Гостя встретили исключительно доброжелательно: усадили на почетное место перед кострищем, подбросили свежих сухих поленьев. Пока готовилось жаркое из молодого оленя, старейшина племени удовлетворял свое любопытство беседой. Разговор вели на языке вуоксов, который в тех краях считался международным или, точнее сказать, межплеменным: