Ярослав поднял арбалет.

— Может не надо? — спросил Станислав.

— Надо проучить зазнайку, но не убивать.

Гулко ударила дуга арбалета. Болт пролетел по настильной траектории, глубоко вонзившись в ствол дерева в двух метрах от эльфа.

Ярослав поднял бинокль к глазам, наблюдая за реакцией аборигена. Тот внимательно посмотрел на болт рядом с собой и, не теряя грации, подошел к стволу. С трудом вырвал из дерева, и так, держа его в руках, долго смотрел в след удаляющимся плотам.

— Похоже, это нечто вроде пограничного приветствия, чтобы не расслаблялись, — с задумчивым облегченьем высказал Ярослав: — Отбой!!

Народ засуетился. Не бросая ни щитов, ни оружия, пытались вывести на стремнину прибиваемый к берегу плот, что в полном вооружении дело не совсем приятное. Через пару часов все успокоились, жизнь вошла в прежнее русло. Причем на идущих впереди плотах никто нечего не заметил.

Необычный вид пойманной стрелы привлёк всеобщее внимание. Сделанная из исключительно легкого дерева, она имела вместо сердцевины отверстие, и была довольно короткой.

— Это охотничья стрела! — уточнил Станислав, когда та перешла в его руки. Каждый из спутников счёл необходимым осмотреть необычный предмет. Даже вуоксы, отчаянно фыркая, не избежали любопытства.

— Видите, — продолжал он, — только у охотничьих стрел на мелкого зверя делают круглые наконечники без граней.

— Древко короткое, вот что любопытно! — поддержал Ярослав, — лук у «бурундука» я видел большой, типа английского, а стрела прилетела не по размеру.

— Очень легкая, — обратила внимание Анна, — против наших болтов раз в пять легче.

— Это чтоб далеко летела, — объяснил Станислав, — чем легче стрела, тем дальше летит. Обратила внимание, с какого большого расстояния он нас достал? Вуоксу даже из боевого лука на такую дальность не выстрелить.

— Хил, далеко стрелять, — подтвердил Уир, используя русский.

— И все‑таки, как можно стрелять короткой стрелой из большого лука? — не унимался Ярослав.

— Это надо у самих хорхо спрашивать, но короткой она сделана для той же цели, для которой максимально облегчена — для увеличения дальности стрельбы, — растолковал Станислав. — Длинные стрелы в момент выстрела сильно прогибаются, потому теряют как точность, так и дальность полета. Сделав короткую стрелу, эльф сразу убил двух зайцев: максимально облегчил, получив увеличение дальности, и исключил колебания стрелы в момент выстрела, увеличив точность.

— Вот вам и волшебные луки эльфов, — размышлял в слух Ярослав, — а тут никакого волшебства, только знания и умения.

— Неудивительно, — продолжал Станислав, — говорят, они живут по триста лет, есть время подумать.

Двигаясь в глубине Древнего леса, отряд Ярослава старался вообще не останавливаться, потому довольно быстро, за три дня, достиг порогов. По правому берегу вновь громоздились утесы, а из воды торчали скалы. Река Яра, медленно нёсшая свои воды в низинах, вновь ускорила бег. Посреди стремнин стали появляться скальные острова, а сама река разделилась на множество протоков. Определить, по какому из них безопаснее плыть, и являлось основной задачей отряда. В некоторых из потоков присутствовали каменные перекаты, мелкие и совершенно непроходимые. Прежде чем продолжить путь, требовалось остановиться и с помощью лодок обследовать рукава. После таких операций на фарватере устанавливали вехи, придерживаясь которых проплывёт основная группа.

Наконец повстречали первый бар. Невысокое гранитное понижение перегораживало реку, при этом берега оказались пологими и кремнистыми. Усеянный камнями пляж простирался на тридцать — пятьдесят метров от уреза воды и переходил в крутые, почти отвесные стены, на вершинах поросшие ельником. Подойти к берегу не составляло труда, но Ярослав решил встать на стоянку ниже по течению у скалистого острова, преодолев первый уступ порогов. Бар представлял собой каменную ступень высотой метра полтора, и полностью скрывался под стремительно падающей водой.

Ярослав вначале сделал остановку, причалив к берегу, а затем приказал спускать плоты с водопада по очереди, давая людям время на подготовку. Первым пошел лично сам, ссадив на берег всех женщин и детей. Стремнина подхватила плот, понесла, разворачивая боком к опасному уступу и не давая времени на выравнивание. Однако мужчины на веслах в последний момент сумели поставить его носом к бару, и плот нырнул, заливая водой гребцов, колеса повозок и ноги лошадей. Затем могучая сила стихии подхватила вновь, стремясь унести дальше к новым порогам, но люди не дали ей такой возможности. С усилием налегая на весла, привели плот к берегу. Их женщины и дети в этот момент, как горные козлы, прыгая с камня на камень, спешили к новому месту стоянки.

Окрыленные успехом переселенцы быстро спустили остальные плоты, избежав каких бы то ни было неприятностей. Течение реки после первого порога настолько усилилось, что Ярослав не рискнул продолжать путь в одиночку, не посоветовавшись с Олегом. С трудом преодолевая напор, переселенцы перегнали плоты к намеченному острову и встали у его пляжей, ожидая основную группу. Та не заставила себя долго ждать, через час начали спуск люди Олега, а затем плоты аборигенов. Все причаливали к месту, где встала группа Ярослава. Здесь течение создало карман медленно текущей воды, что очень удобно для последней стоянки перед броском через основные пороги.

На этом пятачке переселенцы провели ночь, готовясь на утро пуститься в путь. Дело в том, что на этот раз уходящий плот не имел возможности вернуться назад, даже причалить к берегу затруднительно. Течение стало столь стремительным, что следующая стоянка становилась возможной только после преодоления основной, наиболее опасной части порогов. Все сознавали это, и лихорадочно готовились.

— Самое скверное в этой ситуации, — говорил Олег посетив «арбалетчиков», — что не только идущие впереди не знают обстановку на реке, но и все за ними вплоть до самого последнего.

— Самое скверное, что мы не имеем радиостанций, — вторил ему Ярослав, копаясь палкой в костре и выгребая оттуда испеченный на углях клубень.

Сидящие в кругу у костра люди и нелюди слушали, ожидая, какое решение примут их командиры.

— Можно, конечно, воспользоваться ракетницей, которая тебе, Ярослав, дана.

— А что толку? Обозначить опасный участок все равно не удастся. Вехи не поставишь — снесет течением. Да и устанавливать их необходимо заранее до опасного места, а не после.

— Может не вехи, а бакены ставить? — предложил Станислав Тимофеевич.

— Как это? — не понял Олег, — где мы возьмем бакены?

— А так это, — поддел его командир взвода, — сами сделаем: обвяжем камень веревками, а на другой конец обрубок сухостойного бревна с вехой.

— А на конец вехи тряпок навязать, чтобы лучше видно было, — поддержал отца Антон.

— Неплохая идея, — согласился Олег, — что скажет Ярослав?

— Идея здравая, только вех потребуется много, потому как рукавов и разветвлений на реке не счесть, и бакены необходимо иметь и сбрасывать в воду не только с впереди идущего плота, но и, при необходимости, с других следующих за ним. Любой, увидев опасный порог, заранее, прежде чем самому в него угодить и, возможно, разбиться, должен сбросить бакен. Предлагаю взять идею Тимофеевича на вооружение, тем более что других всё равно нет.

— Ну, ты пойдешь впереди, — продолжал Олег, обращаясь к Ярославу, — постреливай, если что.

— Если что, конечно, стрельну, но если совсем непроходимо будет, вспоминай потом, ставь свечки в нашу память.

— Ты, Ярослав, так не шути, вы нам живые нужны. Пустите вперед своих аборигенов, пусть нащупывают фарватер, а сами держитесь позади, — советовал Олег.

— Сейчас! За чужие спины прятаться стану! — обиделся Ярослав, — пойду, как и ранее шел — в середине. Чтоб видеть всех и помочь, если что.

— Оно, конечно, ты в своем взводе хозяин, но поставленную задачу обязан выполнить. Так что плыви, где хочешь, только чтоб опасные участки обозначил.