— Прошу прощения, но это и было то, что я хотел с вами обсудить, — улыбнулся он ей улыбкой искусителя, — кроме меня самого — мне нечего вам предложить! Ваш выбор сейчас ограничен лордом Базелем, развитие которого остается на уровне десятилетнего мальчишки и виконтом. Но как я слышал, последний весьма некорректно повел себя в прошлом, что должно снизить его ценность в ваших глазах. У меня же только один недостаток — я имею несчастье приходиться родственником герцогине Сомерсет, которую вы искренне недолюбливаете. И поверьте, как ее родной брат, я отлично знаю почему! Но дайте мне шанс, ваша светлость… Я не буду врать, что увидев вас, навсегда потерял покой, не буду говорить о любви, которой не испытываю. Но я вижу перед собою очень красивую и темпераментную женщину, которая меня привлекает. Считаю, что это уже неплохой фундамент, на котором можно построить брак. Я могу быть очень обходительным, и поверьте, мир чувственных наслаждений, который откроется перед вами стоит того, чтобы выйти за меня замуж.

— Вы хотите сказать, что лорд Лесли также ухаживает за мной? — оставив без комментариев его предложение, произнесла потрясенно Мартиника.

— Да, безусловно. Просто делает это единственным известным ему способом — находится всегда рядом, куда вы не пошли. Мне было бы его безмерно жаль, но вот уже который день он не оставлял вас наедине ни секунды, поистине навязчивый малый. Сегодня пришлось помочь ему удалиться со сцены, — произнес Колин раздраженно, недовольный отсутствием реакции Мартиники. «Похоже, Ландману тоже ничего не светит. Просто, несмотря на свой взрывной характер, внутри герцогиня — сплошной кусок льда».

Мартиника не могла определиться поблагодарить лорда Уэльса за то, что он избавил ее от общества Лесли или отругать.

— Надеюсь, вы не слишком сильно ранили его чувства? — в конце концов спросила она.

— По-другому бы он не понял, — виновато пробормотал Колин.

— Никогда не думала, что скажу это — но спасибо, лорд Уэльс. Вы действительно оказали мне услугу: за эти несколько недель общество лорда Базеля успело мне порядком надоесть.

— Так значит, вы согласны принять мое предложение? — игривым тоном продолжил Колин.

— Не торопите события, мы с вами не так давно знакомы. Я в принципе не готова связать свою судьбу с кем-либо.

— О, если надо я могу быть очень убедительным, — произнес лорд Уэльс, взяв ее за руку и приникнув к ней долгим и нежным поцелуем.

Мартиника взглянула на него, не ощущая никакого трепета внутри, но все равно отметила, что брат Клотильды невероятно привлекательный мужчина. Если она станет его супругой, то, по крайней мере, ее не будет мутить от одного его вида.

Глава 13

По негласной договоренности, гости Шератона старались не вспоминать о завещании, тем более в присутствии хозяйки, и со стороны могло показаться, что в поместье царит полная идиллия и покой. Большинство из них предавались праздному безделью, Эммет испытывал отцовских борзых в деле, к нему обычно присоединялись остальные мужчины. Лишь мистер Уорнер не принимал участие в охоте, и Грегори, который часто отлучался по своим делам или выполняя деловые просьбы Мартиники.

Все это время виконт Ландман был безупречен: каждый вечер в гостиной он не отходил от вдовствующей герцогини. Как и раньше, он угадывал малейшие перепады ее настроения, мог заставить Мартинику улыбнуться, если она загрустила, отвлекал ее от мрачных размышлений рассказами про своих лондонских друзей, неустанно вспоминая кого-нибудь из общих знакомых. Не упускал случая ввернуть комплимент в адрес молодой вдовы, при этом всем его внимание не было навязчивым. Он не ходил за девушкой по пятам, как несчастный лорд Базель, но не успевала Мартиника подумать о чем-либо — как виконт был сию секунду рядом, готовый услужить. Мартиника смотрела на него и видела того молодого обходительного человека, в которого когда-то влюбилась. Но стоило ей хоть ненадолго задержать взгляд на его изумрудно-зеленых глазах, как перед ней возникало выражение растерянности и ужаса, увиденное в них в день скандала. Раньше девушка готова была утонуть в его взгляде, сейчас, стоило ей забыться, как она снова и снова вынуждена была переживать свое злополучное вторжение в гостиную его лондонского дома.

Вечером после прогулки с лордом Уэльсом, Мартиника размышляла о поцелуе с Колином и своей реакции на него. Девушку удивило полное отсутствие ответа со стороны своего тела. Нет, губы его были приятны, ощущения не вызывали никакого недовольства, однако сердце оставалось глухим. Более того, ей не хотелось, чтобы лорд продолжил свои ласки дальше, в голове билось отчаянное неприятие того, что происходило, а когда он положил руки ей на ягодицы — нутро девушки передернуло. От матери Мартиника знала, что существует определенная категория женщин, не способных получать наслаждение от плотской любви, возможно, она относиться к ним?

Ее покойный муж не притронулся к ней и пальцем, слишком сильны были в нем отеческие чувства. И хотя Мартиника готова была исполнить свой супружеский долг, герцог выгнал ее из своей спальни и строго настрого запретил туда приходить. Запрет действовал вплоть до его болезни, тогда Сомерсет уже был не в состоянии отдавать какие-либо приказания, а ее роль как супруги сводилась к уходу за больным. Потому, будучи двадцативосьмилетней вдовой, Мартиника до сих пор не познала тех самых чувственных наслаждений, на обещания которых был так щедр Уэльс сегодня днем. В молодости она один раз поцеловала Эдуарда, но поцелуй был поверхностный, по-детски невинный. Мартиника не могла в нем углядеть даже намека на эротизм. В отличие от того, что происходило сегодня. Вот если бы на месте лорда Уэльса был кто-нибудь другой…

Молодая вдова закрыла глаза и попыталась представить себе ощущения: ее целует незнакомец, захватывает губу, нежно проводит кончиком языка по ней, заставляет ее приоткрыть рот, и проникает в него своим языком. Его руки блуждают по ее телу, сжимая ягодицы, прижимая девушку все ближе к себе… Сердце Мартиники убыстрило свой темп, она ощутила непонятное стеснение в груди, и появились тянущие ощущения внизу живота. В эту секунду раздался недовольный возглас Софии, которая жаловалась сестре на отсутствие мистера Уорнера — это вывело девушку из оцепенения. Мартиника распахнула глаза и встретилась с взглядом изумрудно-зеленых глаз виконта, устремленным на нее. В ту же секунду волшебство фантазий развеялось.

— Все звезды неба за ваши мысли, — мечтательно произнес Эдуард.

«Что ж, похоже, что виконт уже не мой герой».

— Сегодня я не откажусь от партии в вист, — сказала вслух Мартиника. Поднялась и направилась к лорду Уэльсу и Эммету, которые проводили за карточным столом каждый вечер.

Виконт Ландман следил за ней озабоченным взглядом, он готов был поклясться, что именно в эту секунду в отношении к нему у вдовствующей герцогини произошел перелом, и явно не в его пользу. А лорд Уэльс наоборот широко улыбнулся: отдвигая стул для Мартиники рядом с собою, он мысленно засчитал очко в свою пользу.

Глава 14

Следующим вечером, Мартиника против обыкновения, решила не спускаться в гостиную, сославшись на плохое самочувствие. Ей порядком надоели скучные вечерние посиделки с одними и теми же людьми, она хотела остаться наедине с собой. Воспользовавшись предлогом, хазяйка Шератона после ужина удалилась в свою комнату, и незаметно для себя задремала.

Проснувшись, Мартиника обнаружила, что даже не скинула платье. Отодвинув портьеру, выглянула во двор — уже была глубокая ночь, ярко светили звезды, и тонкий серп нового месяца выглядывал из-за единственного облачка на небе.

Спать больше не хотелось, и она осторожно, чтобы не привлечь внимания вышла из своей комнаты. Кто знает, может, не все гости улеглись спать, лорд Уэсли и Эммет часто засиживались за картами допоздна. Так и вышло, снизу доносился довольный баритон лорда Уэльса, похоже, он выигрывал. Пройдя на цыпочках мимо прикрытой двери в гостиную, Мартиника тихонько направилась в дальний угол дома, где находилась библиотека. Ее по настоянию подопечной обустроил покойный Сомерсет. За одной из книжных полок был вход в библиотечный кабинет, где она, будучи еще ребенком, любила оставаться наедине с книгами и самой собой. Позже ее покойный супруг перенял эту привычку, и пока был в состоянии самостоятельно передвигаться по дому, часто проводил вечера там.