– Это Квин. Я его так назвал. Похож на одного знакомого, – представил Рино старика, – ума как у дятла, себя не помнит и лазит на четвереньках. Зовёт меня хозяином.

Рино рассмеялся, наградил пищащего Квина подзатыльником.

– Хороший из меня выйдет повелитель идиотов.

Луиза пожала плечами.

– Он говорит правду, хоть и сумасшедший.

– Да ну, – ухмыльнулся Сколаза, – я уже сомневаюсь, в ком из вас больше ума.

Луиза пропустила сарказм мимо ушей.

– Он говорит правду, Рино. Такие, как он, пробуждаются первыми, самые мелкие, слабые. Но вслед за ним придут другие. Настоящие гавваханы.

– Квин уже говорил, – отмахнулся Рино. – Ерунда это всё. Пока сам не увижу, хрен поверю. Бред это всё, как по мне.

Кристин высунулась из салона машины, робко улыбнулась итальянцу.

– Мне очень жаль, но Луиза права. Одна из тварей пришла вслед за ней. Теперь она сторожит тележку с едой. Вон там. – Кристин указала пальчиком в сторону перевернутого «Ягуара». – Ведет себя мирно.

Рино ничего не ответил, брови нахмурились, рука сжала монтировку. Торопиться не стал, аккуратно зашёл с тыла. Действительно, на развороченном капоте сидела уродливая женщина с серой кожей и кошачьими глазами. Когтями скребла чешуйчатое пузо.

– Что за хреновина? – изумился Рино.

Тварь услышала громкий бас, резко крутанула шеей, прыгнула. В мгновенье ока очутилась перед итальянцем. Невысокая и жилистая, она едва доставала ему до подбородка. Но Рино видел, насколько крепки её сухожилья. В легких движениях читалась большая сила. Жилы вились под кожей, подобно стальным тросам.

– Это ракшас, мелкий, правда, – ответила Луиза. – Она твоя раба, как и Квин. Будет охранять тебя ценой жизни.

– А этот, – Рино ткнул в сторону худого старика, – этот хмырь мне зачем? С него толку, что с козла молока.

– Он проводник. Квин много лет жил в этом теле, многое знает, будет полезным.

– Да-да! – визжал тощий. – Я буду полезен хозяину. Буду показывать, говорить!

– А чтоб ты сдох, – прорычал Рино, – ладно, живи. Но снимешь одежду – придушу.

Квин жалобно хрюкнул.

Квин подробно рассказал о реальном положении вещей. Ни журналисты из «Риалити Ти-Ви», ни правительство США не приблизились к истине ни на йоту. Рино слушал внимательно, не перебивал, изредка пинком или затрещиной приводил рассказчика в чувство. Луиза молчала, скрестив руки на прелестной груди. Кристин осталась сидеть в машине. С интересом разглядывала чудного старика, лазающего на четвереньках и чешущегося, как пёс, задней лапой. Ракшаса опасалась, старалась не смотреть в лимонные глаза, не провоцировать зверя.

– То, что вы, гады, лезете, откуда попало, понятно. Видно, не так там хорошо, я из тюрьмы тоже сбежал не от хорошей жизни. – Рино хохотнул, сплюнул под ноги. – Но чего ты зовешь меня хозяином, неужели старшего среди вас нет? Ни за что не поверю.

– Владыка. Есть Владыка. Он здесь и там. Всегда, – в раболепном ужасе пролепетал старик. – Великий. Это он велел нам найти тебя, хозяин.

– Ага, ясно. Так я и думал, – развернулся лицом к Луизе, на ухо шепнул, – этот прощелыга и его Владыка хотят нас поиметь. Видно, никого, серьёзней этой бабы с когтями, у него нет. Мелочь пузатая.

Рок судьбы сплотил прежде незнакомых людей, общее несчастье связало узами непонятного родства. Каждый ощущал некую связь, инстинктивно, но отчетливо. А разобраться в чувствах – не получалось. Оставалось лишь полагаться на хоть и неведомое, но свое чувство, ведь больше доверять некому.

«Утопающий хватается за соломинку. Мы теперь одна семья».

– Да, – кивнула Луиза, – думаю, ты прав. Но что нам остаётся?

Квин заволновался, подполз ближе. Навострил уши: о чем разговаривают хозяин и сильная женщина? Подошел слишком близко, мощный пинок армейским ботинком отбросил обратно к машине.

– Куда пополз, гаденыш! – рыкнул Рино. – Сиди, пока хозяин не позвал.

– Да, хозяин, – патетично пропищал Квин. Отполз на безопасное расстояние. Старческие руки обхватили колени, спина ссутулилась.

– Зачем с ним так? – отозвалась Кристин, – он же как животное. Не понимает, что делает.

Рино покачал головой, показал Квину здоровенный кулачище.

– Это только кажется, что безобидный. На самом деле, он гораздо умнее, чем кажется.

В темных глазах старика на мгновение вспыхнула ярость, тощее лицо ощерилось. Луиза увидела крупные желтые клыки. Квин потерял контроль лишь на миг, спустя секунду у машины сидел всё тот же жалкий старикашка с угодливым лицом.

– Видишь, как скалится, – Рино вздохнул, – вот и верь в его басни после этого.

– Он не лгал, – Луиза всмотрелась в чёрные, подернутые маслянистой плёнкой глаза Квина, – он такой же зверь, как и остальные. Только трусливый и болтливый.

– Надо заночевать, машину придется оставить, там не проехать. – Рино приобнял блондинку. – Нам всем надо выспаться.

Кристин вяло кивнула, давно клевала носом. Взгляд упал на ракшаса.

– А их куда?

– Мне всё равно, – отмахнулся Рино, – пусть сторожат. Слышал, Квин?

– Что велит хозяин? – старик подполз ближе, уставился немигающим взглядом.

– Велю нести караул. Разведай окрестности, утром доложишь. Найди себе поесть. Бабу когтистую бери с собой, пусть тыл прикроет. Хоть ростом не вышла, а лапы дай бог каждой стерве. Понял?

– Да, хозяин. – Старик угодливо поклонился, отполз обратно к машине. Ракшас фыркнул, соскочил с капота.

Рино переложил продукты из тележки в рюкзак, прихваченный по дороге. Закинул на плечо, вооружился монтировкой. Луиза сменила туфли на шпильке на удобные кроссовки. Обувь принес услужливый Квин. Кристин накинула на плечи ветровку.

– Далеко забредать не будем, остановимся в отеле или в полицейском участке. Нам не мешало бы вооружиться. Кроме того, у меня есть кое-какие соображения. Хочу проверить.

– Согласна, – кивнула Луиза, – это разумно.

– Может, удастся разыскать ещё кого-то из выживших, – предположила Кристин, запахнула куртку, выбралась из машины. – Я не верю, что все стали как Квин. Должны быть ещё… – голос доктора дрогнул, – нормальные.

Рино откупорил банку пива, залпом выпил, смятая жестянка отлетела в сторону.

– В двух-трёх километрах отсюда ЭмДжиЭм Гранд и Белладжио. Свет не горит, так бы и отсюда увидели. До Винчестера и Пэрэдайз рукой подать. Там много хороших мест. И полицейский участок рядом.

– Я давно не бывала в Белладжио, – улыбнулась Луиза, – как думаешь, фонтаны работают?

– Увидим, – Рино посмотрел на Кристин, – док, а ты какого мнения?

– Мне в Вегасе бывать не приходилось. Могу лишь сказать, что почти валюсь с ног от усталости. Поэтому для меня чем ближе – тем лучше.

– Тогда решено, идём. А ты, Квин, – бегом вперёд и смотри, чтоб ничего не выскочило, – пробасил Сколаза.

Сумерки окутали город, бледный свет луны проливался на омертвелые улицы. Никогда в Вегасе не было так тихо. Угасли огни, исчез шум. Не слонялись по переулкам бродяги, пьяницы и проститутки. Не разъезжали на дорогих машинах весёлые парни. Пропали привычные толпы у казино. Даже псы, и те молчали. Мёртвая тишина, тысячи изуродованных тел разбросаны по улицам, словно тряпичные куклы. Перевёрнутые машины, разбитые окна, запах гари и смерти в воздухе. Мрачная картина дополнялась мерцанием фонарей и злым завыванием ветра. Оборванные провода трещали и искрились, извиваясь, словно черви.

Рино привык к новой обстановке. Шагал молча, лишь изредка озирался по сторонам, когда слышал подозрительные звуки. Луиза и рада была поговорить, да не с кем. Великан угрюмо молчал, а Кристин всё не могла смириться с происходящим. Мертвецы пугали, доктор с ужасом отворачивалась, но куда ни глянь – везде трупы, один безобразней другого. Их лица стояли перед глазами, посиневшие, разбитые, рот разинут в беззвучном крике. И у всех – страх в остекленевших глазах, застыл, впитался.

Кристин первой заметила необычную дверь. Здание на противоположной стороне улицы не привлекло бы внимания ещё день назад, когда жизнь в Лас-Вегасе шла привычным чередом. В суете подобного не заметишь. Пройдешь мимо и не догадаешься. Что может быть необычного в типичном сером здании, хоть и облицованном гранитом? Вокруг столько всего увлекательного, казино, отели, продажные девушки, наркотики, манящие огни. Кому есть дело до какого-то там здания? Сейчас, когда бурная река жизни уже не кипела, иссохла, превратилась в грязный гнилой ручеёк, отличие стало очевидным. Вокруг царят хаос и смерть – и лишь серые гранитные стены возвышаются над беспорядком, подобно неприступному замку. Крепость на поле боя. И тысячи павших устилают подступы к твердыне.