– Мать твою так, – Бритва в сердцах сплюнул, развернулся обратно к старику, – что «хо»? Говори, наконец, а то пришибу. Что бедствие не смогло, то я доделаю.

– Хо… хозя… ин, – пропищал старик, тощее брюхо припало к земле, искусанные руки жадно схватили ботинок. Прижался лицом, заулыбался.

– Я не твой хозяин, идиот, – стряхнул с ноги легкое тощее тело. Незнакомец весил не больше пса. – Чего к ногам липнешь? Совсем, видно, тронулся. Проваливай.

– Нет! – завизжал старик, бросился к ногам. – Нет!

– Да чтоб тебя! – Сколаза схватил за волосы, рывком поднял до уровня глаз. Незнакомец не издал ни звука, лишь жалобно и преданно смотрел в глаза, как собака.

– Ну точно, пёс. Что с тебя, придурка, возьмёшь. – Сухенькое тело отлетело в угол, итальянец направился к выходу.

– Хозяин! – взвыл тощий и выскочил на улицу вслед Рино. Передвигался прыжками, на четвереньках, как макак.

– Если ты не уберешься сейчас же, – Сколаза показал здоровенный кулачище, – я тебе покажу кто тут хозяин!

– Ты! Ты хозяин! Я ждал! Мы все ждали! – визжал старик, вертелся, как вьюн, глаза блестели безумием.

– Ну, если все такие, как ты, то на кой чёрт вы мне нужны? – захохотал Бритва, – что я с вами, придурочными, буду делать? Отвали, сказал, а то прибью. Последний раз предупреждаю.

Рино развернулся, засунул здоровую руку в карман куртки, зашагал вниз по улице, переступая изуродованные трупы и разбросанные вещи. Чего только не валялось. Изувеченный велосипед, ботинки, разбитый телевизор. Рино остановился, присмотрелся. В экране торчит ножка стула, за неё уцепилась окоченевшая рука подростка. Сам паренек неестественно вывернул шею, на разбитых губах кровавая пена.

«Судный день, – подумал Сколаза, нахмурился, – как они все скопом с катушек слетели? Дружно накачались мескалином? Вполне в духе Вегаса, но чтоб и дети, и старики?»

Подул сухой ветер, запах тлена стал ощутимей.

«Трупы быстро разлагаются при такой жаре, кто не подох сразу, добьёт холера какая-то. А из властей никого. Даже легавых нет».

Рино усмехнулся, расправил форменную куртку.

– Один я тут офицер, – наклонился, поднял лежащий на тротуаре бумажник. Шелестнуло. Рино насторожился. Осторожно повернул голову, краем глаза уловил движение за углом здания.

«Может, выжившие, а может, псина или кот».

Выровнялся, отошел ближе к стене. У порога валялась брошенная коляска с младенцем. Ребенок молчал. Итальянец покачал головой, зубы заскрипели.

«Даже детей коснулось это безумие».

На город опускались сумерки, солнце закатилось за горизонт, взошла бледная полная луна. Мёртвый холодный свет заливал улицы Вегаса, касался безжизненных лиц, развороченных машин, разбитых окон. Кое-где включились фонари. Один вспыхнул как раз над головой Рино.

Тихо, нигде ни шороха. Сколаза застыл на месте, слушал тишину. Ничего.

«Или затаился, или то была крыса».

Уже собрался идти дальше, внимание привлекла вывеска супермаркета, звук повторился вновь. Тихий, шаркающий. Рино бесшумно поднял с земли брошенную монтировку. Рука занесена для удара, громадная фигура осторожно кралась вдоль стены. Широкие ступни мягко касались асфальта, благо, ботинки армейские, не издавали и звука.

Худое лицо на длинной костлявой шее осторожно выглянуло снизу. Опасливо глянуло по сторонам, моргая. Тощая фигура жалась к земле, ползла, как ящер, принюхивалась.

Рино мигом узнал сумасшедшего старика из бара. Удар обрушился на тощую спину. Убивать не хотел, а проучить следовало. Монтировка впилась в ребра, кости с хрустом треснули. Старик взвыл, завалился на спину. Худое тело вертелось как ошпаренное. Рино молнией метнулся к жертве, тяжелый ботинок опустился на горло.

– Ты зачем крался? – рыкнул Рино. – Разбить голову?

– Хозяин, – ныл тощий, – хозяин пощади…

– Какой я тебе хозяин, придурок? – разгневался гигант, тело под подошвой захрустело. – Говори, зачем крался, или я раздавлю тебя как червя.

– Я должен говорить… – прохрипел тощий, – должен сказать хозяину.

– Говори же, хлыщ, чёрт тебя дери! – Рино убрал ногу, нагой старик быстро принял сидячее положение, затравленный взгляд уставился на монтировку.

– Хозяин, я рождён, чтобы служить тебе. Ты ведёшь нас в новый мир. Ты откроешь путь всем.

– Кому это – всем? – резко спросил Рино.

– Гавваханам, – в глазах старика блеснули безумные искры, – наше время близится, эра людей закончилась.

Кристин осталась в машине, старалась не замечать царившего вокруг ужаса. Луиза усидеть не смогла, выбралась наружу. Прямо под ногами лежал труп женщины, рот разинут, глаза навыкате, в животе торчит нож.

Луиза брезгливо отвернулась. Внимание привлек небольшой магазинчик вверх по улице. Блондинка прихватила лыжную палку с разбитой витрины, уверенным шагом направилась к двери магазина. Лёгонький тычок ногой, и прозрачные створки качнулись. Никого. Луиза зашла внутрь. Палку держала наперевес, острие угрожающе глядело вперед.

Луиза осторожно прошлась по рядам, прихватила немного еды. Пару сэндвичей, мясные консервы и большую бутылку воды. На пути к выходу выдернула из холодильника блок пива, призадумалась, подхватила под мышку ещё и бутыль виски. Продукты сложила в тележку, лыжную палку оставила на кассе.

Пора возвращаться обратно.

На улице быстро темнело, становилось не по себе.

В глубине магазина что-то хрустнуло. Луиза вздрогнула, присела и спряталась за тележкой.

«Кто это может быть?»

Блондинка, таща за собой тележку с продуктами, на корточках подбиралась к выходу. Тихо не получалось, каблуки шумно скрежетали по плитке. Луиза вывернулась и заглянула через кассу во тьму. Глубоко, между рядов, притаилась сутулая фигура. Человек, но мужчина или женщина, не понять.

Луиза осторожно подтянула лыжную палку к себе, схватила тележку и рванула к выходу. Фигура во тьме оживилась, поползла на четвереньках за ней.

Девушка выскочила на улицу, желтый свет фонарей ударил в лицо.

«До машины всего несколько сот метров, можно даже позвать на помощь»

Луиза взвесила за и против, выругалась, потянула тележку за собой к машине. В темноте сверкнули кошачьи глаза, грозное шипение. Фигура сиганула в окно с разбегу.

Не успела Луиза отойти на почтительное расстояние, как из окна с треском вылетело серое поджарое тело. На асфальт посыпались осколки стекла, существо недовольно хрюкнуло, бегом поднялось на лапы.

«Человек или уже нет?»

На человека тварь смахивала лишь отдалённо. Пальцы превратились в длинные кривые когти, шея вытянулась, лицо осунулось. Кожа приобрела мертвецки-серый цвет. Тварь зашипела, жёлтые глаза расширились.

Луиза ударила первой, с размаху ткнула палкой в бок. Быстро и неожиданно. Железный наконечник с легкостью пропорол кожу, скользнул по ребрам, разрезал мышцы. Тварь взвыла, спина изогнулась дугой. Прыжок. Луиза не успевала увернуться, слишком быстро двигался полузверь. Закрылась руками, испуганно зажмурилась. Сердце колотилось, как у кролика, кровь молотом била в виски. Удара не последовало, Луиза боязливо подняла длинные ресницы, едва не закричала, но сдержалась, прикусила губу. У ног, подобно домашней кошке, свернулась крупная тварь с женским лицом. Голая, только на загривке и лобке – прядь чёрных волос.

Луиза попятилась, каблуком зацепилась в потёмках о мягкое. Ногу повело в сторону, Луиза падала. Краем глаза уловила острый металлический угол. Голова остановилась всего в нескольких дюймах от стального контейнера, легла на жёсткую когтистую лапу зверя. Тварь фыркнула, осторожно поставила Луизу на ноги. Из груди зверя донесся жалобный стрекот.

Луиза догадалась моментально.

– Следуй за мной, – сказала повелительно, в душе радуясь, что тварь не пропорола когтями грудь. – Я покажу тебя хозяина.

Рино вернулся через полчаса в компании странного старика, прыгающего, как обезьянка. Тощий дед всё норовил стянуть с себя тинейджерский реглан, избавиться от неудобных штанов. Ногти скребли ткань, старик недовольно повизгивал. Рино пинал незнакомца ногами и ругал. Тот успокаивался на время, затем вновь брался за старое.