Она – звезда, сотни тысяч поклонников по всей стране следили за каждым её движением с разинутым ртом.

«Они любят меня. Но лишь пока я на вершине».

Дайна ушла из спорта. Да, провела сотни игр за «Лос-Анджелес Спаркс» на протяжении многих лет, да, спорт – её жизнь, но возраст неуклонно брал свое. Неделю назад Дайне исполнилось сорок. Юбилей, но Дайне не до праздника. Годы ставили крест на спортивной карьере. Возник выбор – уйти красиво или продолжить играть и плавно с передовых мест сползти на последние. Из кумира превратиться в жалкое подобие себя. Нет – так поступить Дайна не могла, кто угодно другой мог, но не она.

К сожалению, не возраст стал основной причиной ухода. Хотелось соврать и себе, и другим, Дайна давно знала, что сказать журналистам, но врать не умела. Сказать ложь другим – могла, но себе не лгала никогда, ни под каким предлогом.

Дайна понимала: я наркоманка и не оправдываю себя. Я себя – презираю.

«Я никогда бы не согласилась – если бы не спорт».

Баскетбол значил для неё всё. Был всем тогда, оставался всем и сейчас. Потому Дайна чувствовала себя особенно горько, понимая, что теперь вне игры навсегда.

Баскетболом Дайна увлеклась ещё в школе, из девочек мало кто любил побросать мяч в корзину, потому приходилось играть с парнями. Вскоре она обыгрывала всех. Школьный тренер заметил способную девочку, взял в команду. Но по-настоящему заиграла уже в университете. Туда Дайну приняли без экзаменов. К тому времени, когда подающая надежды спортсменка стала думать о высшем образовании, у неё на столе лежала куча предложений из колледжей штата. Все хотели заполучить в сборную такого сильного игрока. Дайна становилась известной, она это понимала.

После окончания университета стала играть за Лос-Анджелес Спаркс. Дайна с детских лет мечтала играть на профессиональном уровне, и вот мечта сбылась. Сбылась, потому что каждый день шла к ней, лезла вон из кожи, чтобы попасть в профессиональную баскетбольную ассоциацию. И пускай эта ассоциация – женская, Дайна твердо решила: я стану в ней вторым Майклом Джорданом, только в юбке. И стала. Даже несмотря на то, что юбку носить так и не пришлось.

Но была и обратная сторона медали. Одна из них – отсутствие личной жизни, изнурительные тренировки, запрещённые медицинские препараты, которые принимают все спортсмены, к тому же с возрастом их список всё увеличивается и увеличивается.

Дайна всегда хотела быть на высоте, а потому даже не интересовалась, что за препараты, как действуют. Знала: раз нужна инъекция, чтобы оставаться лучшей, значит, никаких вопросов. А затем Дайна получила травму, очень серьёзную травму колена. Доктора сказали, что спортивная карьера на этом закончится, двигаться, как прежде, она не сможет. Но Дайна не поверила, упорно тренировалась изо дня в день. Так вернула прежнюю форму, единственное, что изменилось, – боль.

Боль в суставе не проходила, только действие стимуляторов заканчивалось, впивалась в оголённые нервы. Дайна терпела, но это сказывалось на игре. Тогда и приняла решение употреблять обезболивающее.

Дозы с каждым месяцем росли и росли. Спустя сезон организм стал невосприимчив к обычным препаратам, пришлось перейти на дорогостоящие, запрещённые, обходящие допинг-контроль. Затем появилась зависимость. Дайна была в ярости, но не могла ничего с собой поделать, организм без наркотиков выворачивало наизнанку. А играть хотелось, как и прежде.

Дайна пробовала анонимно проходить лечение – не помогло. Как только останавливала прием наркотических препаратов – боль возвращалась, терпеть не было сил. Боль сводила с ума.

У Дайны имелось всё, чего желали многие: деньги, слава, тысячи поклонников, международное признание. Но не было главного – покоя. Наркотики стирали боль в ноге, но рождали – в душе.

С каждым днём Дайна всё с большей сложностью переносила разлуку с большим спортом. Всё вокруг напоминало о прошлом. Увешанные трофеями стены и стеллажи с наградами, многочисленные фотографии и подарки фанов, даже спортзал, исполненный в желто-синих цветах «Спаркс».

Дайна тихонько заплакала, она очень редко плакала, никто никогда не видел её слез. Так полагала Дайна, но, когда убрала ладони от лица, взгляд заплаканных глаз упёрся в знакомого человека. Жилистое, мускулистое тело содрогнулось.

«Господи…»

Перед Дайной сидела мать. Седая, слегка располневшая преклонных лет афро-американка в неброской синей блузке, серой юбке и такого же цвета жилетке, на плечах – белая вязаная шаль. Обыкновенная старушка, если бы не одна мелочь. Задняя часть головы у миссис Митчелл отсутствовала. На пол и белую шаль медленно сочилась кровь.

– Мама? – дрожащим голосом спросила Дайна.

– Да, это я, дочь. Удивлена?

– Но ты погибла, мама, ты потеряла сознание и упала под газонокосилку, – вытирая слёзы, прошептала женщина.

– Ты наркоманка, дочь! Я пришла, чтобы наказать тебя! Ты забыла даже о родной матери – как ты могла?! – Глаза миссис Митчелл налились кровью, старуха стала похожа на бешеное животное. Из уголков рта на блузку потекла пузырящаяся пена.

– О Господи. – Дайна отпрянула в страхе. «Неужели всё из-за наркотиков?»

Стало очень страшно, Дайна очень любила мать, которая растила её, сестру и брата в одиночку. Отец бросил их ещё до рождения Дайны – самой младшей в семье. Мать работала на двух работах, официанткой в баре и ночным сторожем. Не жалела себя, всё отдавала детям.

«Все мы очень любили её».

Дайна очень болезненно перенесла трагическую гибель матери. Чувство вины не покидало её: я не оказалась рядом в нужный момент. У «Спаркс» как раз состоялась игра на выезде, в Детройте…

– Ты поздно вспомнила о боге, дочь, – голос матери напоминал воронье карканье, ноздри гневно раздулись, сухие руки сжались в кулаки, – но я напомню тебе, как надо себя вести!

Старуха размахнулась, рукой ударила Дайну по лицу. Женщина испуганно отпрянула назад, инстинктивно вскинув руки для защиты.

– Ты собралась бить свою старую мать? Ну же, давай, ударь меня по голове! Ударь, бездушная тварь! Ударь свою мать! – вопила старуха. Из перекошенного рта на пол выпали толстые черви.

– Ударь! – ревела она. Тело покрылось темными пятнами, сквозь которые наружу что-то пыталось выбраться.

Дайна в ужасе забилась в угол, глаза в страхе распахнулись, взгляд растеряно бегал по сторонам.

Тело старухи раздулось, громадные трупные черви падали целыми гроздями. Твари медленно наползали со всех сторон, от них негде было укрыться.

– Ударь свою мать, наркоманка, ударь в сердце, убей! Лучше вырви мне глаза, чтобы я не видела, какой ты стала! – Глазные яблоки старухи лопнули, из окровавленных пустых глазниц наружу вылезли жирные и уродливые пауки.

– Мама! Прости меня, мама!

Дайна бросилась к безобразному трупу. Вокруг кишело бесчисленное количество уродливых и страшных существ.

Слишком поздно. Твари сожрали старуху и теперь обратили внимание на Дайну.

– Нет, нет! Идите прочь! Прочь! – выкрикнула женщина, молнией бросилась к двери. Рука ухватилась за ручку, дернула.

«Что за чёрт!»

Вместо двери стоял странный старый холодильник. Дайна не отчаялась, прыжком преодолела более пяти метров, приземлилась у окна. Одернула штору.

«Я схожу с ума?»

Дайна была на грани срыва. Пустым взглядом уставилась в оконный проём, заколоченный досками. Твари тем временем всё ползли и ползли ближе к ногам.

Дайна опомнилась, отскочила на диван, перебралась на дорогой итальянский стол из векового дуба. Тут смогла перевести дух и собраться с мыслями.

«Что, что мне делать? Бежать в гараж или лучше на второй этаж? А может, за холодильником окажется дверь? Почему сразу не догадалась?» Страх подгонял Дайну, мерзкие твари подбирались всё ближе. И вот, когда холодильник упал на пол, а в ладони оказалась ручка спасительной двери, Дайна застыла в ужасе. Из травмированного колена наружу торчала чёрная голова безобразного червя.

– Боже, нет, только не это, – прошептала женщина, в ужасе отпрянула от двери, из щелей рванулись в комнату всё те же мерзкие гады.