Дни тянулись относительно спокойно. Сэр Роджер постепенно шел на поправку. Хорошо ел и спал. Ева сделала ещё одну операцию — удалила дренажную трубку и окончательно зашила рану. На этот раз всё прошло без осложнений. Эфира она приготовила достаточно.

Несмотря на молодость и крепость организма рыцаря, выздоровление не могло быть скорым и легким. Молодая женщина постоянно принимала меры, чтобы рана не гноилась и поменьше воспалялась. Ей приходилось проводить много времени у постели больного, и волей-неволей общаться с ним. Они разговаривали о многом. Сэр Роджер отнюдь не был глупым человеком. Конечно, уровень его образования представлялся гораздо более низким, чем у сэра Джейкоба, например, но разумным его вполне можно было назвать. В замке всегда было все, что необходимо как для повседневной жизни, так и для долгой обороны в случае нужды. Отчасти это была заслуга Китни, как сенешаля, но сэр Роджер тоже не брезговал хозяйскими делами. Раньше, ещё до ранения, он начинал каждое утро со сбора всех слуг на лестнице, ведущей в донжон и раздачи заданий на день, причем не только отдавал распоряжения, но и выслушивал всех, кто хотел что-то добавить, или уточнить по существу дела. Однако, как уже заметила леди Ева, в нем удивительно уживались противоположные вещи. Так, он рассказывал, как во время одного из пиров кто-то из гостей похвалил ловчих соколов, лорда Блэкстона. Сэр Роджер подарил ему их всех до единого, хотя за некоторыми из этих птиц его егеря ездили далеко на восток и заплатили за них огромные деньги. Но несмотря на то, что до сих пор восстановить поголовье соколов в прежнем объеме не удалось, сэр Роджер нисколько не жалел об этом поступке, потому что щедрость считалась одной из важнейших добродетелей рыцарей.

По молчаливому уговору, они не касались темы их первой встречи. Затронули ее только однажды. Они говорили о Чарли Медведе. Этот человек до сих пор будоражил умы жителей Блэкстона, тем более, что его личность обросла легендами ещё тогда, когда Чарли был лихим предводителем банды. У леди Евы было сложное отношение к этому человеку. С одной стороны, его преступления вызывали отвращение, с другой стороны, она не могла не признать, что разбойник был яркой личностью. Сэр Роджер тоже отдавал должное бывшему главарю банды.

— Его участь незавидна, но он сам ее выбрал, — говорил рыцарь, — Такие сила и мужество были достойны лучшего применения. Он мог бы отправиться воевать во Францию, и я уверен — заслужил бы и славу, и богатство. Но он выбрал другой путь. Так бывает, когда в человеке сидит демон. Ему можно сопротивляться, или, в конце концов, совсем его победить, хоть это и нелегко. Если же позволить ему нашептывать… Тогда человек будет зол на весь мир, и это приведет к падению. У меня тоже было что-то подобное, когда умерла моя жена, леди Эвелина. Она была такая маленькая и хрупкая… Женщина-ребенок. Она была моей Прекрасной Дамой уже тогда, когда я был зеленым оруженосцем и еще не одержал ни одной победы на турнире. Я был счастлив, когда родители разрешили нам пожениться. Я поклялся защищать ее от всех возможных и невозможных напастей… И она умерла… Во время родов. Вместе с новорожденным. И я был причиной ее смерти, ведь это был мой ребенок! Я считал, что это несправедливо, хотя даже думать об этом — грех! Я дошел до того, что проклинал небеса, спрашивая — за что? А потом пил и носился по лесам во главе охоты.

— Довольно! — Ева почувствовала, что тема становится опасной.

— Нет, я должен рассказать! — глаза Роджера лихорадочно заблестели. Как врач, Ева должна была выслушать, чтобы успокоить больного, но она не могла заставить себя слушать дальше, а рыцарь говорил быстро, горячо, боясь, что она сейчас уйдет:

— Потом — ты знаешь! Я встретил тебя. Хмель лишил меня тогда рассудка, и мой демон взял верх надо мной. Я сделал то, чего никогда не сделал бы в здравом уме! Никогда!!! Все, о чем я мечтал эти годы — это о твоем прощении! Подожди, не уходи… Ева!!

Но она уже бежала из комнаты, зажимая уши, ничего не видя от слез. В своей комнате она бросилась на кровать, сжалась в комок и долго плакала. Слезы текли ручьем, а на душе, как ни странно, становилось легче…

Только через два дня она смогла собраться с духом настолько, чтобы снова прийти в комнату мужа. Он ничем не напомнил об их разговоре. Снова нейтральные темы и обычный набор процедур. Больной чувствовал себя хорошо, и леди Ева пришла к выводу, что всё самое опасное, пожалуй, позади.

Две недели спустя после визита гонца от сэра Адальберта, Ева рискнула снять лубок. Бедро было все ещё опухшим, мышцы деформированы, но больной уже смог, правда, с большими усилиями, согнуть ногу, лежа на боку. С этого дня она стала заставлять его делать это как гимнастику, регулярно, а ещё через неделю позволила вставать на ноги. В комнату пришли Джей и Китни. Ева объяснила, как нужно поддерживать больного, и когда он, опираясь на них, поднялся самостоятельно, радости друзей не было предела.

Заживление раны шло нормально, и теперь уже не надо было находиться при больном постоянно. У леди Евы появилось больше личного времени. Отвоеванная свобода передвижений позволяла ей покидать замок и ходить по окрестностям, собирая травы. Теперь она не была ограничена ни в выборе трав, которые были ей нужны ни в выборе времени, когда они обладали наиболее целебными свойствами. Казалось, что все налаживается, но зловещая тень нет-нет, да и появлялась где-то вдалеке.

Визит сэра Адальберта свалился, как снег на голову. Башенный сторож подал сигнал о том, что к замку приближается отряд всадников. Леди Ева была в своей комнате, когда к ней прибежал слуга и позвал к сэру Роджеру.

— Ко мне приехал мой «дорогой кузен» Адальберт, — начал рыцарь с места в карьер вместо приветствия, — Я писал ему, что у меня пустяковое ранение, которое уже почти зажило. Я не могу показать ему, что есть на самом деле. Я хочу знать, миледи, выдержит ли моя нога, если я сделаю несколько шагов без этих подпорок.

Сэр Роджер уже больше недели ходил с деревянными костылями.

— Боюсь, что нет, — поделилась своими сомнениями леди Ева, — Но Вы и не сможете скрыть такую травму!

— Посмотрим, — процедил рыцарь сквозь зубы.

Был спешно подготовлен большой зал. На кухне царила суматоха. Пока гостей принимали на третьем этаже, в отведенных для них комнатах, Джейсон, сэр Алан и Китни перенесли сэра Роджера, одетого в парадное одеяние, в большой зал и усадили в кресло хозяина. После этого слуги принялись сновать, накрывая на стол. Леди Ева подошла к дверям большого зала к началу пира. Она не собиралась участвовать в нем, как всегда, но оставаться в комнате и ждать, чем все кончится, тоже не могла.

Сэр Роджер сидел на хозяйском месте, опираясь на тяжелую резную трость. Справа от него разместился Джейсон, слева, чуть ниже — Китни. На лестнице послышался шум шагов, и Ева отступила в нишу возле зала, чтобы ее не заметили. На площадку ввалилась веселая компания рыцарей. Впереди шел молодой мужчина, чуть постарше Роджера, такой же невысокий, но не такой крепкий на вид. У него было круглое лицо, которое можно было бы назвать приятным, если бы не чересчур полные для мужчины губы. Его голубые глаза были широко распахнуты, создавая ощущение «славного малого». Однако его манера общаться показалась Еве несколько преувеличенно сердечной. Рыцари вошли в зал, Ева подвинулась к дверям.

При виде гостей сэр Роджер встал.

— Добро пожаловать, сэр Адальберт и вы, достойные рыцари! — произнес он, и — Ева не поверила своим глазам — сделал несколько шагов к краю помоста, на котором располагалось хозяйское кресло! На трость он опирался так легко, что казалось, мог обойтись совсем без нее.

— Прошу вас, располагайтесь и разделите с нами нашу скромную трапезу, — спокойно продолжил он, затем так же непринужденно вернулся на свое место.

Ева возвратилась в свою комнату, все ещё не веря в то, что видела. Есть ли предел силам этого человека?

Шум пира утих глубоко заполночь. Леди Еве не спалось. Она растолкала дремавшую на лавке возле окна Мэри и отправила узнать, вернулся ли милорд в свою комнату. Узнав, что он вернулся, молодая женщина пошла проверить, как там дела.