Повисла пауза.

— Я не люблю пиры, и предпочитаю принимать пищу в своей комнате, — наконец ответила молодая женщина.

— Отчего же?

— Мне не доставляет удовольствия подобное времяпрепровождение.

— Обычно молодые и красивые женщины любят развлечения, если конечно им ничто не мешает…

Ева насторожилась. Это был вопрос, замаскированный комплиментом. Молодая женщина никогда не считала себя красавицей. Даже мама, для которой ее дети были самыми лучшими, всегда говорила ей, что она не столько хороша собой, сколько обаятельна. Да и в этом времени, насколько она могла понять, ее внешность не была эталоном красоты. Комплименты были распространены, но упоминание красоты дамы — скорее, дань вежливости. Правда, в последнее время так мало приходилось бывать на солнце, что совсем исчез предмет ее огорчения в юности — веснушки, но теперь это было несущественно. Так чего же он хочет?

— Я слышал, что мой кузен бывает буен во хмелю — это не может нравиться тонкой благородной даме! — нарушил возникшее молчание сэр Адальберт.

«Вот оно что!» — подумала Ева, — «Кажется, он пытается выведать, каковы отношения между нами с сэром Роджером! Интересно, зачем? А если его немного поощрить?»

— Это не единственный его недостаток, — ответила она.

— Так значит, слухи не врут, и Вы в самом деле не питаете нежных чувств к мужу!

— Это тот редкий случай, когда молва говорит правду. Но к чему этот разговор?

— О! Я не имел в виду ничего дурного, ровно ничего! Просто мне больно видеть, когда красота дамы не получает должного поклонения! — с этими словами он встал и отвесил поклон, и даже сделал шаг в ее сторону.

— Мне вполне достаточно того, что я имею, — быстро сказала леди Ева. Рыцарь остановился.

— Разумеется, — снова поклон, — Но, по крайней мере, у меня остается надежда… Поймите меня правильно, миледи, все, что касается моего кузена, касается и меня! Несмотря на все его недостатки, я люблю его, как родного брата! Вот, например, во время моего посещения мне показалось, что он был бледен и хромал, не так ли? Что с ним приключилось? Он ранен?

— Да, нынешней весной он получил небольшую рану на охоте, и она ещё дает себя знать, — молодая женщина старалась говорить небрежно.

— Это действительно небольшая рана? Скажите правду, миледи! — голос рыцаря прозвучал так резко, что Ева невольно отпрянула. Но когда она заговорила, голос ее звучал спокойно и холодно:

— Да, с ним не случилось ничего серьёзного, и этот пустяк не заслуживает такого повышенного внимания! И тем более не может служить причиной неучтивости!

Но он уже овладел собой:

— О, простите мне мой тон! Я просто беспокоюсь о здоровье моего кузена, а о Вас отзываются, как об искусном лекаре! Поверьте мне! Я только хочу быть другом Вам, и надеюсь, что и Вы не откажете мне в Вашей дружбе, хоть я и недостоин такой чести!

— Право, не знаю, что может дать Вам моя дружба, сэр рыцарь, но я рада быть Вам полезной, чем смогу, — смягчилась молодая женщина.

— Вы так добры, миледи! Вы, безусловно, заслуживаете большего, чем затворничество в своей комнате! И Вы непременно должны получить все, что имеют другие благородные дамы — уважение, наряды, поездки на турниры и пиры! Я готов сделать все возможное для этого! Мне так хотелось бы поговорить ещё о нашей дружбе! Когда я смогу увидеть Вас снова? Завтра?

— Завтра я не смогу прийти, так как я, как Вы заметили, исполняю обязанности лекаря и должна помогать больным, но я часто бываю в этом месте, и может быть, мы увидимся снова.

— Если Вы найдете возможным посетить эту чудесную поляну через три дня, я буду счастлив увидеться с Вами! А теперь — я должен откланяться. Мне пора. Надеюсь встретить Вас здесь через три дня!

Кланяясь, рыцарь отступил в тень листвы, и как будто растворился в лесу. Вместе с ним ушло и ощущение чужого взгляда. Леди Ева впервые за время разговора перевела дыхание.

Она возвращалась в замок под сильным впечатлением от этой напряженной беседы. Молодая женщина чувствовала, что разговор мог придать событиям совсем другой оборот, если бы она, повела себя иначе, более принципиально…

Сначала Ева решила, что больше ни за что не пойдет на новые контакты с сэром Адальбертом, и, пожалуй, пока прекратит свои походы в лес. Но потом, немного успокоившись, подумала о другом. Сэр Адальберт хочет склонить ее на свою сторону и заполучить союзника внутри замка, это очевидно. Судя по его поведению, ему и в голову не приходит, что она могла раскусить его замысел, и, видимо, считает, что ей нужна только спокойная, сытая и праздная жизнь. Все это он легко, хоть и не напрямую, обещает, пожалуй, даже слишком легко. Что ещё он задумал? А что если изобразить ещё большую дурочку? Может он тогда будет откровеннее и расскажет о своих планах? Тогда нужно идти на новое свидание.

Пока сэр Адальберт надеется на нее, как на союзницу, откровенной грубости, он, наверное, себе не позволит, чтобы не потерять ее как агента. Но надо подстраховаться. Кто-то в замке непременно должен знать, где она находится, чтобы в случае чего поднять тревогу, или прикрыть ее отсутствие. Мэри? Нет, служанка не годится. Она, конечно, девушка неглупая, но сможет ли в крайнем случае толково объяснить, что же миледи делала в лесу наедине с врагом? Нужен кто-то, кто мог бы свидетельствовать в ее, леди Евы, пользу в случае неправильной трактовки ее поступка.

— Китни! — леди Ева бросилась к сенешалю, едва войдя во двор замка. Как будто по заказу, он как раз шел ей навстречу.

— Мне нужно с тобой поговорить, и срочно! Зайди ко мне, когда будешь свободен.

— Надо рассказать обо всем сэру Роджеру, — сказал Китни, когда она вкратце обрисовала встречу в лесу.

— Я думаю, не стоит, — возразила леди Ева, — Сэр Адальберт ненавязчиво предложил сотрудничество, и я согласилась… Подожди, подожди! — торопливо добавила она, увидев, что глаза сенешаля начали наливаться гневом.

— Я вовсе не собираюсь предавать сэра Роджера и замок! Стоило ли тогда спасать ему ногу? Я согласилась только для того, чтобы разузнать побольше о планах этого человека! Но ты же знаешь, как мой муж относится к вопросам чести — снова решит, что такое поведение коварно, и запретит мне продолжать, а я не хочу рисковать. Если сэр Адальберт ищет союзника в замке, то в случае моего отказа он найдет кого-то другого, и наверняка не сообщит нам об этом. Пусть лучше считает, что уже нашел нужного человека. Я попробую потянуть время. Сейчас август. Если удастся, я поморочу его месяц-другой. Потом начнутся дожди, и нападать на замок станет неудобно. Ему придется ждать до морозов. Целых три, или четыре месяца позволят сэру Роджеру окрепнуть, и когда он сможет сам заняться защитой замка, я тут же прекращу эту игру, обещаю!

Сенешаль все ещё колебался, и она пустила в ход последние доводы:

— Пойми, Китни, если раскрыть планы сэра Адальберта сейчас, это не принесет никакой пользы! Сэр Роджер оправляется после ранения, каждый спокойный день восстанавливает ему ещё одну крупицу здоровья, но в обороне замка он не может пока принять участия. Усилия, которые он потратил на то, чтобы ввести в заблуждение нашего незваного гостя чуть не пустили прахом все мое лечение! Джейсон ещё молод, и сможет ли он заменить своего отца в бою? Вряд ли! Я даже не могу ему рассказать об этом плане, потому что он не сможет мне помочь, и тоже потребует, чтобы я все рассказала сэру Роджеру, а если я откажусь, то он сделает это за меня — мой мальчик слишком боготворит своего отца. Выходит, что мне некому довериться, кроме тебя. А я нуждаюсь в помощи, Китни! Мне очень не хочется делать то, что я задумала. Мне страшно. Только сознание того, что это необходимо придает мне силы. Помоги мне!

Сенешаль долго молчал. Наконец, он поднял глаза и взглянул в лицо молодой женщине.

— Честно сказать, мне не нравится то, что Вы задумали, миледи, — сказал он, — Но я поклялся не так давно, что Ваше слово будет теперь законом для меня, поэтому я сделаю все, как Вы скажете. И все же я рассказал бы обо всем милорду. Он наверняка что-то придумал бы. Но чего же Вы хотите от меня?