Изменить стиль страницы

Помещение для работы ей предоставила Роз, жена того самого гончара, которого Глэдис лечила от отравления спорыньей. Теперь принимать пациентов и оперировать приходилось в ее столовой. Женщина с детьми мужественно сидела в кухне, или уходила в мастерскую к мужу. Взамен она получала каждый день качественную уборку, которую по старой памяти продолжали делать в помещении лекаря. Так прошла зима.

Рождество Глэдис провела с Джеем в своей комнате. Мэг ушла к родным. С кухни принесли праздничную кашу плам-порридж и большой кусок пирога. Молодая женщина зажгла везде свечи, и комната стала похожа на сказочное жилище. Сев с ребенком перед камином, она спела несколько рождественских песенок, а Джей смеялся и хлопал в ладошки.

Как-то раз, уже ближе к весне, проходя через двор к своему «медпункту», как Глэдис в шутку называла про себя домик гончара, молодая женщина снова остановилась, чтобы посмотреть на учебный поединок. Сражались стражник и стрелок. Стражнику нечего было противопоставить звериной ловкости и боевому искусству стрелка, и поединок завершился очень скоро. Стрелок поднял глаза на Глэдис, и слегка поклонился, показав изящным жестом, что свою победу посвящает ей. Молодая женщина приветливо помахала в ответ и двинулась дальше. Таких эпизодов было много и раньше, поэтому она почти не обратила на него внимания. Однако через пару дней ситуация повторилась снова. Опять поединок, тот же стрелок, и снова победа и поклон. Теперь ситуация, повторившись, невольно отложилась в памяти Глэдис.

Однако когда она вошла в помещение для больных, то тут же забыла обо всем на свете. На лавке сидела женщина, держа на руках трехлетнего ребенка. Его личико было синюшным, дышал бедный малыш тяжело и с хрипом. Диагноз был очевиден. Дифтерия. Глэдис почувствовала, как по спине побежали ледяные мурашки. В университете рассказывали, что эта болезнь уносила сотни детских жизней, пока не был открыт анатоксин. Где же он теперь? Оставалось только одно средство. Серебряную трубочку она заготовила давно, на всякий случай. Глэдис помчалась в свою комнату, даже не заметив, что по пути ей снова попался тот же стрелок.

Вернувшись к больному ребенку, она велела выйти матери и Роз с детьми. Операция прошла быстро. Глэдис усыпила малыша эфиром собственного изготовления, и, разрезав трахею, вставила в горло трубочку. К счастью, она подошла по размеру. Затем молодая женщина отдала матери спящего ребенка. Мать, увидев, что ребенок жив и спокойно дышит, чуть не сошла с ума от радости, Глэдис с большим трудом удалось ее успокоить, чтобы дать ей лекарства для ребенка и предупредить, что через неделю она снова должна прийти, а малышу нельзя разговаривать в течение этого времени. Роз было строго-настрого наказано вымыть все в доме и ничего не давать соседям. Глэдис сама приняла участие в уборке, а после они с Роз тщательно вымылись.

Несколько дней прошли спокойно. Глэдис с тревогой присматривалась к Джею, но он был по-прежнему веселым и беззаботным. В нем прибавилось энергии и самостоятельности. Теперь он научился сам спускаться по лестнице в холл, и совершенно не боялся темноты. Лестница во двор была ему еще не по силам, здесь помогали Глэдис и Мэг. Во дворе ему было интересно все. Только когда там появлялся Зигберт, малыш хмурился и на всякий случай держался поближе к матери. А сын сэра Арнольда в свою очередь, всячески старался досадить ему — однажды сунул прямо в руки мертвую птицу, в другой раз обрызгал с ног до головы водой из лужи только что вылитых помоев, поэтому молодая женщина старалась не выпускать сына из виду во время прогулки. Жаловаться на него лорду было бессмысленно.

Все дни после визита женщины с мальчиком где-то внутри у Глэдис жило смутное беспокойство, и она часто бегала к Роз, спрашивая, не пришла ли женщина с маленьким мальчиком после операции. С ребенком гуляла Мэг. На пятый день, возвращаясь из «медпункта», Глэдис вошла во внутренний двор замка и замерла на месте: Зигберт тыкал лицом в сугроб, как котенка в лужицу, маленького мальчика. Тот только слабо отбивался. И конечно, это был Джей! Но почему он один? И они так далеко! В этот момент рядом с мучителем и его жертвой возникла рослая мужская фигура. Мужчина молча вытащил Джея из сугроба, отцепив руки Зигберта. Тот яростно взвизгнул и подпрыгнул вверх, пытаясь схватить скрюченными пальцами ускользнувшую добычу, но спаситель не обратил на него никакого внимания. Вытирая лицо мальчику, сидевшему у него на руках, и нашептывая что-то успокаивающее, он повернулся, чтобы идти к донжону. Глэдис, сорвавшись с места, понеслась к ним.

— Эй, постойте, — крикнула она, — я здесь!

— Спасибо Вам, — задыхаясь, проговорила она, подбежав и взяв сына на руки, — Простите, я не знаю, как Вас зовут, но пусть Бог Вас наградит за то, что Вы сделали, я все видела!

— Друзья зовут меня Дик, миледи, — отозвался стрелок с учтивым поклоном, — Я был бы рад, если бы и Вы были моим другом.

Он был хорошо сложен. Одет аккуратно, даже щеголевато, но не чрезмерно. Черные вьющиеся волосы, тонкие, тщательно подстриженные усы, правильные черты лица, но самой странной, броской чертой были его глаза. Пожалуй, этот цвет можно было бы назвать голубым, но его оттенок был настолько светлым, что радужка казалась почти белой. На этот раз Глэдис хорошо его разглядела, однако была слишком занята своими проблемами, только еще раз поблагодарила и ушла в донжон. В комнату прибежала Мэг, и, заливаясь слезами, стала просить прощения, что оставила ребенка во дворе одного, но ее позвала миледи, и отказаться было никак нельзя! Сердиться и отчитывать ее было бесполезно, поэтому Глэдис только попросила в следующий раз, прежде чем оставлять Джея одного, известить ее во что бы то ни стало.

Казалось, что все обошлось, но к вечеру Джей стал вялым, отказался от еды. Глэдис забеспокоилась. Малыш рано попросился спать, и мать уложила его. Однако ночью он проснулся и заплакал. Молодая женщина всю оставшуюся часть ночи продержала его на руках. Утром ему стало немного легче, и Глэдис удалось покормить его, но к обеду поднялась температура. Появились признаки дифтерии. Ей надо было идти к больным, но она боялась оставить ребенка даже ненадолго, поэтому взяла его на руки и спустилась во двор. Почти сразу ей попался Дик.

— Что с Вами, миледи? — участливо спросил он, — Что-то с ребенком?

— Дик, прошу Вас, — заговорила она, — Ко мне должна прийти важная пациентка. Идите к Роз, жене гончара, и попросите ее немедленно дать мне знать, когда она появится.

Глэдис снова поднялась в комнату. Ожидание было мучительным. Весь день она давала Джею отвары из трав и ивовой коры, чтобы сбить температуру, вытяжку из плесени, делала ингаляции с ромашкой, и к утру ребенку стало лучше. На следующий день она была все так же занята лечением, когда в комнату постучали, и вошел Дик. Пациентка с мальчиком пришла, сообщил он. Глэдис вздохнула с облегчением. Она оставила сына на попечение Мэг, и побежала к Роз. К счастью, ни у Роз, ни у ее детей не было никаких признаков дифтерии.

Болезнь мальчика пошла на убыль. Операция снова прошла успешно. Глэдис вынула трубку и аккуратно зашила разрез. Мысленно перекрестившись, она нацедила немного крови ребенка во флакончик, чтобы потом постараться приготовить вытяжку, хоть отдаленно напоминающую анатоксин. После этого она снова вручила мальчика матери, рассказав, как лечить его дальше и когда можно будет прийти, чтобы снять швы.

Джею было явно лучше, хотя ещё дней десять он оставался бледным и не таким подвижным, как обычно. Захваченная на самой ранней стадии, болезнь медленно отступала, а серебряная трубка осталась в активе. Но через несколько дней Глэдис заметила необычную активность в жилом крыле. Там, видимо, что-то случилось. На следующий день в замок приехал гость — чопорный и одетый во все черное. Как сообщила Мэг, это врач, вызванный леди Брангвиной, а сэр Зигберт очень плох. Ему делают кровопускание за кровопусканием, но и это перестало помогать. Отец Джозеф постоянно там. Глэдис просто места себе не находила. Джей весело прыгал в кровати и просился гулять, а что чувствовала леди Брангвина, Глэдис догадывалась, так как сама пережила подобное совсем недавно. Она даже пыталась передать лекарства и советы по лечению ребенка через Мэг, но та вернулась расстроенная.