На следующий вечер, когда сэр Джейкоб снова зашел к ней поболтать перед сном, она заговорила с ним о «кузене Нэде».

— Полно, Глэдис! — отмахнулся милорд, — У короля теперь другие игры, и другие друзья.

— Но он же хочет видеть именно Вас! — возразила Глэдис, — Наверное, ему нужен совет мудрого человека! Он может совершить какую-нибудь роковую ошибку!

— Он и так наделал много глупостей, и больше, кажется, сделать уже невозможно. Бедняга Нэд и правда, очень одинок. Но это оттого, что он никогда не умел разбираться в людях, и всегда окружал себя разным сбродом. Его нельзя за это винить — старый король, его отец, был великим воином, но ему некогда было заниматься воспитанием сына, и вот теперь у Нэда почти не осталось настоящих друзей. Ведь быть рядом с ним — значит, терпеть его теперешних «приятелей», а я, признаться, как только вижу этого выскочку Диспенсера, мне сразу хочется вызвать его на поединок до смерти.

— Новые приятели — пустышки, Хью Диспенсер просто пользуется слабостью короля. Вы не обязаны с ним дружить! — возразила Глэдис, — Но возможно, королю Эдуарду не хватает как раз настоящего друга!

— Откуда Вам это известно? — глаза сэра Джейкоба удивленно расширились, — Вы были при дворе! Ну конечно, как я раньше не догадался! Вы не похожи на простолюдинку, я давно подозревал это!

Глэдис поняла, что увлеклась.

— Я многое слышала в монастыре, у нас бывали и очень знатные посетители, — попыталась она выкрутиться, — Некоторые из них опасались, что король, по чьему-то наущению, начнет большую войну, а это неисчислимые беды для Англии!

— Разве Вам была доступна тайна Исповеди? — с сомнением протянул лорд.

— Нет, но мне приходилось оказывать им медицинскую помощь, а с лекарями иногда беседуют откровеннее, чем с прочими людьми.

На этом разговор закончился, но Глэдис не собиралась складывать оружие. Так или иначе, она поднимала тему войны в их последующих разговорах. Она приводила в пример раны, которые получали во время сражений, и подробно рассказывала, как долго иногда воинам приходилось их залечивать после, говорила о болезнях, которыми чревато большое скопление трупов, о голоде, на который обрекает война, и тому подобное. Наконец сэр Джейкоб не выдержал:

— Глэдис, все, что Вы говорите — чистая правда! Я сам воевал, и видел многое! Но это все в прошлом. Я не хочу ни дворцовых интриг, ни турниров, ни даже странной (да простит мне Бог) дружбы короля. Покой и книги — вот мой удел. Даже если бы я захотел предотвратить войну, которой Вы, по-видимому, опасаетесь — что может сделать один человек?

— Я думаю, сэр Джейкоб, — сказала она мягко, — Что если Вы оглянетесь назад, и вспомните былые времена, то найдете в прошлом много примеров того, что смог сделать один человек. А если чего-то не вспомните, то книги, безусловно, Вам помогут.

Рыцарь вскоре ушел, а Глэдис легла спать. Закрыв глаза, она подумала, что из-за того, что в Великобритании рождались такие люди, как сэр Джейкоб, наверное, и появились Оксфордский, и Кембриджский университеты. Она улыбнулась и уснула.

Сэр Джейкоб пришел к ней на следующий вечер, как всегда. Вид у него был торжественный.

— Я много думал о нашем вчерашнем разговоре, — начал он, — Вы правы, Глэдис, абсолютно правы. И одному человеку под силу повернуть ход истории. В конце концов, разве не это случилось, когда Спаситель взошел на крест во имя искупления грехов рода человеческого! Я ни в коей мере не претендую на такой подвиг, от моих скромных сил и не требуется так много. Но я готов. Я сделаю для Англии все, что в моих силах! Я принял решение. Как только смогу, я отправлюсь в монастырь, чтобы молиться о судьбах моей Родины и ее народа! Клянусь, я возьму на себя самые строгие обеты, чтобы Господь услышал мои молитвы.

— Но… Я… — только и смогла выговорить пораженная Глэдис.

— Не говорите ничего! — Сэр Джейкоб подошел к молодой женщине и взял ее руки в свои, — Это Вы открыли мне глаза, и я безмерно Вам за это благодарен! О Вас и Вашем сыне я позабочусь. Вы ни в чем не будете нуждаться. Мой замок и земли относятся к майорату, и я не могу подарить их монастырю. Они могут перейти только по наследству к мужчине из нашего рода. К сожалению, у меня есть только один родственник, который может наследовать мне. Это мой двоюродный брат, сэр Арнольд. Мы никогда не были дружны, но он рыцарь и благородный человек. Он позаботится о Вас.

Сэр Джейкоб давно ушел, а Глэдис все еще не верила своим ушам. Вот как он ее понял! Кто бы мог подумать. Зная сэра Джейкоба, она понимала, что это окончательное решение, и его уже не переубедить. Ее терзали сомнения и смутные плохие предчувствия.

Глава 5. Рыцарское слово сэра Арнольда

Вскоре после этого разговора сэр Джейкоб стал активно готовиться к принятию монашеского сана. Он много молился, а к середине осени уехал. Дел у него было много. Для того, чтобы оставить мир, нужно было испросить разрешения у сюзерена и у короля, а это означало некоторое время пребывания при дворе в ожидании аудиенции и непременную обязанность погостить в замке сюзерена. «Кузен Нэд», очевидно, был недоволен решением сэра Джейкоба, потому что при дворе короля рыцарь пробыл особенно долго. Дело осложняла распутица, поэтому вернулся он только в конце весны, но по его довольному виду можно было судить, что поездка закончилась удачно. Тут же было отправлено письмо в монастырь, и оставалось только дождаться ответа от настоятеля, чтобы начать сборы в дорогу.

В это же самое время в замке появились новые хозяева. Сначала приехал в сопровождении небольшой свиты сэр Арнольд. Он был довольно высоким, как и сэр Джейкоб, но все время сутулился, как будто хотел выглядеть меньше. Внешность у него была какая-то блеклая, словно он очень долго сидел в темноте: мышиного цвета редкие волосы, лоб с большими залысинами, светло-голубые, как будто вылинявшие, глаза, мучнисто-белая кожа. Сэр Джейкоб познакомил с ним Глэдис почти сразу. Она так и не поняла, какое впечатление произвела на сэра Арнольда. На его лице не отразилось ровным счетом, ничего, хотя он тут же рассыпался в комплиментах, «расшаркался», как сказала бы Мэг.

В тот же вечер, в присутствии свидетелей — замкового капеллана отца Джозефа и не знакомого Глэдис рыцаря, были оговорены условия, на которых замок Лоувэлли должен был перейти к сэру Арнольду. В числе прочих было и условие заботиться о гостье замка, мистрис Глэдис и ее ребенке. С сэра Арнольда было взято слово рыцаря, что он выполнит всё. Сэр Арнольд дал это слово, даже, возможно, более поспешно, чем следовало. Он вообще с большим трудом скрывал свою радость по поводу так нежданно свалившегося на него наследства. Как рассказывала Мэг, до этого он жил с семьей в небольшом доме на земле своего сюзерена, и только мечтал о своем замке. Обстоятельства обязывали его проявлять сдержанность, но ему просто не сиделось на месте. То он тщательно обследовал кладовые, то ходил по жилому крылу, открывая все двери и осматривая комнаты, то бродил по донжону. Однажды он так же заглянул в комнату Глэдис. Молодая женщина собиралась кормить ребенка. Увидев ее, сэр Арнольд возвел очи горе, и стал пространно объяснять, что ему-де безмерно жаль, что его дорогой брат, сэр Джейкоб покидает этот мир, и он, сэр Арнольд, хочет исполнить волю своего брата как можно лучше, вот и осматривает замок, чтобы понять, что здесь нужно сделать, и т. п. Потом он уехал, но недели через три вернулся в сопровождении жены, двух девочек, шести и девяти лет и четырехлетнего мальчика.

Жена сэра Арнольда, леди Брангвина, была высокой худой дамой с резкими скулами, нездоровый желтый оттенок кожи говорил о том, что, возможно, у нее проблемы с печенью. Однажды Глэдис даже заикнулась о том, что могла бы осмотреть леди, так, на всякий случай, чтобы предупредить возможные болезни. Это вызвало настоящую бурю. Девушке было заявлено, что никакой необходимости в этом нет, леди никогда ничем не болела, и абсолютно здорова, и если ей понадобится помощь лекаря, она заявит об этом сама, и уж конечно обратится к настоящему лекарю, с разрешением на лечение, а не к деревенскому коновалу, который, или которая вообразила о себе невесть что! Вот так! Ошеломленная такой бурной реакцией, Глэдис осталась стоять на месте, а леди Брангвина, повернувшись, гордо покинула место боя. Через несколько дней Глэдис получила ключ к разгадке такого поведения, встретив в коридоре молоденькую служанку. Девушка плакала навзрыд. Глэдис участливо поинтересовалась, что ее так взволновало, и служанка, глотая слезы, рассказала, что она всегда была горничной, убирала помещения господ, следила за чистотой, а теперь леди Брангвина, придравшись к какой-то мелочи, отправила ее на кухню, помогать кухарке, и сказала, что это насовсем. А все из-за того, что сэр Арнольд шлепнул ее, горничную, пониже спины, а леди заметила. В общем, Глэдис поняла, что видимо, леди ревновала своего мужа ко всем подряд, и возможно, имела на это причины. Теперь все работы в жилом крыле выполняли только пожилые женщины и мужчины. Все молодые служанки были отправлены кто куда — в пекарни, на кухню, в птичник, и чем привлекательнее была девушка, тем дальше была ее ссылка.