— Арса?.. То есть, Дрего, генерал безопасности ПВ на их стороне? Он продался? Я так и знал, что он трус, а где трусость, там и предательство!

— Пожалуйста, не суди его, Тоно… Я поступила хуже его, много хуже. Они узнали о нем от меня. Я говорила Аалеки обо всем, о всех людях, которых знала, лишь бы не идти на стол… Я говорю об операционном столе. Там, они проводили свои опыты по исследованию физиологии чувств. Иными словами, они резали нас без наркоза, поддерживая сознание и жизнь с помощью техники и медикаментов. Тогда тема диссертационной работы Аалеки была — «Влияние болевых ощущений объекта на его чувства и представления», им было поставлено более тысячи опытов. На стол нас загоняли с помощью болевой палки… перед этим он всегда проводил психоаналитическое обследование, задавал вопросы… иногда он задавал вопросы и во время опыта, иногда сразу после. После двух месяцев непрерывных пыток я говорила все, лишь бы не идти на стол, отвечала на все вопросы, как можно подробнее… вначале я, как нас учили в Школе пыталась применить систему психологической защиты, но тщетно. После недели молчания и адской боли, следующей за ним, они просто отвели меня в соседнюю лабораторию. В такой же клетке, как у меня, сидело существо… я не сразу узнала в нем человека. Он был весь синий от каждодневного болевого шока и весь в шрамах. Они приподняли ему лицо… это был легендарный пилот Базы, капитан Азорг. Я училась на его практических и теоретических разработках. Он был героем и живой легендой для всех нас. Больше двух лет назад, он пропал без вести… Узнав его, я заплакала и протянула к нему руки… непроизвольно, просто увидела знакомое лицо, и попросила помощи… А он… Он вдруг бросился ко мне и попытался вцепиться в мою руку зубами… Аалеки едва успел оттолкнуть меня от клетки, но я до сих пор вижу тот оскал, неистовую звериную злобу на его лице и желание убить, все равно кого… Азорг не узнавал никого, ни своих мучителей, ни тех, кто разделял с ним судьбу. Его с трудом отогнали в угол клетки болевыми палками… он уже почти не чувствовал боли. На территории Базы, после года безуспешных поисков, ему поставили памятник, а он тогда был еще жив, если только таак можно было сказать по отношению к этому измученному и озверевшему существу. Он был уже «отработанным материалом»… Позже Аалеки сказал мне, что его отдали в лабораторию, специализирующуюся на чисто физиологических опытах. Оттуда тела выносили только, чтобы сжечь. На следующий день я говорила им все, отвечала на все вопросы. Я предала все, что могла предать, мучилась от вины, но предавала и предавала!..Позже я поняла, те ответы, которые, как я думала, нанесут страшный ущерб Базе, им были не нужны, а может, они их давно знали. Им нужно было, чтобы я сломалась… Но одно наверняка, они узнали от меня об Арсе, поэтому и установили с ним контакт, когда я убежала. Ты не был там, Тоно, ты не знаешь, что это, терпеть муки и унижение в течении многих дней полных боли и отчаянья, и совсем без надежды, а ночью страдать от одиночества и вины… Это все еще тут, со мной, в памяти. Знаешь, и сейчас, стоит мне закрыть глаза, и я начинаю слышать звуки лаборатории: бормотанье, безумный приглушенный смех, преходящий в стон, жалобный плач лабораторных объектов. Потом, я вижу их голых, съежившихся в неловких позах в углах своих клеток. Наши мучители не раз повышали температуру внутри клеток, но мы все равно испытывали холод, поэтому всегда дрожали и сворачивались в клубок. Аалеки говорил, что это страх и фантомные боли так влияют на температуру тела… Не суди Дрего, он всего лишь пытался этого избежать.

Тоно хотел обнять ее покрепче, но Рене отстранилась.

— Господи, да кто станет судить тебя? Ты ничего не смогла бы сделать против них!.. Но он — Генерал безопасности! Его работа — бороться с ними, а не договариваться! Он должен был бороться!

— Возможно, не он один, стоящий у власти, работает с ними… Возможно, многие чиновники, занимающие высокие посты, связаны с Эгорегозом. Тогда, рано ли поздно, меня найдут, и вернут в клетку. И все начнется сначала… Помнишь, тогда, взрывы в космосе, ты говорил взрываться там нечему? Думаю, это были они… Они искали меня. Я должна поговорить с Арсом. Возможно, он что-то знает об их планах.

— Нет! Как ты не понимаешь? Он опасен, он будет тебя шантажировать, он ведь намекал тебе об этом — либо ты будешь с ним, либо он укажет им на тебя!

— Я должна выяснить все, что он знает об Эгорегозе…

— Черт, вот глупое упрямство!.. Даже если ты все выяснишь, в чем я совершенно неуверен, потому что Дрего трус, предатель, а значит и лгун, что ты будешь делать? Останешься с ним?.. Неужели ты станешь жить с ним, только из-за страха, быть найденной Эгорегозом?

— Нет, не стану. Если все так, как я думаю, они быстро найдут меня рядом с ним. Но и с тобой я остаться не могу, Тоно, прости.

Тоно сердито вскочил и прошелся по каюте. Затем снова вернулся к ней, и заговорил мягко, внушающее:

— Послушай, вот что мы сделаем: мы соберем информацию о высших чинах в комитете безопасности, у меня есть друзья в министерстве ПВ, мы найдем честного, не купленного Эгорегозом чиновника, и расскажем ему все. Ты ведь знаешь точно, где находится Эгорегоз?.. Ну вот, мы расскажем ему все и тогда, все произойдет без каких-либо проблем, Эгорегоз уничтожат.

— Уничтожить Эгорегоз?.. Когда никто не знает их возможностей? Ведь мой экипаж погиб уже только потому, что они просто стерилизовали корабль!.. Что касается оружия, нам не знакомы их технологии. Думаю, никто их не одолеет, Тоно.

— Тогда мы придумаем что-то еще… Мы найдем выход, обещаю! Ты должна мне верить!

— Я верю.

— Тогда не ходи к Дрего!

— Я должна пойти.

— По-крайней мере, не ходи одна! Я пойду с тобой!

Рене уже поняла, что если сейчас согласиться на его помощь, он не позволит ей уйти. А остаться и погубить его она никак не могла.

— Нет, так он ничего не скажет!

— Ну, так я подожду тебя внизу! Он не увидит меня!

— Нет, Тоно, я не могу тебе это позволить…

Он вдруг подошел к ней, и быстро заключив в объятия, поцеловал. Рене не успела испугаться, она почувствовала его запах, его кожу, и нежность, и отчаянье, вложенные в этот жест, и чувства заговорили в ней сильней, чем это было допустимо, ей снова захотелось, чтобы он долго, бесконечно долго удерживал ее вот так, подле себя. Его руки больше не казались ей шершавыми, его прикосновения — болезненными, скорее она сама желала их. Это было так просто, быть рядом с ним, близко. Так тепло… И еще слышать его сердце…

— Даже после этого?

Рене открыла глаза, он смотрел на нее, наблюдая ее чувствами. Глаза Тоно были любящими и ждущими. Она отстранилась. Сейчас она только так могла выразить ему свою любовь.

— Да, Тоно.

Он стиснул зубы, но опустил руки.

— Прости меня. И, пожалуйста, не преследуй. Этим ты все усложнишь. Я не хочу испытывать боль из-за тебя!.. Самое лучшее — забудь. Я… не достойна твоих чувств, и мой путь иной. Это к лучшему, что мы расстаемся, поверь. Не ходи за мной. Очень прошу тебя.

Тоно вдруг встал перед ней, не давая пройти.

— Нет! Нет, Рене! Ты поступаешь сейчас глупо! И я не позволю тебе уйти!

— Не позволишь? Разве я снова в Эгорегозе? — жестко сказала она.

Тоно, закусив до крови губу, отступил в сторону.

Она вышла.

Тоно же хотелось закричать от гнева и боли. Так сильно она в очередной раз его ранила. Неужели она не понимает, что делает?.. Или у нее сердце покрыто панцирем!.. Признаться, наконец, что любит, и тут же уйти к другому! В конце концов, стоит ли любить ее, после этого?… Через минуту он сам уже горько смеялся над собой — как будто у него был выбор! Разве разум хозяин сердцу!?… Тоно знал про себя, что он неплохой, даже отличный пилот, хороший инженер, он знал, что обладает и быстрым умом, и волей, и обаянием. Тоно знал себе цену, и ему удавалось то, что под силу было немногим — самому строить свою жизнь, не завися ни от кого другого. По-крайней мере, так было раньше… Но, как и все простые смертные, он оказался совершенно бессилен против такой малости, такой глупости, или злой шутки природы, как любовь. Пожалуй, в его положении особенно смешно корчить железного человека, чьи чувства находятся под контролем интеллекта, ведь он полюбил точно против разума и воли… но еще смешнее то, что отказаться теперь от нее не в силах. Тогда и говорить тут было не о чем. Рене вернется за вещами и тогда… Черт, а что, если не вернется? Что, если она уже ушла от него навсегда? Он бросился проверять, на месте ли ее вещи, ругая себя за глупость и гордость. Вещи были на месте, но ее чековая книжка и сумка, которую она не распаковывала, исчезли. Раньше он редко испытывал страх, но теперь страх за нее сжал его сердце. Она ушла навсегда!.. Что если они и в правду найдут ее раньше его!? Что она сможет сделать против тех чудовищ!.. Одной ей не справиться, как бы она не храбрилась!.. Господи, где теперь ее искать? Где живет этот чертов предатель?.. Выяснить это было не просто, пришлось прибегнуть к помощи Тесс, и он опоздал.