— Ахъ, скука какая! Над

ѣ

нь, 20 разъ теб

ѣ

говорю, мн

ѣ

не въ шляп

ѣ

д

ѣ

ло, а въ томъ, чтобы ты говорилъ толкомъ, а не болталъ всякій вздоръ; хочешь ты или н

ѣ

тъ кончить д

ѣ

ло мировой? Ежели хочешь, ступай сейчасъ къ Болх

ѣ

и отдай ему по уговору 50 р.; ты вспомни, что ужъ вотъ 2-ая нед

ѣ

ля; ежели не хочешь, такъ скажи прямо, что не хочешь.

— Оно точно, Васясо, — отв

ѣ

чалъ Шкаликъ, над

ѣ

вая шляпу и мутно глядя черезъ плечо Князю, деньги отдать нечто, да больно обидно будетъ: наше с

ѣ

но разломали, наши веревки растащили, да чуть до смерти не убили, а вы съ меня же изволите деньги требовать, да судомъ изволите стращать. Сами изволите знать, мы за деньгами не постоимъ, да д

ѣ

ло-то незаконное, а по судамъ, слава Богу, намъ не въ первой ходить, насъ и Матв

ѣ

й Иванычь знаютъ.

— Что?

— Впрочемъ на то есть воля Вашего Сіятельства, только насчетъ денежекъ-то извольте ужъ лучше оставить, — прибавилъ онъ, поглаживая бородку.

— Не понимаю! Такъ ты говоришь, что ты ни въ чемъ не виноватъ, что ты бабу не билъ?

— Никакъ н

ѣ

тъ-съ, — отв

ѣ

чалъ Шкаликъ, съ выраженіемъ совершеннаго равнодушія поднимая брови.

— И денегъ платить не хочешь?

— За что-жъ намъ платить? сами извольте посудить, Васясо, — отв

ѣ

чалъ онъ съ улыбкой, добродушно потряхивая головой.

— Ахъ, ка-кой — плутъ!!! — вскричалъ Князь, отвернувшись отъ него съ видомъ чрезвычайнаго изумленія и отвращенія. — Хорошо же негодяй! — прибавилъ онъ, вспыхнувъ и быстро подходя къ нему.

— Помилуйте, Васясо, — отв

ѣ

чалъ Шкаликъ, снимая шляпу и отступая, — мы люди маленькіе, темные.

Минутное волненіе изобразилось на лиц

ѣ

Шкалика при вид

ѣ

большихъ рукъ Николиньки, которыя, выскочивъ изъ кармановъ и сд

ѣ

лавъ грозный жестъ, энергически сложились за спиной. Казалось, руки эти напрашивались на другое употребленіе.

— Послушай, Шкаликъ, я сов

ѣ

тую теб

ѣ

обдуматься, — продолжалъ онъ спокойн

ѣ

е, но въ это время кто-то сзади довольно грубо толкнулъ его, прибавивъ: «позвольте». Онъ отодвинулся и, не перем

ѣ

няя суроваго выраженія лица, оглянулся. — Г-жа Михайлова, сопутствуемая своимъ супругомъ и выд

ѣ

лывая головой и глазами самыя, по ея мн

ѣ

нію, завлекательныя маневры съ явнымъ нам

ѣ

реніемъ обратить на себя чье-то вниманіе, вертлявой походочкой проходила къ экипажу.

— Сов

ѣ

тую теб

ѣ

обдуматься, — продолжалъ Князь къ Шкалику тотчасъ же отвернувшись. — Ты самъ в

ѣ

рно чувствуешь, что поступаешь безчестно и безсов

ѣ

стно. Помяни же мое слово, что, ежели не я, то Богъ жестоко накажетъ тебя за такіе гнусные д

ѣ

ла. А тогда ужъ будетъ поздно. Лучше обдумайся.

— Изв

ѣ

стно, Ваше Сіятельство, вс

ѣ

подъ Богомъ ходимъ, — съ глубокимъ вздохомъ отв

ѣ

чалъ Шкаликъ, но Князь, повернувъ за уголъ, уже шелъ по тропинк

ѣ

, ведущей въ Хабаровку. —

— Вс

ѣ

подъ Богомъ ходимъ, — повторилъ Шкаликъ, бросая лучезарную улыбку на окружавшихъ его слушателей.

— Зам

ѣ

тилъ ты, Михаилъ Ивановичь, — говорила Г-жа Михайлова, усаживаясь въ новыя троечныя дрожечки на рессорахъ, — какое у него лицо непріятное. Что-то этакое злое ужасно. Ну, а ужъ ходитъ, нечего сказать, не по княжески.

— Да и слухи про него не такъ то хороши, — отв

ѣ

чалъ Михайло Ивановичь, глубокомысленно вглядываясь въ лоснящійся крупъ правой пристяжной. — Князь, такъ и держи себя княземъ, а это что?

Глава

[3].

Кляузное д

ѣ

ло

.[87]

На прошлой нед

ѣ

л

ѣ

5 хабаровскихъ бабъ ходили въ казенную зас

ѣ

ку за грибами. Набравъ по лукошк

ѣ

, часу въ 10-мъ он

ѣ

, возвращаясь домой черезъ шкаликовскую долину (онъ снималъ ее отъ казны), прис

ѣ

ли отдохнуть около стоговъ. По шкаликовской долин

ѣ

, занимающей продолговатое пространство въ н

ѣ

сколько десятинъ, между старымъ казеннымъ л

ѣ

сомъ, молодымъ березникомъ и хабаровскимъ озимымъ полемъ, течетъ чуть видная, чуть слышная р

ѣ

чка Сорочка. На одномъ изъ ея изгибовъ расли 3 разв

ѣ

систыя березы, а между березами стояли стога стараго с

ѣ

на и вм

ѣ

ст

ѣ

съ ними кидали по утрамъ причудливую лиловую т

ѣ

нь черезъ р

ѣ

чку на мокрую отъ росы шкаликовскую траву. Тутъ-то полдничали и спали бабы. Тонкая сочная трава растетъ около р

ѣ

чки, но ближе къ темнымъ дубамъ, стоящимъ на опушк

ѣ

л

ѣ

са, она сначала превращается въ осоку и глухую зарость, а еще ближе къ л

ѣ

су только кое-гд

ѣ

тонкими былинками пробивается сквозь сухія листья, жолуди, сучья, каряжникъ, которые сотни л

ѣ

тъ сбрасываетъ съ себя дремучій л

ѣ

съ и кидаетъ на сырую землю. Л

ѣ

съ идетъ въ гору и ч

ѣ

мъ дальше, т

ѣ

мъ суров

ѣ

е; изр

ѣ

дка попадаются голые стволы осинъ, съ подсохшими снизу сучьями и круглой, высоко трепещущей, зеленой верхушкой; кое-гд

ѣ

скрипитъ отъ в

ѣ

тра нагнувшаяся двойная береза надъ сырымъ оврагомъ, въ которомъ, придавивъ ор

ѣ

ховый и осиновый подростокъ, съ незапамятныхъ временъ, гніетъ покрытое мохомъ свалившееся дерево. Но когда смотришь съ долины, видны только зеленыя макушки высокихъ деревъ, все выше и выше, все син

ѣ

е и син

ѣ

е. И конца не видать. — Березникъ, л

ѣ

сокъ незавидный, нешто, нешто, сл

ѣ

га, а то и оглобля не выйдетъ. — Трава тоже пустая, тонкая, р

ѣ

дкая, косой не захватишь по ней. Шкаликъ скотину пускаетъ. Зато[88] м

ѣ

сто веселое. Въ то самое

время, какъ бабы отдыхали подъ стогами, Шкаликъ изъ города за

ѣ

халъ посмотр

ѣ

ть свою долину и, объ

ѣ

хавъ ее кругомъ, удостов

ѣ

рившись, что трава растетъ и побоевъ н

ѣ

тъ, подъ

ѣ

халъ къ стогамъ. Дальн

ѣ

йшія же обстоятельства могу передать только въ томъ вид

ѣ

, въ какомъ он

ѣ

дошли до меня.

Въ тотъ-же день Князю Нехлюдову доложили, что прі

ѣ

халъ Шкаликъ и им

ѣ

етъ сообщить важное д

ѣ

ло. —

Выйдя на крыльцо, Николинька нашелъ Шкалика въ самомъ странномъ положеніи. Лицо его было исцарапано, волосы, борода и усы растрепаны и сл

ѣ

плены кровью, надъ правымъ глазомъ синеватая шишка и такая же на верхней губ

ѣ

. Одежда, сгорбленное положеніе и бол

ѣ

зненное выраженіе глазъ и сильный запахъ водки свид

ѣ

тельствовали о необычайномъ его разстройств

ѣ

.

— Что съ тобой? — спросилъ Князь.

— Ваше Сіятельство, защитите.

— Что? что такое?

— Ваши мужички... жисть мою прекратили.

— Какъ жисть прекратили? Когда? гд

ѣ

?

— Только, вотъ, вотъ вырвался отъ злод

ѣ

евъ, спасибо объ

ѣ

зчикъ меня спасъ отъ варваровъ, а то бы тамъ и лишиться бы мн

ѣ

смерти, Ваше Сіятельство.

— Гд

ѣ

это было и за что? Объяснись обстоятельно.

— На Савиной полян

ѣ

, Ваше Сіятельство.

Ѣ

здилъ я въ городъ позавчера по своимъ надобностямъ, только нынче напился чайкю съ Митряшкой, ежели изволите знать, что на канав

ѣ

дворъ, онъ и говорить: «по

ѣ

демъ лучше, Алекс

ѣ

й, вм

ѣ

ст

ѣ

, я тебя на тел

ѣ

г

ѣ

довезу, а лошадь сзади привяжь».

— Ну, — сказалъ Князь, усаживаясь на перила и продолжая слушать съ напряженнымъ вниманіемъ.

Какъ только Шкаликъ приступилъ къ изложенію своего несчастія, вс

ѣ

сл

ѣ

ды его слабости и разстройства постепенно изчезли, онъ выпрямился и говорилъ твердо. Онъ объяснилъ, какъ они съ Мит[ряшкой] за

ѣ

зжали на конную, какъ потомъ М[итряшка] уб

ѣ

дительно приглашалъ его въ трактиръ, но какъ онъ, къ своему несчастію, не согласился на его предложенія. Потомъ сл

ѣ

довалъ разсказъ о томъ, какія выгоды можетъ приносить С[авина] поляна, и какія родятся на ней с

ѣ

на. Дал

ѣ

е онъ передалъ, что чувствовалъ, какъ бы предчувствіе своего несчастія, но нелегкій затащилъ его за

ѣ

хать на долину, на которой онъ и былъ изув

ѣ

ченъ хабаровскими мужичками. О причинахъ же, доведшихъ его до этаго несчастнаго положенія, онъ умалчивалъ.