3 Iюня.

Вздумалъ я изъ Саратова

ѣ

хать до Астрахани по Волг

ѣ

.

Во первыхъ, думалъ я, лучше же, ежели время будетъ не благопріятное, про

ѣ

хать долже, но не трясти[сь] еще 700 верстъ; притомъ — живописные берега Волги, мечтанія, опасность: все это пріятно и полезно можетъ подействовать; воображалъ я себя поэтомъ, припоминалъ людей и героевъ, которые мн

ѣ

нравились, и ставилъ себя на ихъ м

ѣ

сто, — однимъ словомъ думалъ, какъ я всегда думаю, когда зат

ѣ

ваю что нибудь новое: вотъ теперь только начнется настоящая жизнь, а до сихъ поръ это такъ, предисловьице, которымъ не стоило заниматься. Я знаю, что это вздоръ. Сколько разъ я зам

ѣ

чалъ, что всегда я остаюсь тотъ же и не больше поэтъ на Волг

ѣ

, ч

ѣ

мъ на Воронк

ѣ

, а все в

ѣ

рю, все ищу, все дожидаюсь чего то. Все кажется, когда я въ раздумьи, д

ѣ

лать ли что либо или н

ѣ

тъ: вотъ ты не сд

ѣ

лаешь этого, не по

ѣ

дешь туда то, а тамъ то и ждало счастье; теперь упустилъ на в

ѣ

ки. — Все кажется: вотъ начнется безъ меня. — Хотя это см

ѣ

шно, но это заставило меня

ѣ

хать по Волг

ѣ

въ Астрахань. Я прежде боялся и сов

ѣ

стно мн

ѣ

было д

ѣ

йствовать по такимъ см

ѣ

шнымъ поводамъ, но сколько я ни смотр

ѣ

лъ въ прошедшую свою жизнь, я большей частью д

ѣ

йствовалъ по не мен

ѣ

е см

ѣ

шнымъ поводамъ. Не знаю какъ другіе, но я привыкъ къ этому и для меня слова «мелочное, см

ѣ

шное» стали слова безъ смысла. Гд

ѣ

же «крупные, серьезные» поводы?

Пошелъ я къ Московскому перевозу и сталъ похаживать около лодокъ и дощаниковъ. «Что, заняты эти лодки? Есть ли свободная?» спросилъ я совокупности бурлаковъ, которые стояли у берега. «А вашей милости чего требуе[тся]?» спросилъ у меня старикъ съ длинной бородой въ с

ѣ

ромъ зипун

ѣ

и поярчатой шляп

ѣ

. — «До Астрахани лодку». «Чтожъ, можно-съ!» —

————

*XVІ.

[ОТРЫВОК РАЗГОВОРА ДВУХ ДАМ.]

— «В

ѣ

рно ли это? У васъ в

ѣ

дъ любятъ Петербургскіе ложные слухи распускать. И отъ кого вы это слышали, моя милая?»

— «Помилуйте, Марья Ивановна, я вамъ в

ѣ

дь говорю, была я у княгини Полянской, къ ней молодая княгиня вчера только изъ Петербурга прі

ѣ

хала и разсказывала, что у нихъ только и разговора, что про эту свадьбу. (Съ разстановкой.) La comtesse Lise Bersenieff, la jeune personne la plus recherchée, la plus aimable, le parti le plus brillant de Pétersbourg épouse un какой-то Taramonoff, mauvais genre achevé.²³⁵ Костромской медв

ѣ

дь какой-то. Въ комнату не ум

ѣ

етъ взойти. Ни родства, ни богатства, ни связей, ничего! И что меня удивляетъ, такъ это то, что, говорятъ, оба дяди этого очень хотятъ: и графъ Александръ и графъ Петръ. —

Старушка подвинула табакерку съ портретомъ и обтерла стеклушко однимъ изъ двухъ батистовыхъ платковъ.

«Incroyable...²³⁶ Ежели это Костромскіе Тарамоновы, такъ я старика знала; когда мы жили на Мечахъ [?], такъ онъ

ѣ

зжалъ къ покойнику Этіену и д

ѣ

тей приваясивалъ: босоногіе б

ѣ

гали. Покойникъ его любилъ и ласкалъ; однако они хорошей фамиліи, но б

ѣ

дно жили; что теперь у нихъ есть, это ужъ старикъ нажилъ, но д

ѣ

тямъ никакого воспитанія не далъ. Должны быть т

ѣ

; а то есть Вологодскіе, такъ это не т

ѣ

».

Марья Ивановна Игреньева, урожденная Дамыдова, — почтенная дама. Родилась она 50 л

ѣ

тъ тому назадъ въ Москв

ѣ

отъ богатыхъ и знатныхъ родителей; ихъ было дв

ѣ

сестры и три брата. Вышла М. И. замужъ за Игреньева, богатаго челов

ѣ

ка и тоже Москвича. Жили они зимы всегда въ Москв

ѣ

, гд

ѣ

им

ѣ

ли большіе связи не только съ Московскою знатью, но и со вс

ѣ

мъ, что было знатнаго въ Россіи, л

ѣ

томъ — въ Тульской деревн

ѣ

, [и] жили какъ въ город

ѣ

, такъ и въ деревн

ѣ

барски. Покойникъ былъ въ чинахъ и пользовался всеобщимъ уваженіемъ. Однимъ словомъ, домъ Игреньевыхъ вотъ какой: у прі

ѣ

зжаго, котораго почи[тали] достойнымъ, спрашивали: «Вы уже были у Игренье[выхъ]?» или: «какъ это вы еще не были у Игрен[ьевыхъ]?».

«Марья Ивановна овдов

ѣ

ла 16 л

ѣ

тъ тому назадъ, съ н

ѣ

сколько разстроеннымъ состояніемъ и съ двумя д

ѣ

тьми: сыномъ 15 л

ѣ

тъ и дочерью, которая была уже замужемъ. М. И. женщина очень умная, или н

ѣ

тъ, лучше сказать, хитрая, не смотря на свою доброту и ум

ѣ

ющая им

ѣ

ть вліяніе на другихъ и пользоваться общимъ уваженіемъ. — Она, должно быть, не была хороша собою; большой орлиной носъ въ особенности м

ѣ

шалъ красот

ѣ

ея; но она была хороша какъ св

ѣ

жая, не столько физически — (Она говаривала: «я удивляюсь себ

ѣ

, какъ могла я перенести столько горестей!»)—сколько морально, старушка. Она не отставала отъ моды сколько могла, сама придумывала, какъ бы перед

ѣ

лать чепчикъ или мантилію «по старушечьи». Она любила св

ѣ

тъ и св

ѣ

тъ любилъ ее, она судила о всемъ и о вс

ѣ

хъ......

————

*XVII.

[СТИХОТВОРЕНИЯ.]