— Психологи и так устраиваются, — согласилась Алиса, затем сразу спросила: — Если возьмут и на шею сядут? Заявят: мы им по жизни должны. Не прокручивала такой ход?

— Есть риск, — кивнула Наташа. — Только если не попробовать поговорить, дома по возвращении рисков станет больше. Нет, конечно, все надо оговаривать, долг не может быть бесконечным, в вечную кабалу я не собираюсь. Но в любом случае я дело предлагаю, скажи? — Скажу.

Как автор идеи, Наташа даже согласилась лично переговорить с пани Саной завтра, выбрав для этого подходящее время. Алиса пообещала быть рядом, очень надеясь на успех. Правда, мелькнула мысль: «Дома ведь мама сама, с Колькой, мальчишка — школьник, совсем отобьется от рук, предоставленный сам себе, других вариантов у матери не оставалось». Если Алиса завязнет надолго, да еще вернется однажды без копейки, станет совсем худо. «Зато без дурацких долгов», — тут же ответила она себе. Худо-то худо, только все сложится намного хуже, если счета, выставленные пани Саной, придется оплачивать самой. Ладно, пусть без денег… Скажет — не получилось заработать, проела или еще что-то там. Заграница, другая страна, другие цены, иной уровень. Первый раз, что ли, без денег сидеть. Надежд особых питать не стоит.

Успокоив себя таким образом, найдя подходящее, как ей показалось, оправдание и договорившись с собственной совестью, Алиса с нетерпением ожидала завтрашнего дня. Нужно настроить себя на то, что он прояснит многое, внесет определенность.В ожиданиях она не ошиблась. Следующий день дал ей не просто многое — он окончательно прояснил все. Расписал и определил до самой последней запятой, каким для всех, включая Алису с Наташей, станет обозримое будущее. И от этого легче ничуть не стало…

Девушек снова собрали в холле, где был камин. Пани Сана выглядела торжественно, во всяком случае, всем так казалось. Эрик стоял рядом, изображая то ли партнера, то ли телохранителя, то ли секретаря, а скорее всего, всех их, вместе взятых. Ее торжественность передалась «моделям», в воздухе витало предчувствие чего-то крайне важного. На сей раз Сана решила обойтись без привычных для нее предисловий.

— Хочу поздравить вас, девочки. С работой освоились, многим даже нравится, как я поняла. Если вообще не всем. Надеюсь, теперь вы наконец уразумели: вам здесь предлагают всего-навсего игру, пусть не совсем безобидную. Только за это «не совсем» вам и положены неплохие, как по меркам города Луцка, деньги. Поверьте, у вас будет с чем сравнить.

— Так пока нечего сравнивать, — заметила Тома под общий смешок.

— Права, Томочка, очень даже права. Как раз сегодня вам положены деньги за неделю.

— Ух ты! — не сдержалась Юля.

— И я о том же, — согласилась пани Сана. — Мы сначала думали открыть на каждую банковскую карту, чтобы денежки заходили безналом — так удобнее. Потом посоветовались вот с Эриком, решили так: никакого пластика. Пока, во всяком случае. Вас ведь надо стимулировать, вы должны понимать, за что работаете, — так появится больше старательности.

— И это правильно! — снова вставила Юля.

— Хорошая ты девочка, Юлечка, старших только перебиваешь, не надо, — улыбка на лице пани Саны появилась ненадолго, тут же исчезла. — Согласна, что поступаю правильно, не надо благодарить, хотя мне приятно. А вот вам, увы, не очень.

— Что такое? — вырвалось у Тамары, остальные тоже почувствовали недоброе.

— Ничего такого, Томочка. Мало приятного, когда целую неделю трудишься за «спасибо».

Даже Алисе, которой, как оговаривали, никаких гонораров не полагалось, внезапно стало не по себе. Вряд ли это шутка. За короткое время она успела узнать пани Сану достаточно, чтобы заподозрить подвох. Ой, какие там подозрения… Наоборот, ловушку следовало подозревать изначально, уж больно сговорчивой оказалась их леди-босс. Теперь же Алиса чувствовала: сейчас начинается то, ради чего им с Наташей позволили не участвовать в так называемых съемках. Девушка не знала, догадалась ли обо всем Наташа. Старалась не смотреть на товарку по несчастью. Зато ее соседка по комнате отреагировала именно так, как тонко рассчитала дипломированный психолог.

— Почему?..

— По кочану, Томочка, — отрезала Оксана Мороз. — Или, как любит говаривать один мой харьковский партнер, потому что гладиолусы. Может, тебя другой ответ устроит? Милые мои труженицы, я готова повторять это на разный манер. Суть не изменится: на этой неделе денег вы не получите. Если дальше будет продолжаться в том же духе, не заработаете ничего и через неделю.

«Мне сейчас лучше помолчать», — подумала Алиса. — Это несправедливо! — между тем выкрикнула она.

— Да ты что! — брови женщины наигранно взлетели вверх, и девушка совершенно не к месту отметила про себя: «Будь у пани Саны лорнет, как у дам-гувернанток в фильмах про старинную жизнь, та сейчас взглянула бы через него». — А не работать и кушать — справедливо? Ваши подруги стараются, меняются дневными и ночными сменами, трудятся не покладая рук, повышают свой уровень. Вы же хорошо устроились: тряпка, веник, пылесос. Это что, тот труд, который достойно оплачивается? Нажать на кнопку, включить чайник, вскипятить воду, искупать пакетик в кипятке, вынести мусор — за это что, где-то платят так же, как за минуту в онлайне с девочкой?

— Любой труд почетен, — Алиса все-таки пыталась сопротивляться, упрямо, хоть и безуспешно взывая к справедливости и здравому смыслу их церберши.

— Ты права, детка, — легко согласилась пани Сана. — Очень даже права. Нет позорной работы, порицаемо безделье. Бывает неблагодарный труд, бессмысленный, бесполезный. Лишенный всякого смысла. Не нацеленный на конечный результат. Слышала выражение: мартышкин труд? Вот, про это самое. Есть еще сизифов труд, когда достигаешь результата, исходя потом и кровью, изнывая от голода, жажды и жары, но в результате в этом также отсутствует смысл, что превращает старания в каторгу. Никакого созидания. Короткая лекция о пользе работы, всех касается, между прочим. Считайте это тренингом, входит в стоимость вашего вояжа. Дальше послушаете или так понятно?

«Господи, да ясно все давно, хватит», — мысленно взмолилась Алиса.

— Не совсем, — промолвила она тихо. — Не до конца. Почему остальные наказаны?

— Пока никто не наказан, — поучительным тоном ответила пани Сана. — Я принципиальный противник наказания в формате, скажем так, физического воздействия. Слишком сложно? Ладно, скажу проще. В темную кладовку с крысами, которая непременно расположена под лестницей, вас запирать никто не собирается. Тем более бить. Сечь розгами, пороть кожаными ремнями, что там еще способна вообразить буйная и больная фантазия. Это просто глупо, насилие, как говорится, не наш метод. Я психолог, не математик, не экономист. Но кое-какие элементарные вещи сейчас постараюсь тебе лично, Алисочка, растолковать, остальные пускай слушают. Хотите послушать или на этом собрание закончим, не интересно?

— Хотим, — звонко отчеканила Тамара, по умолчанию выражая общее мнение.

— Ладно, слушайте. Всё вот это, — пани Сана обвела рукой помещение, — представляет собой некий бизнесплан. И это — не весь бизнес, только малая часть. Но целое, как известно, состоит из частей. Стоит маленькой части перестать полноценно функционировать, как под угрозой окажется целое. Раковые клетки — крохотные, на первых порах серьезной угрозы для организма они не представляют. Однако затем постепенно начинаются метастазы, если больные клетки не удалить либо же радикально не вмешаться другим способом, большая сильная организация начнет сбоить. Чтобы в конечном итоге выйти из строя. Примерно такой диагноз я поставила нашему маленькому, но на то время, как мне казалось, здоровому организму неделю назад. Пока нет вопросов?

— Умно очень, — серьезно ответила Тамара. — Правильно, по полочкам.

— Прекрасно. Хватит умничать — это я себе сейчас говорю, — ухмыльнулась пани Сана. — Сейчас попроще будет. Вы все, девочки, каждая из вас, также включены в бизнес-план, о котором я уже упомянула. И вас рассматривают не как уборщиц. Даже в богатых благополучных странах технический персонал, обслуга не получают столько, сколько может заработать плохонькая модель. А ни одну из вас, девочки, я плохонькой моделью не считаю, ведь для чего-то же проводился кастинг, я беседовала с каждой, в конце концов слушала рекомендации вашей Валентины Павловны. Она опытный человек, более опытный, чем я, особенно когда речь идет о возможностях каждой модели. Потому ее мнение для меня очень важно и ценно. Итак, мы с вами приходим к пониманию того, что каждая из вас — ценный кадр… От слова «цена»: всякая имеет свою цену, и она достаточно высока, чтобы позволить некоторым саботажницам работать уборщицами просто так, потому что им это взбрело в голову. Хотите еще конкретнее? Пожалуйста! Если две модели, вписанные в бизнес-план именно как модели, из этого плана выбиваются, они лишают обещанного заработка не только себя. Их демарш влияет на общий расчет. Компенсировать потери, таким образом, мы можем не за их счет, а тоже за общий.