Пока девушка рассказывала грустную историю своего знакомства с Валентиной Ворон, хозяйка дома, Ольга Жуковская, слушая ее, одновременно вошла в Интернет со своего ноутбука. Она провела родителям беспроводной, оплачивала его, и эти огромные, по мнению мамы, но совсем незначительные, как не без оснований считала Оля, расходы позволяли работать, находясь на солидном удалении от Киева. Родители же, как ни старалась дочка, с компьютером и Всемирной паутиной крепко дружить не спешили. Отец еще так-сяк освоил, но от матери какого бы то ни было прогресса Ольга даже, честно говоря, устала ждать.
Выбрав момент, когда Алиса замолчала, то ли закончив часть своей истории, то ли просто решив передохнуть, Жуковская сказала:
— А ведь правда, такое было.
— Вы думали, я вам лапшу вешаю? — с ноткой обиды в голосе протянула девушка.
— Боже упаси! Мне просто захотелось проверить, насколько ты точна. Думаю, ты понимаешь, Агнешка ведь занята серьезной работой. Я, кстати, тоже не особо готова тратить свое время на что-то не вполне соответствующее действительности.
— Зачем бы я, по-вашему, стала врать?
— Алиса, я просто проверила, хорошо? Договорились? Без какой-либо причины, ничего не подозревая. Задала поисковой системе вопрос, получила ответ. Случай имел место быть, дело вообще закрыли окончательно только летом прошлого года. На суде — десятки свидетелей. Агентство «Глянец» упоминается, фамилия Ворон фигурирует два раза. Но и только.
— Что вы хотели? Наша мама Валя там играла не последнюю роль. Но и, как говорят, далеко не первую скрипку.
— Ладно. Детали все это, — сказала Агнешка. — У меня другой вопрос сейчас, пока ты рассказывала, возник. Ты так излагаешь, как будто знаешь все тонкости и нюансы. Только я вот о чем… Уж если ваша Валентина Ворон не играла там одну из главных ролей, то ты, извини, лишь глупая девчонка, решившая помочь сестре и отдавшая свои деньги. Кстати, тебе вернули?
— Мне как раз нет.
— Обидно? — спросила Жуковская.
— До сих пор не знаю, — Алиса пожала плечами, печально посмотрела на пачку сигарет, помня, что Ольга просила в доме не курить, вздохнула: — Про те дела… Я и не утверждаю, что все было именно так. Часть мне поведала мама Валя. Мы же продолжали общаться, она тогда активно шла на контакт. Заговорили про деньги, не раз и не два возвращались к ним… Понимаете… Как бы объяснить… Если честно, то да, обида была. Однако же эти четыре тысячи я все равно не собиралась тратить на себя именно тогда. И не слишком надеялась, что они ко мне вообще вернутся. Думала-думала и решила: считай, обокрали. Залез в дом вор, нашел тайник и вынес.
— Неплохой психологический тренинг, кстати, — заметила Агнешка. — Молодец!
— Вот, — продолжила Алиса. — Значит, мы так тогда беседовали с Валентиной… Павловной, долго и обо всем. Она и пожаловалась на свою судьбу, тоже ведь влипла. Рассказала про свои бессмысленные поиски следов агентства, про следователя, про тюрьму… Про все, короче. Может, она чего привирала. Может, я поняла по-своему, сейчас что-то могу исказить. То есть у меня нет гарантий, что все вели себя так и говорили те слова, которые я тут и теперь повторяю.
— Об этом не беспокойся, — успокоила Агнешка. — Мы ведь договорились: не только шифруем тебя, но также меняем имена и фамилии некоторых фигурантов дела. Никто не сможет подавать в суд за клевету. Надо ведь сперва доказать, что персонаж, который не понравился, списан именно с того, кто обиделся на авторов. Вряд ли кто-то захочет тратить время на подобные занятия. Невыгодно, себе дороже.
— Для нас важнее, Алиса, что события, о которых ты нам повествуешь, вполне могли развиваться именно так, — подхватила Ольга. — Если хочешь знать мое мнение, пока что лично я не услышала ничего такого, чего не могло произойти, и того, о чем участники событий не могли бы говорить именно подобным образом.
— Рада, что соответствую, — без тени радости, без намека на улыбку ответила девушка. — Вы заглядываете в Интернет. Что пишут, чем все закончилось?
— Организаторов так называемого агентства «Dreams» судили по статье сто девяностой. Обвинили в мошенничестве, совершенном организованной группой. К тому же за Игорем Шеховским, называвшим себя руководителем фирмы, числилась масса грешков помельче, хотя также в сфере мошенничества. Афера с «Dreams» перевесила мелочь, ему дали семь лет. Остальным — по пять.
— Так много? — вскинула брови Агнешка.
— А в Польше что, мошенникам меньше дают? — поинтересовалась Ольга.
— Надо будет узнать, — с серьезным видом сказала полячка. — Нет, не подумайте, dziewczyny [6] , я не возмущаюсь. Просто никогда не задумывалась над тем, какое наказание несут те, кто не убивает, не калечит и не насилует. Если совсем честно, мне до сегодняшнего дня казалось: их вообще никто никогда не наказывает, они выходят сухими из воды.
— Как видишь, иногда справедливость все-таки торжествует, — заметила Жуковская, пощелкала мышью, пробежалась глазами по очередному тексту, появившемуся на мониторе. — Ага, вот еще нашла. Пишут, кое-кто из группы пошел на активное сотрудничество со следствием. Этим дали условные сроки. Думаю, подельники специально валили Шеховского. Даже на год… Тьфу, какой год — даже на день никому не хочется за решетку!
— Дело прошлое, — отмахнулась Агнешка, заметно утрачивая интерес к афере. — Занятно, во многом показательно. Но нас, как ты, Алиса, понимаешь, раскрытие афер в Украине интересует постольку поскольку. Пока что мы не приблизились к цели нашей встречи.
— Мне кажется — наоборот, — возразила Ольга. — Я, например, теперь лучше поняла, какие мотивы двигали Валентиной Ворон.
— А я вот не поняла! — тут же отреагировала Алиса. — Послушайте, не знаю, что вы хотите услышать… Что все остальные, кому адресован этот наш разговор, захотят для себя найти… Только познакомились мы с мамой Валей, считайте, два года назад. Плотно общаться по… гм… работе начали всего-то в прошлом году. Не скажу, что хорошо ее знала. Никто, кроме самой Валентины Павловны, не знает ее лучше…
— Так можно о любом человеке сказать, — заметила Агнешка.
— Признайся: так оно и есть! — сказала Ольга.
— Согласна, — кивнула полячка. — Так что же Валентина? Мы все время отвлекаемся …
Жуковская опустила крышку ноутбука. Теперь Алиса сидела под перекрестным взглядом двух пар внимательных глаз.
— Валентина, — повторила девушка. — Ва-лен-ти-на… Мне кажется, все вокруг думают, даже уверены, что она кого-то из нас заставляла заниматься тем, что мы делали. Интересно, как люди себе это видят? Идет по улице девушка, я, допустим. Иду, значит, я, никого не трогаю, думаю о своем, строю радужные планы на будущее. Принца прекрасного на белом джипе представляю. Тут скрип тормозов, подлетает зловещий черный автомобиль, из него выскакивают три звероподобных бандита, хватают меня, засовывают в багажник, увозят за темные леса. Потом держат в подвале, куда каждый день приходит Валентина Ворон, затянутая в черную кожу, и пытает меня электрошокером, лупит хлыстом, грозит изуродовать милое личико, если не соглашусь работать на нее и продавать себя за деньги. После чего я, продержавшись несколько дней, в конце концов сдаюсь — и погружаюсь в еще больший ад разврата и порока. Так вот, ничего подобного не было. Очень скучно все происходило, просто и неинтересно. Мама Валя говорила своим девушкам, чем можно заняться, и девушки, то есть мы, соглашались либо сразу, либо на следующее утро, переспав с этим предложением ночь. Никто не краснел, не возмущался: дескать, как вам не стыдно, как вы можете именно мне такие вещи предлагать… Отказов Валентина Павловна практически не получала, насколько я помню и знаю.
— Создается впечатление, что девушки с самого начала были готовы к подобным предложениям, — заметила Агнешка. — Ты сама думала о чем-то таком?
— А вы? — резко парировала Алиса. — Вы видели себя в маленькой комнате на диване перед объективом камеры? Ваши планы на будущее с рождения были связаны с тем, чтобы выполнять приказы козлов по ту строну компьютерного монитора? Брать себя за соски, медленно стаскивать трусики, поворачиваться задом, ласкать свое тело так, как им хочется, даже использовать для этого всякие специальные игрушки, не всегда мягкие? Познакомьте меня с девчонкой, которая спит и видит себя именно на такой вот работе, мечтает о такой вот жизни?