— Разумно, — впервые за все время подал голос адвокат и не удержался: — Тем более что это я поднял тревогу… Или не тревогу, как правильно назвать…
— Ладно, все сейчас захотят стать героями, — ухмыльнулся Самчук. — Ну не буду больше держать вас в неведении, Валентина Павловна. Тем более все случившееся в первую голову вас касается. Значит, в субботу дело было. Информация быстро ушла, залетела в Интернет. Там ее внимательный господин Бельский и прочитал. Сначала Гущуку позвонил, своему нанимателю…
— Подождите, — вклинилась Валентина. — Я верно поняла: местный владелец маршруток нанял против меня вас, господин адвокат? Это вы должны были меня разорить?
Тот отмолчался, и молодая женщина смекнула: она угадала, попала в самое яблочко.
— Так интересно вам или нет? — вопрос полковника прозвучал сухо.
— Аж распирает.
— Тогда не надо перебивать. После будете разбираться, кто кому был врагом, а стал лучшим другом. Короче говоря, в городе Житомире киевская фирма с красивым названием «Алиса» объявила однодневный, как это называется, кастинг. Искали фотогеничных детей для съемок в рекламе молочной продукции одной очень известной торговой марки. Собирали желающих, опять же, через Интернет, но без особого размаха и пафоса. Пришли какие-то родители с детьми, человек, может, шестьдесят, может, чуть больше. И одна родительница в самый разгар всего действа показала удостоверение сотрудника милиции. Коллеги были на низком старте. Сотрудница пришла со своим ребенком, мальчишкой тринадцатилетним. Понял пацан что-то или нет — понятия не имею, да и неважно. Маски-шоу не устраивали, просто взяли под микитки, проводили до машины. Всем пришедшим объявили: кина не будет, электричество кончилось, в таком духе. А в милиции задержанных опознала специально приехавшая из Киева гражданка, одна из тех, кого так же, как и наших детишек, надули в столице и развели на деньги. Оказалось, те, кто именует себя в городе Житомире фирмой «Алиса», в городе Киеве называли себя агентством « Dreams». И дурили народ в куда больших масштабах. Что-то хотите спросить?
— Да. Как на них вышли?
— И это выяснили. В общих чертах получается вот что. Как вы наверняка догадались, по четыре тысячи гривен выложили жуликам не только наши женщины. Киевские мамы тоже тряхнули кошельками. Конечно же, не все подряд, так же как и здешние. Однако вы сами утверждаете: только в тот же день, что и вы, явилось около сотни желающих. А чесали эти «дримзы» три дня, на секундочку! Урожай — около двухсот тысяч гривен, и это включая взносы ваших подопечных, Валентина Павловна. Только киевских никто в группы не организовывал! Живут они в разных районах. Между собой практически незнакомы, очень редко встречались те, кто знал друг друга раньше. Они тоже ничего не получили, тоже поняли, что попались на приманку, кое-кто пошел в милицию. Буду откровенен, не у всех приняли подобные заявления. И я коллег понимаю: состава преступления нет, никто ни у кого не отнимал деньги силой. Связываться неохота. Только потерпевших по одному делу даже для столицы оказалось слишком много. Значит, первая волна пошла. Пока понятно все?
— Вполне, спасибо, — кивнула Валентина. — Дальше как?
— Дальше, Валентина Павловна, вмешалось то обстоятельство, что в вашем Киеве настоящих киевлян-то не так уж и много. У одной из потерпевших мамаш в Житомире осталась старшая сестра. Та от обиды позвонила ей и пожаловалась на жизнь. Согласилась, что дура, что сама виновата, что никто никогда никого не найдет, и на том разговор окончился. А у той сестры — соседка, с которой они дружат семьями. У соседки — дочка интересующего нас возраста. И вот эта самая соседка возьми вскоре после того разговора да и скажи подружке про редкую удачу — выгодное предложение снять ребенка в рекламе. Весь Житомир по телевизору увидит! Не говоря уже обо всей стране! Тут подруга насторожилась, недавно совсем похожее слышала. Предупредила соседку по дружбе. У той — брат мужа в милиции работает! Вот скажите, разве не анекдот? Анекдот или нет, а, мужчины?
Те, к кому обращался полковник, отмолчались. А Валентина ответила ему в тон:
— Не анекдот.
— Как по мне — забавно. Только так все в жизни и бывает. Ладно, остальное — дело техники. Деверь напряг своих киевских знакомых, те запустили коня: точно, есть такое дело, приносили заявления с описанием похожих схем. Надо все проверить, провести разведку боем. Тут на сцену и вышла залегендированная сотрудница с сыном. С ней поговорили тет-а-тет, и, как она вычислила, подобные собеседования проводились с каждым. Всем втирали одно и то же: ваш ребенок просто супер, но без подборки фотографий и видеоклипа — никуда. Такое стоит денег, зато — гарантия. Там, правда, меньшую сумму озвучивали. Но как раз это роли не играло. Житомирские коллеги получили, пусть и достаточно окольным путем, оперативную информацию и успешно все провернули. Вот так.
Полковник Самчук громко выдохнул, переводя дыхание, будто окончил тяжелую и неблагодарную физическую работу. После чего шагнул в сторону, становясь так, чтобы видеть не только Валентину Ворон, но и остальных собравшихся.— Наверняка есть вопросы, — произнес он. — Лучше, чтобы в дальнейшем сохранялась полная ясность. Кучеренко, Иван Сергеевич, ты что-то хотел спросить?
Лысоватый прокурорский следователь кашлянул.
— Не так чтобы очень…
— Тебе разве все понятно? — полковник нахмурился. — Я вообще сделал всю работу сам, все выяснил лично, потратил кучу времени! А вы все услышали эту историю в полном объеме только вот сейчас, и даже спросить не о чем? Мужчины, ситуация неприятная! Уважаемый человек, женщина, молодая и красивая, провела по милости аферистов три ночи в вонючей камере! И теперь мы должны максимально прояснить для себя эту ситуацию! Здесь и сейчас!
— Я думала, аферисты к моей ночевке в камере не имеют отношения, — заметила госпожа Ворон.
— А кто имеет? Назовите имена, фамилии, разберемся и оперативно накажем.
Валентина выдержала прямой взгляд начальника милиции.
— Раз вы так уверены, что аферисты запугивали меня, что они надевали на меня наручники…
— Кто вас запугивал? Конкретно — фамилии, звания, должности. Все ваши заявления рассмотрим, всех виновных выпорем. Да так, что сидеть не смогут. Ну, я вас слушаю.
Она посмотрела на лысоватого Кучеренко.
— Не запугивал меня никто, — произнесла негромко, но отчетливо. — В моем положении все иначе воспринимается. Острее.
— Хорошо, что вы это понимаете, — с довольным видом кивнул Самчук. — Поймете, значит, и наручники. У сотрудников милиции работа такая. Если кого-то задерживают, на него надевают наручники. Вы же не обижаетесь на медсестру, которая делает вам уколы? А она ведь вас колет иглой, Валентина Павловна. Это если не больно, то неприятно — да. Или вот хирург: надо сделать операцию, вырезать дрянь из кишечника — он разрезает людям животы, оставляя шрамы на всю жизнь. Они не всегда украшают мужчину, тем более — женщину. Так что , оставляем претензию по поводу наручников?
— Нет, — отрезала Валентина.
— Выходит, во всех ваших неприятностях, пережитых за последнюю неделю, виноваты жулики! — полковник говорил так, словно вывод был очевиден и не поймет этого только дремучий дурак. — У вас появляется шанс их наказать. Пострадавшие родители напишут заявления. Правоохранительные органы возбудят дело. Следователь возьмет у вас объяснения. А потом вы поедете в Киев вместе с адвокатом, составите и подадите исковое заявление, будете представлять потерпевших. Как из этого всего можно со временем получить назад хотя бы часть денег — пускай вас не заботит. Такими темами озадачиваться будут юристы, я тоже подключусь. Там, где гро́ши, всегда необходимо личное вмешательство… Ты уже созрел что-то спросить, Кучеренко?
— Да, есть неясный момент, — сказал лысоватый. — В Житомире субчиков этих заловили, когда они предлагали сотруднице милиции заплатить за видео и фотографии. Как можно доказать, что жулики не собирались ничего такого делать, просто кидали доверчивых родителей? Они же вполне могли заявить: а мы, мол, и не обещали так называемое портфолио прямо сейчас! Не меняли товар на деньги! Есть все телефоны, контакты, даже договоры, все официально. Доказательная база имеется?