Итак, «Дьявол образован из обрывков Бога»[314]! Или еще более новаторски: «Дьявол – это оцифрованный Бог»[315]! То есть «…если в ваш мозг введена программа примитивного сознания, согласно которой мир разделен лишь на два полюса „внутреннее – внешнее“, „черное – белое“, „добро – зло“, „свет – тьма“, „реальность – иллюзия“ и т. д., то все, что вы думаете, вам кажется истиной, а все, что думает ваш оппонент, – ложью. И наоборот»[316].

Но здесь важно еще раз повторить, что для Театра Реальности это естественный и даже закономерный процесс, так Он «…сам заманивает себя в ловушку своего собственного совершенства…»[317], надевая на себя маску человеко-роли только для того, «…чтобы встретиться и поиграть с самим собой»[318]. Эта ничем неудержимая тяга «…пробуждается жаждой Мирового Ума полностью познать самого себя. Что может быть сделано только путем выражения вовне, в виде непосредственного творящего действия, то есть путем расщепления самого себя на познающееи познаваемое. И потому ход творения требует разделения на субъект и объект, наблюдателя и наблюдаемое, <…> так чтобы „Бог мог узреть Бога“ или „Лик мог узреть Лик“»[319]. Так, «…играя в Творение, Всемогущий прячется за невежеством, провоцируя стремление к Единству»[320].

На одной из миниатюр в трактате «Ars moriendi»[321], изображено искушение умирающего от «суетной славы». Демоны (двое из них с высунутыми языками) подносят умирающему корону! «Ситуация коронования, конечно, совершенно ложная; перед нами – типичное illusio, созданное демонами в результате их игры, quasi ludendo, а высунутый язык, это, конечно же, знак игры-обмана!»[322]

Вывод: именно бессознательное разделение неделимой природы Театра Реальности на того, кто смотрит; того, кто играет; и того, кого играют, является тем камнем преткновения, благодаря которому мы блуждаем в бесконечном «лабиринте» демонических игр, «…автоматически накапливая признаки собственного бессилия и в конце концов теряя связь со своим творческим потенциалом»[323]. Так, подгоняемые безжалостной плетью демона игры, мы, облеченные в «иероглифический панцирь» Вильгельма Райха[324], бессознательно вращаем тяжелое колесо своей собственной фрустрации, депрессии и цинизма, настойчиво призывая в свою жизнь маниакально депрессивный синдром!

И что мы можем извлечь полезного из всего описанного выше ужаса?

Дело в том, что там, где внешний мир «существует независимо от нас» и «создан не нами», мы всегда будем ощущать себя маленькими и беззащитными! И как бы мы ни старались быть сильными, он (этот «созданный не нами» мир) всегда будет больше, и мы всегда будем проигрывать! Говоря словами известного психокибернетика Грегори Бейтсона[325]: «…мы всегда будем жертвой Большого Мира»!

И эту мысль стоит повторить очень много раз: в мире, созданном не нами, творческая реализация невозможна! Нет и не может быть творческой реализации в мире, в котором не мы играем роли, а роли играют нас. В обстоятельствах созданного не нами мира нашей единственной возможностью будет внешняямотивация[326], а нашей единственной потребностью – напряженная «боевая стойка» и естественное желание демонстрировать правоту, социальную значимость, успешность и сексапильность нашей роли. Так демон игры легким артистичным жестом вписывает нас в туннель реальности демонстративных ценностей, тотально выхолащивая творческую потенцию и способность творить свой мир!

Еще и еще раз: в мире, созданном не нами, творческая реализация невозможна! Но! И это самое фантастичное из всего сказанного выше: в этой невротично-конфликтогенной по своей природе позиции хранится невероятный творческий потенциал для создания своих правил и своей собственной Игры!

Здесь начинается миф о герое, который, подобно бесстрашному алхимику духа, терзаемый непоколебимой амбицией совершенства, решается-таки схватить за горло «дракона шизофрении», направив путь в темный лабиринт своего собственного подсознания в п оисках того самого Мастерства, о котором не перестают на разных языках говорить Делатели разных эпох и направлений.

Самоосвобождающаяся версия игры[327]

Итак, примерно к двадцати восьми – тридцати годам (у кого-то раньше, у кого-то позже) у людей, верных «инстинкту преображения»[328], возникает, как мне кажется, «революционная» идея освободиться от власти демона игры; уйти из того театра, который Арто называет «пищеварительным»; преодолеть «пре-бывание в обыденности»[329] и узнать творческую силу всего диапазона Театра Реальности. И если это действительно происходит, то мы естественным образом включаемся в динамику тщательного исследования своего уникального «многоклавишного» инструмента, устремляясь к познанию – Самоосвобождающейся версии Игры. Той единственной, в которую, с моей скромной точки зрения, действительно стоит играть!

И что это за версия? Например, в древнеяпонских театральных состязаниях существовало такое правило: «На сцену выходят два артиста. Оба играют. Выигрывает тот, кто делает другого зрителем…»[330], то есть победителем становится тот, кто своей непоколебимой целостностью вышибает другого в двойственную позицию! В этой до предела утонченной культурной традиции считалось, что мастерство артиста, выбитого из позиции единства, – повержено! Так оно и есть!

Фактически во всех методах игры двойственная модель восприятия используется в целях достижения самореализующейся, или самоосвобождающейся позиции Ума. Все нижеприведенные техники базируются на утверждении, что каждый из нас изначально – целостная и самодостаточная сущность, способная, опираясь только на свою собственную силу, обрести центр тяжести, свой центр циклона и оседлать Дракона, как говорят восточные мастера, или трансмутировать его в неравной схватке в высшие состояния сознания, как говорят средневековые алхимики. Все это означает сознательное формирование вокруг себя таких обстоятельств, какие мы считаем максимально эффективными для нашей творческой реализации! Или, говоря словами мастера в метафизике игры Иоганна-Христофора Фридриха Шиллера: важно сотворить такой мир, в котором «…возвращается сознание, что целостность существования возможна, как возможна и уверенность в своих силах…»[331], или мистера Брука: «Смысл театра – в освобождении»[332]! И крайне досадно, если до сих пор мы пребываем в иллюзии, что реализовать скрытую внутри нас силу можно только опираясь на кого-то вовне.

Внимание! Это основная идея книги: поиск той единственной игры, в которую действительно стоит играть! «Превыше всего прочего ищите ее… Найдя, играйте в нее, не жалея сил… Играйте, как если бы от этого зависели ваши жизнь и душевное равновесие… Они действительно зависят от этого»[333]. И еще: «Если вы намеренно избираете меньшее, чем то, на что вы способны, то я предупреждаю вас: вы будете глубоко несчастны до конца своей жизни…»[334] И еще раз: главный секрет Игры в том, что у жизни нет смысла! Raison d’ệtre[335] зависит от игры, в которую мы с помощью интенсивных творческих усилий ее облекаем! Как и природа женщины, он (смысл) раскрашивается красками нашей собственной творческой потенции! Поэтому: не ищите истину – творите ее! Не ищите любовь – творите ее! Не ищите мастерство и успех – творите их! Не ждите счастья и реализации – творите их! Все это не обладает реальностью вне нашей собственной творческой потенции! И если что-то не произошло, значит, мы были недостаточно искусны и настойчивы!