Солнце уже спускалось за горизонт, покрывая все заревом вечерней зари, тени принимали исполинские формы, и вдали небо и холмы сливались морем фиолетового цвета. На палатках, на склонах гор и на уродливых пальмах лежало то чудесное, то лучезарное освещение, которое придает всему востоку и Индии их своеобразный характер.

Палатки были покрыты сшитыми кусками войлока из козьей шерсти, защищающего от дождя и солнца. Со всех сторон эти палатки были плотно закрыты и почти все имели около двадцати футов длины и десяти футов ширины; только одна из них была значительно больше; по лучшей материи и всему устройству было видно, что она принадлежала шейху или эмиру племени.

Перед этой палаткой сидел на верблюжьей шкуре эмир с длинной белой бородой. Поверх грубой бумажной рубашки на нем был кафтан и вытканный золотом плащ, на ногах — красные башмаки. Голова его была обвита дорогой дамасской шалью. Серьезно, почти мрачно и задумчиво смотрел он вдаль. Вдруг сидевший увидел бедуина, приближавшегося к палаткам. Пригнувшись к шее лошади, мчался он через ущелья гор, как вихрь, к лагерю. В одной руке держал он повод лошади, в другой — ружье. Казалось, будто длинный, укутанный в белый плащ предмет был привязан к лошади, так закрывал плащ фигуру всадника.

Приблизившись к большой палатке эмира, он соскочил с лошади, отпустил ее на волю и вошел к эмиру племени Бени-Кавасов, который возглавлял около двух тысяч ружей[10] против султанских солдат, более четверти которых уже пало в битвах.

Молодой бедуин вошел к эмиру и, преклонясь перед ним, положил правую руку на грудь.

— Я принес тебе важное известие, мудрый Гарун, тебе и твоей храброй дочери Солии! — сказал молодой воин. — Где теперь Кровавая Невеста?

Гарун, эмир, откинул полог палатки, которая была разделена ковром на две половины. В одной половине жил эмир с сыновьями Абу-Фарези и Абу-Варди, другую половину занимала его дочь Солия. Эмир позвал сыновей, чтобы они явились к нему вместе с Солией. Явился только один.

— Абу-Фарези и Солия уехали, — сказал он, — посмотри туда, мне кажется, это они возвращаются!

— Да, это они, сестра твоя и брат, — отвечал старый эмир. — Эль-Омар, обожди с докладом!

Молодой араб, как и старый эмир с сыном, посмотрел в сторону обоих приближающихся всадников. Кто этого не знал, тот ни за что бы не заметил, что один из двух всадников была девушка, которая, вооруженная по-мужски, скакала на лошади. Рядом с братом Абу-Фарези, в белом полосатом плаще и в зеленой головной повязке, сидела она на своем стройном коне, одетая, подобно мужчинам, в шелковый кафтан под развевающимся плащом, на ногах у нее были желтые сапоги, а голова была обвита пестрой шалью. В руке она держала ружье, а за поясом, перехватывавшим ее шелковый кафтан, можно было заметить, когда она спрыгнула у палатки с лошади, воинское украшение, которое оправдывало страшное прозвище «Кровавая Невеста». Кроме пистолета и двух роскошных кинжалов на поясе висела голова турецкого солдата на веревке, которая была продета через голову из одного уха в другое при помощи кинжала.

Вид этого победного трофея был ужасен! Черная, запекшаяся кровь прилипла к шее, к лицу и волосам головы и страшно выделялась на мертвенно бледном лице. Кровью была забрызгана одежда Солии и запятнан дорогой шелковый кафтан — она, по-видимому, гордилась этими пятнами и этим трофеем.

Вглядевшись вблизи в Солию, внимательный наблюдатель сразу бы узнал в ней девушку или же принял ее за безбородого юношу. У нее были правильные, но суровые черты лица, большие темные глаза и сильно развитый стаи. Она презирала одежды и украшения женщин! Ни цветного покрывала на лице, ни серебряных колец в носу и ушах, пи серебряных браслетов на шее и руках не носила она, ее украшениями были оружие и неприятельские головы, одну из которых она теперь положила к ногам отца, причем не дрогнул ни один мускул ее, как бы высеченного из мрамора, лица.

Эль-Омар, молодой араб, почтительно преклонился перед ней, но она не обратила на это никакого внимания.

Эмир глядел на окровавленную голову.

— Мы встретили неприятельского караульного, — сказала Кровавая Невеста, — вот я принесла тебе его голову, отец!

— Солия выстрелила в него с лошади, это был новый башибузук, — прибавил Абу-Фарези, один из братьев Кровавой Невесты, в то время как другой приподнял голову и рассматривал ее, — его лошадь бросилась в сторону и потащила за собой полумертвого врага, мы погнались за ним. Наконец Солии удалось саблей отсечь голову от туловища — голову она взяла себе, а туловище лошадь умчала в неприятельский лагерь!

— Выслушайте известие Эль-Омара, который только что прибыл в лагерь! — призвал эмир Кровавую Невесту и двух ее братьев. Теперь только обратилась Солия с вопросом к молодому арабу.

— Разве мой брат, Абу-Варди, не прислал тебе сегодня утром сотню всадников, чтобы занять большую караванную дорогу?

— Да, храбрая и благородная дочь Гаруна, звезда нашего племени, наш смелый знаменосец, — отвечал молодой араб, — Эль-Омар принес важные известия тебе, мудрому эмиру и твоим мужественным братьям. Я помчался сегодня утром с сотней всадников по той дороге, к полудню мы достигли горы Кора. Я бросился вперед. Едва забрался я на вершину, чтобы произвести дальнейший осмотр, как на незначительном расстоянии от меня, на большой караванной дороге, заметил я длинную колонну войск. Это были турецкие солдаты башибузуки.

— Значит, в числе их был и тот, которого мы встретили, пусть труп его объявит приближающимся сюда борьбу не на жизнь, а на смерть, — сказала Кровавая Невеста, — продолжай дальше!

— Я вернулся к своим всадникам в хорошо укрытое место, так как враги тотчас же послали несколько пуль нам навстречу, и оттуда нам был виден весь отряд!

— Как их много?

— Мы насчитали до пятисот солдат с предводителями! В середине длинного отряда лошади и верблюды с трудом тащили две пушки!

— Они везут с собой две пушки, — сказал старый эмир, — это бесполезный труд, должны же они знать горные ущелья.

— Когда я со своими всадниками достаточно разглядел все и убедился, что это были новые войска, — продолжал молодой араб, — мы помчались назад! Там, за мнимым лагерем, я оставил в засаде своих всадников, а сам поспешил сюда, чтобы донести тебе обо всем! Прикажи мне заманить сегодня ночью башибузуков с их пушками в лагерь, и ты можешь с главными силами твоего войска напасть на них и истребить, прежде чем они успеют начать битву, можешь отобрать их пушки и использовать их для укрепления и обороны твоего лагеря!

— Не все главные силы возьмем мы для истребления этих новых войск, — воскликнула Кровавая Невеста. — Дай мне еще сто человек, — обратилась она к отцу, — я и братья нападем с ними на врагов и победим их!

— Я встретил по ту сторону горы Джарль двух человек из племени алезов, — сообщил Эль-Омар, — они уже знали, что приближаются новые военные силы, и рассказали мне, что придет еще арьергард тоже с двумя пушками! Как велик последний, они не знали! Они узнали только, что каждый из этих отрядов имеет предводителем молодого бея, что оба предводителя в столице падишаха были приговорены к смерти, но потом смертный приговор был заменен ссылкой! Это они идут на нас, они дали священную клятву убить Кровавую Невесту и победить наше племя или пасть на поле битвы!

— Они поклялись в моей смерти? — спросила Солия мрачно. — Я отплачу им тем же! Посмотрим, кто останется победителем!

— Они хотят перебить нас и думают, что, захватив в плен Кровавую Невесту, будут уже у цели, — продолжал молодой араб, — твою же голову падишах оценил в двадцать тысяч пиастров.

— Мою голову? Дорого, однако же, ценит меня султан, — сказала Солия с холодной язвительной улыбкой, — оба новых предводителя хотят, значит, получить эту награду! Я захвачу их в плен, и тогда увидим, какая цена будет выдана мне за их головы, когда я пошлю их султану! Я горю нетерпением начать бой с новым неприятелем! Даешь ли ты нам сотню воинов, отец?