Я хочу тебе сказать —

Тебе со мной не совладать!

Ты хочешь мне сказать —

Тебе с собой не совладать.

Ты будешь искать, искать, искать,

И я даже буду немного ждать,

И если ты выйдешь потом из огня,

То, может, успеешь – найдешь меня.

Остановите музыку

Ранить пташку певчую проще, чем легко,

Даже если пташечка взвилась высоко,

Даже если, кажется, все ей удалось

Трепетное крылышко в бронзе отлилось.

Может, и вульгарная, но такую ждут,

Как к соседке рядышком в гости к ней идут,

Потому не трогайте пташкину судьбу,

За соседку ненависть подарят врагу.

Ведь гостей у пташечки не один мильон,

Если что не нравится – выйди лучше вон,

А про незажившие знает и сама,

Цену всю высокую отдала сполна.

Но души единственной разлила на всех,

Всем испить хватило по глотку успех,

На селе и в городе, за столом и под —

Каждый смог почувствовать жизни этой плод.

Ранить пташку певчую проще, чем легко,

Только нынче пташечка ой как далеко,

И в полете дерзком слезы уж не льет

Женщина. Которая. Из души. Поет.

Рука твоя была холодна

Рука твоя была холодна,

но глаз струился теплый свет,

душа сказала «да» бесплотно,

но тело говорило «нет».

Моя ладонь всегда горяча,

крепка и ласкова рука,

но дрожь ревнивую не спрячешь

и не уймешь ее пока.

И да и нет в одном флаконе

уж стало слишком для меня,

я кисть холодную в ладони

согрею пламенем огня.

Хотя, возможно, поздно стало

мечты желанье воплотить,

но сердца зов не перестанет

воспоминанья приводить.

Мой зов немой сильней пространства,

он время вспять поворотил

и постоянного непостоянства

ревниво жажду укротил.

Словно и не было лета

Словно и не было лета,

Голос за кадром звучит.

Глядя на красные листья,

Радость в душе не молчит.

Радость за снежные хлопья,

Мокрые стылые дни,

Отдохновенье от солнца

Сердцу приносят они.

Осень, волшебная осень,

Дай поглядеть на тебя,

Осенью осень не спросит,

Как же ты жил не любя.

Смотрю в окно

Смотрю в окно, внизу дома.

Ах! Лето на исходе,

снуют прохожие, едва

что-либо понимая вроде.

Им невдомек, что я уж тут

за них продумал этот вечер —

ведь разве можно на лету

почувствовать с мгновеньем встречу!

Созерцатель

Созерцатель Крамского – никому, брат, не нужен —

слишком грязен и рван, нет прошенья в глазах,

и души его голос давно уж простужен,

продубело все тело на холодных ветрах.

Светит луч человечий из засохшего лона,

хоть не видит уже ничего он вокруг,

но живое и нервное тело надело

маску вечности жестом упрятанных рук.

Ничего он хорошего, право, не видит,

да и что он хорошего видеть бы смог?

Он обижен уж всем, чем возможно обидеть,

но живет, ведь себя уж давно превозмог.

Ничего не внушает он мне своим видом,

не хочу я его ни принять, ни обнять,

и зачем он застрял на дороге разбитой

повернув бег зловещего времени вспять?..

Спи, малыш мой сокровенный

Спи, малыш мой сокровенный,

есть у каждого такой,

если нет, бредешь ты, бедный,

обделенною верстой.

Спи, малыш, не отдаляйся,

снова молча прошепчу,

от меня не уклоняйся,

хоть хочу, хоть не хочу.

Я и сам не сразу понял,

все рассчитывал, рядил,

а как понял, только стоном

дождик тихо зарядил.

У любви бессвязны речи,

не в словах ее душа,

лишь руками молча плечи

обвивает не дыша.

Слез струна капелью плачет,

хоть и не о чем тужить,

но не может ведь иначе

сердца слово обнажить.

Не звучит она, немея,

в хоре шумном и чужом,

о своем она, лелея,

губы вяжет шепотком.

Спи, малыш мой сокровенный,

не чужие мы опять,

губ сухих прикосновенье

повернуло время вспять.

Спи, малыш мой сокровенный,

я не сплю, несу свой час

нашей встречи незабвенной,

обволакивавшей нас.

Старые фотки

Вот я сижу на стуле и смотрю

на фотографии себя давно,

и в прошлое я дверь вдруг отворю,

включу свое я личное кино.

Мне не за что стыдиться – я красив

на фото, в жизни, и мои друзья,

красивы все мы, даже донельзя,

мы молодости гимн провозгласив!

Однако мне их жаль – друзей своих,

хоть не было мне лучших никогда,

со временем я не уверен в них,

боюсь, они пропали нынче в никуда.

Мне страшно было б видеть их другими,

ведь я такой же, как и мы тогда,

но знаю я, что встретить их такими

не суждено мне больше никогда.

Поэтому я спрятался на кухне,

сижу, смотрю, показываю их,

воспоминания ведь никогда не стухнут,

хотя бы след простыл от старых, дорогих.

Зачем вы мне, от молодости вести?

я молод и теперь, мне нет потерь,

я лишь приобретаю без вас вместе

а с вами лишь старею я теперь.

Поэтому не встретишь меня с вами,

я век наш весь отжил и заложил,

плыву я новыми реками и морями,

я грусть свою на после отложил.

Сумерки рая

Сумерки рая разлились —

белая ночь коротка,

шум мотоциклов – разбились

звуки и стихли пока.

Мы убежали от звуков.

Мыслей пульсирует кровь,

вечером мы оживаем,

утром прощаемся вновь.

Будем смотреть и не видеть —

да и зачем это днем!

Днем можно все ненавидеть.

чтоб точно ожить нам потом.

Песни на сытый желудок

легче без зависти петь,

из никуда в ниоткуда

радостно как-то лететь.

Редко такое бывает —

я ничего не хочу !

В сумерках солнце купая,

Тихо губами шепчу,

словно без тела сейчас я —

звуки слышны без ушей,

тихо смакую я сласти

новенькой страсти моей.

Там, где нет рая, иначе

вьется виточек судьбы,

а здесь я сначала растрачу

интуитивно, как ты.

Слышу и вижу пространство,