— Илис! — Небытие безмолвствует.

— Илис, ты нужна мне! Сети!!! — И гулкий хлопок ударил по несуществующему.

— Сети! Я люблю тебя! — И небытие содрогнулось, прогнувшись перед невозможным.

— Я думал, что знаю все о несуществующем. Но ты меня поразил. Любовь к смерти… Если это вызов, то я не знаю, как на него ответить.

Говорят, любовь слепа. Но иногда она дает более острое зрение, чем то, на которое способен любой из орлов. Удар сердца — и туман небытия, соткавший фигуру, показал достаточно, чтобы понять — это не она. Возможно, собеседник из храма? Соперник? Судья? Неважно.

Второй удар сердца — и небытие расступается еще больше, показывая небольшую ракушку, висящую на костлявой шее. Старый, потертый кожаный ремешок, маленькая белая жемчужинка в центре. Небольшая, но светящаяся ровным белым светом.

Ладар рванулся. Боль вспыхнула сразу везде, огонь и лед перемешались, но он смог ухватить кожаный ремешок, свой давний подарок. Тень встретилась со смертью в споре за жизнь. Прочнее их не могла бы соединить и стальная цепь, по легенде, удерживающая все мироздание.

— Мой подарок! Как ты посмел! — Сипал вскипел, сейчас ему было абсолютно неважно, кто перед ним.

— Она моя! Как посмел ты!

Смерть ударила — со всей силы. Небытие кануло в Небытие, миновав тень. А затем удар вернулся.

Серый капюшон покачнулся. И выпустил оказавшуюся в руке сипала ракушку.

— Проклятые весы! Закон равновесия на твоей стороне, щенок, но смерть не прощает обид и всегда возвращает долги.

— Я никогда не уклонялся от боя.

— Так ли? — Ироническое хмыканье из-под серого капюшона, собеседник Ладара уже успокоился — или вновь стал равнодушен? — Впрочем, важно не это. Я верну Илис в проявленные миры… к тебе, на срок, пока действует твой подарок. Взамен ты кое-что для меня сделаешь. Из разряда того, что считается невозможным.

— Насколько я понял, вернуть Илис ты вынужден. Не знаю, в чем суть равновесия, но ты явно его нарушил.

— Подарок, основанный на смерти, крови и тени. Он теряет свои силы. Наверняка ты захочешь большего. И получишь то, что заслужил. Поединок. Со мной. Но сначала спаси свой мир.

— С каких пор смерть просит о жизни? — Ладар презрительно ухмыльнулся. В этот миг даже раскаленные иглы в руках показались терпимыми.

— Смотри: миры мелькали, приближаясь и отдаляясь, стремясь к спирали небытия… бедные и богатые, полные жизни и едва начавшие ее… И — Сети! Серая фигурка посреди праха умершего мира.

— Илис! — Два вспыхнувших глаза, два загоревшихся солнца. И стремительно разбегающаяся бездна миров.

— Ты видел мертвый мир? Таких довольно много, примерно каждый десятый. И у твоего мира такая судьба. Когда-то ты говорил о гигантском метателе, способном уничтожить все живое. Нет! Сейчас для вашего мира опасны кристаллы маны, которые столь старательно копят ваши враги. Высвободи они спрятанную в них силу — и мировые весы покачнутся еще больше, а этот мир покроется прахом. Найди способ остановить это — и станешь достоин поединка. И Сети. Если победишь. А пока… — Пепел вылетел из-под капюшона, окутал фигуру сипала, взвился, создавая, меняя, переделывая…

— Ладар? Ты как? — Терпкое питье на губах. Анокри, уже не в первый раз забирающийся в собственную грязь — весь перемазавшийся, с испачканным глиной ухом, но полный решимости бороться.

— Мастер… По-моему — совсем неплохо. — Ладар с трудом перевернулся на бок. Рука привычно оперлась о землю. Чавкнула липкая грязь. Рука? — Кажется, мне срочно нужно помыться.

— Ниже по течению пруд. Его состав идеально подходит, чтобы очищаться от моих зелий. — Анокри задумчиво разглядывал торопливо ковыляющую фигуру.

Прыжок! Еще глубже, на самую глубину, чувствуя, как пальцы касаются дна — и скользить, скользить над дном, чуть поводя разводами перепонок, набирая все большую скорость, чтобы, резко извернувшись, взлететь в небо, застыть, раскинув крылья, и несколько секунд парить, пока вода вновь не окажется совсем рядом.

— Хорошо! Довольно! Ты чист! А теперь встань, будь добр, на этот камень, и давай посмотрим на то, что же у нас с тобой получилось.

Обычная, похожая на прежнюю, фигура. Мышц не прибавилось — только связки, сухожилия проступали от малейшего усилия, как портовые тросы. Исчезла нескладность, появилось изящество, законченность. И руки! Тонкие, почти детские, они шли от плеч, послушно изгибаясь в локтевом суставе. Но на запястье добавлялся еще один сустав, практически незаметный, на расстоянии ладони от первого, он не привлекал к себе внимания, но был жизненно необходим. К нему крепились крылья.

Черные, словно замшевые, с небольшими когтями по краям, они облегали шею, подобно диковинному воротнику — и уходили вниз, до самой земли. Ладар медленно вытянул руку параллельно земле. Пальцы, чуть более длинные и тонкие, чем были у него раньше, обхватили рукоять невидимого клинка — крылья не мешали стали, чуть провисая на тонких, ажурных костях, но уходили вдаль еще на пару локтей, выпуская хищные жала ороговевшей кости.

— Летать на таких не получится. Слишком малы. — Сожаление в голосе сипала боролось с восхищением.

— А они и не для этого предназначены. — Анокри внимательно потрогал тонкую замшу, кольнул острым шилом. Пожевал губами, примерился, ткнул посильнее. Хмыкнул, отошел в сторону, нехотя, даже лениво сформировал огненный шар, бросил в человека. Ладар машинально пригнулся, закрываясь новыми руками. Клякса огня растеклась на замше крыльев, даже не нагрев их.

— Интересно, очень интересно. Необычный вид защиты, гибкий и многоплановый. И самое примечательное — нити небытия, вплетенные в них, смогут бороться с несосредоточенной, рассеянной магией, не обнаруживая себя.

— Мастер, тут я не понял: что я могу делать?

Анокри раздраженно пожевал губами.

— Неважно. Важно, что теперь льер Датим не слезет с меня, требуя, чтобы я повторил нечто подобное хотя бы в миниатюре, а я не знаю даже, сам ли я это создавал, вместе с тобой или нам помогал кто-то третий.

— Вовремя! — Ируг пожал руку, нажал сильнее, проверяя на выносливость, пробежался пальцами по запястью, отметил лишний сустав. Задумчиво оглядел черный плащ, лежавший на плечах, и меланхолично заметил:

— Стать прежним у тебя не получилось. Но получилось стать кем-то еще, и это очень вовремя. Льер Датим поздно сообразил, что подробные планы крепости Дасан есть в голове только у тебя, и последние дни рвет и мечет. Хорошо, что он заперся с каким-то важным советником до вечера, и у меня будет время познакомить тебя с остальными.

— Остальными? У нас пополнение?

— Тебе понравится. А вот Вакенши три дня ругался, как заведенный. — Подошедший сзади Айяр хлопнул по плечу, задумчиво прошелся кончиками пальцев по мягкой замше. — У тебя стильные шмотки. Они снимаются?

— Кое-что снимается. — Ладар дернул рукой. Как всегда перед встречей с новыми людьми, он весь собрался. Редкими и не особо веселыми были эти встречи.

— Ну, коль тебе так не терпится, прошу.

Айяр забежал вперед и раскрыл одну из дверей. Три фигуры, сидевшие за столом, уставились на вошедших.

— Первая, если не по старшинству, то по габаритам точно — Оория. Насколько ты заметил, она — орчанка. Сильна, красива, абсолютно безжалостна. Попала сюда из штрафбата, сумев выжить там, где полегли все остальные. Любимое оружие — булава, похожая на щит, и щит, похожий на булаву. По силам превосходит гнома, уже проверено.

Тихий смех и крупная девушка с резкими чертами лица неторопливо кивнула. Глядя на ее кисти, спокойно лежавшие на столе, но при этом превышавшие кулак взрослого мужчины, Ладар понял: Айяр не преувеличивает.

— Далее — Айя. Акробатка, жонглерка, метательница ножей. Говорит, способна подбить в полете свой собственный нож, но я не видел. Попала опять из штрафбата: ее подвела привычка резать нахалам штаны вместе с содержимым. Кое-кому из высокородных это не понравилось. У нас оказалась потому, что Оория отказалась переводиться куда-то без младшей сестренки. Считай, на испытательном сроке.