- А что делал Ричмонд за баррикадами? - потребовал объяснений сержант с разъяренным взглядом.

- Он... он пошел достать немного воды для раненых, сэр.

- Замечательно! И теперь этот пустоголовый француз снова рискует жизнью! Немцы увидят его в лунном свете! - сказал молодой сержант, а его глаза увидели, как с вершин упал снаряд, но без обычного взрыва. Это была не граната!

- Проклятье!!! Эти гады бросили газовую бомбу!!! - крикнул один санитар, также являвшийся свидетелем сцены.

- Всем надеть маски!!! - приказал Грандчестер, и все за баррикадами сразу же накрыли лица.

- Сэр, что Вы делаете? - спросил один из солдатов, видя, что молодой сержант взял другую маску и начал подниматься по той же лестнице, которой воспользовался французский доктор, чтобы выбраться за баррикады.

- Иду за лягушатником, что же еще? Он наверняка ослеплен газом, и если останется под его парами, то умрет через несколько минут, - сказал мужчина приглушенным голосом под маской.

- Разрешите мне пойти с Вами! - предложил рядовой, раскаиваясь, что отпустил молодого доктора одного.

- Там уже достаточно двоих идиотов. Ты остаешься здесь, и если мы не вернемся, только отправь письма, которые лежат у меня в сумке и объясни леди, чье имя значится как адресат, что я пытался спасти свою жизнь, но есть долг, которым мужчина не может пренебрегать, - распорядился он, прежде чем он добрался до вершины баррикады и вышел из ее защиты.

Он должен был двигаться быстро, пока газ еще не позволял немцам различить фигуру в темноте. Пока он двигался по направлению к поляне, он думал об обещаниях, которые дал своей жене. То, что он делал в этот момент, он, конечно, не очень сознавал, но Терри чувствовал, что обязан Бонно за спасение своей жизни в операционной, и это был шанс оплатить этот долг.

Когда ему, наконец, стан виден мутный силуэт вдали, молодой человек бросился к доктору, стоявшему на коленях около мертвого тела Ричмонда. Терри достиг Ива и нервным движением коснулся его плеча.

От неожиданного прикосновения доктор повернул лицо, его глаза блуждали в небытие. Тогда Терри понял, что Ив уже не видит.

- Это я, Грандчестер! - шепнул Терри. - Немедленно надевай эту маску! - настаивал сержант.

- Зачем ты пришел сюда, ты глупец??!! - упрекнул доктор, чувствуя головокружение от газа.

- О, просто заткнись и надень маску, пока газ не сжал твои легкие! - сказал Терри, практически заставляя Ива надеть маску.

- Оставь меня здесь, и спасайся сам, пока есть время! Оставьте меня здесь!!! - кричал молодой человек, но не смог сказать что-нибудь еще, потому что твердый кулак ударил его в висок, отправляя в обморок.

- Прости, французик, - сказал Терри, неся бессознательное тело молодого врача, - но я думаю, твоя болтовня надоест во время пути, который мы проделаем вместе!

Мужчина начал идти назад к баррикаде, но постепенно газ начал рассеиваться, оставляя фигуру открытой лунному свету. Тогда немецкие пулеметы еще раз наполнили воздух своим смертным ревом.

- Началось, - подумал Терри, ясно ощущая зудящую боль в правой руке. - Если твой талисман действительно работает, моя любовь, то сейчас самое время, чтобы что-нибудь сделать для этого глупого французика и меня, Кенди, - продолжал мысленный разговор с собой молодой человек, и, наконец, подобрался к баррикаде. Секунды казались столетиями, поскольку на другой стороне баррикады открыли огонь, чтобы прикрыть своего сержанта, который приближался с потерявшим сознание доктором на спине.

- Помогите мне с ним! - крикнул Терри, и один из медбратьев выскочил на баррикады и взял с собой Ива. Немцы продолжали стрелять со своего поста на холме, и затем новая вспышка взорвалась на поляне. Это была другая мина, сработавшая от огня немцев. Терри повернулся, чтобы увидеть, где была вспышка, и понял, что тогда он шел очень близко к тому пятну.

- Входите, сэр! Сейчас! - крикнул один рядовой, испуганный новым взрывом.

Терри медленно взобрался, чувствуя возрастающую боль в руке, но он, наконец, достиг вершины, в то время как еще больше пуль шныряло вокруг него. Однако, секундой позже, он был уже в безопасности на другой стороне баррикады, бледный как бумага, с сердцем, колотящимся с удивительной скоростью и новой раной в правой руке, которая начинала сильно кровоточить.

- Я думал, Вы не вернетесь, сэр, - сказал один из медбратьев, пораженных храбростью молодого сержанта, прочищая рану Терри.

- Я тоже, приятель, я тоже, - было все, что мог сказать Терри, закрыв глаза и возблагодаря Бога за сохранение его жизни.

Темнота, все, что он мог увидеть, была темнота. Хотя шум лагеря ясно доносился. Он мог различить голоса и крики полевого госпиталя. Он чувствовал кончиками пальцев старые и грубые одеяла походной кровати, где лежал, и ощущал также острую боль в левом бедре, попытавшись двинуться.

Распознавать звуки было нетрудно, но видеть он не мог. Он приложил руку к виску и почувствовал бандаж, который накрывал его глаза.

- Так Вы, наконец, проснулись, док, - поприветствовал глубокий голос, который Ив хорошо знал. - Я думал, Вы будете спать целую вечность! - шутливо продолжал голос.

- Грандчестер? - удивился Ив, поворачивая голову туда, откуда слышался голос.

- А кто же еще? - ответил голос. - Жаль разочаровывать Вас, но Вы правы, это все тот же надоедливый я.

- Как я попал сюда? - спросил смущенный молодой человек.

- Ну, технически Вас принесли санитары с линии фронта, где Вы и я вчера вечером проделали весьма интересное путешествие. А теперь мы оба здесь наслаждаемся очаровательным отпуском. Хотя, я должен признать, что предпочитаю обслуживание, которое вы, парни, предоставляете в Париже. В сравнении с этим я нахожу здешнее обслуживание... несколько... неудовлетворительным... могу я так сказать? - пустился в объяснения молодой человек с тем же самым насмешливым тоном.

Воспоминания в голове Ива начали обретать смысл, пока неожиданно болтливый сержант продолжал свои объяснения, жалуясь на медбратьев в лагере. Ив помнил свое расстройство, когда он увидел Ричмонда на последнем издыхании, и затем почувствовал взрыв газовой бомбы в нескольких футах от своей позиции.

 Ему потребовалось лишь несколько секунд, чтобы ослепнуть, и в тот момент он решил, что его жизнь, наконец, подошла к концу. Он бы не смог отыскать путь к баррикаде, прежде чем газ проникнет в его легкие, а потом огонь немцев, разумеется, довершил бы остальное. На мгновение он подумал, что нашел лучший способ окончить свое болезненное существование, хотя не мог избегнуть чувства панического страха, какого никогда не испытывал прежде. Молодой человек увидел свои самые дорогие воспоминания, отразившиеся внутри разума. Он вспомнил детство, лица братьев и сестер, и голос своей матери, радость, которую он почувствовал, когда помог своему первому пациенту, и красоту заката над Nice Нисой, местом, где маленьким он часто проводил свои летние каникулы. Должен ли он возвращаться к баррикаде в последней попытке спасти свою собственную жизнь? Нет, для него было слишком поздно. Это было в тот момент, когда он почувствовал руку Терренса на своем плече.

- Ты спас мне жизнь! - вскрикнул он в озарении, прерывая монолог Терри.

- Ну, я бы не стал облекать это в столь драматические определения, - небрежно ответил Терренс, - скажем так, я просто чуть-чуть помог Господу дать тебе еще один шанс исправить твое дурацкое поведение.

- Почему ты это сделал? Почему рисковал своей жизнью ради человека, кто искал своей смерти, когда у тебя такое обещающее будущее? - спросил Ив, не в силах понять действий Терри.

- Я уже говорил это однажды, - отвечал молодой аристократ более серьезным тоном. - Бог дал мне новый шанс, чтобы написать лучшую историю своей жизни, и я подумал, что моим долгом было помочь кому-то еще, кому также был нужен подобный урок... Кроме того, ты спас мою жизнь там, в Париже. Я никогда этого не забуду.