Певец резко ударил смычком по струнам, и одна из них с резким хлопком оборвалась. Вольфгер повернулся к Венделю, но его место пустовало. Посланец Фуггера исчез, даже не попрощавшись.

***

Вернувшись в свою комнату, Вольфгер с удивлением обнаружил, что в ней собрался весь его маленький отряд. Отец Иона дремал, устроившись в уголке с раскрытой Библией на коленях, а Ута, Алаэтэль и Рупрехт увлечённо играли в Глюкхауз.[115] Ещё в Вартбурге, чтобы как-то побороть зимнюю скуку, гном вырезал доску для этой детской игры, раскрасил и подарил Уте. Вещица оказалась настолько изящной и удобной, что девушка не пожелала с ней расстаться и взяла с собой в дорогу.

– Твой ход, Алаэтэль! – сказала Ута.

Эльфийка взяла стаканчик с костями, встряхнула и сделала бросок.

– «Свадьба», «Свадьба» выпала! – захлопала в ладоши Ута, – на свадьбу всегда делают подарки, клади монетку!

Алаэтэль улыбнулась и положила на клетку доски пфенниг.

– Теперь ты, Рупрехт! – продолжала распоряжаться игрой Ута.

– Совсем ты меня разорила, госпожа, – усмехнулся в усы гном. Он долго встряхивал стаканчик и выбросил кости, как-то особенно повернув его.

– Пусто… – разочарованно сказал он и тоже положил на доску монетку.

– Что, гноме, обыгрывают тебя? – громко спросил Вольфгер, чтобы привлечь внимание игроков.

– Мой господин, наконец-то ты вернулся! Какие новости ты принёс? – с улыбкой воскликнула Ута, но, увидев расстроенное лицо Вольфгера, посерьёзнела и замолкла. В комнате повисла неловкая тишина.

Вольфгеру стало стыдно, что он помешал простому домашнему отдыху людей, давно ставших ему близкими и дорогими, но делать было нечего. Он подсел к столу, осторожно отодвинул доску с разложенными на ней монетками и сказал:

– Новости неважные. Надо посоветоваться, что делать дальше. Алаэтэль, пожалуйста, разбуди отца Иону.

Монах тут же открыл глаза:

– А я вовсе и не сплю, сын мой, – сказал он, хотя Вольфгер видел, как за минуту до этого старик мирно посапывал, – что стряслось? Рассказывай.

– Да, в общем, пока ничего особенного, но беда в том, что Мюнцер опять улизнул от нас.

– Куда на этот раз? – спросил монах.

– Во Франкенхаузен.

– А это далеко?

– Нет, не очень, но дело не в расстоянии. Плохо то, что у Франкенхаузена расположен военный лагерь восставших крестьян, и туда же стягиваются отряды Швабского союза, ждут только подхода войска Иоганна Твёрдого. Со дня на день грянет битва.

– Иоганн Твёрдый? – удивлённо переспросил отец Иона, – а это ещё кто такой?

– Новый курфюрст Саксонии. Я забыл сказать, что Фридрих Мудрый, Саксонский Лис, скончался седмицу назад.

– Упокой его душу, господи! – набожно сказал монах и перекрестился.

– Так вот, как я уже сказал, будет битва. Королевский стольник Георг Трухзес фон Вальдбург не упустит шанс разбить крестьянскую армию Мюнцера. Пока он медлит, но кто знает, сколько времени у нас в запасе? Мюнцер, узнав о подходе войска Трухзеса, навербовал в Мюльхаузене отряд и ушёл с ним на помощь крестьянской армии. Встретиться с Мюнцером всё-таки надо, иначе начатое дело не будет доведено до конца, но ехать во Франкенхаузен опасно. Давайте посоветуемся, как быть? Я думаю, нам с Карлом надо завтра на рассвете ехать к Мюнцеру, а вам – выезжать из города в сторону Альтенберга. Где-нибудь в условленном месте мы встретимся.

– Сын мой, мне не нравится то, что ты предлагаешь, – сказал отец Иона.

– Почему? – удивился Вольфгер.

– Потому что в опасное время разделяться – это не есть правильно, – сказала Алаэтэль.

– Вольфгер, я поеду с тобой! – решительно заявила Ута.

– Та-ак… – растерялся барон, – это что же, бунт? А ты что скажешь, Рупрехт?

Гном многозначительно погладил бороду и сказал:

– Нельзя нам сейчас разлучаться. Мало ли что может случиться? Когда мы вместе, нас просто так не возьмёшь, а порознь – передушат, как котят…

– Да ведь там опасно, понимаете вы или нет?! – начал сердиться Вольфгер. – Оборони Бог, окажемся между двумя отрядами – раздавят ведь как орех, и даже не заметят!

– А мы не окажемся! Голова нам на что дадена? Не только чтобы шлем носить, ей иногда и думать полагается! – ядовито возразил гном.

– Ну-у… Раз думать, то конечно. Тогда я спокоен, ведь ты с нами! – отпарировал Вольфгер.

Гном начал багроветь и уже раскрыл рот для продуманного, изысканного оскорбления, но его прервал монах:

– Дети мои, не ссорьтесь. Вольфгер, ты не прав. Подумай, что будет с нами, если из отряда уйдут два лучших бойца.

Вольфгер уронил руки на стол и выдохнул:

– Ну, хорошо, будь по-вашему, поедем вместе. Тогда собирайтесь, завтра на рассвете мы должны покинуть Мюльхаузен.

***

До Франкенхаузена маленький отряд добирался весь день, и достиг окраины городка уже в ранних весенних сумерках. Улицы, по которым они ехали, были совершенно безлюдными.

– Что у них тут, чума, что ли, прошла? – с опаской спросил Рупрехт, – где все? Почему людей не видно? Даже собаки не лают…

– Попрятались, наверное, сидят по погребам, – ответил Вольфгер, – а может, в лес подались, от греха подальше. Наверняка до них дошли слухи о грядущей битве. Кто бы её ни выиграл, мирные жители всё равно останутся внакладе, и они это отлично знают. Им, считай, ещё повезёт, если город не сожгут, а только разграбят…

– Что будем делать? – деловито спросил Карл. – Будем искать место для ночлега или сразу поедем к Мюнцеру?

– Пожалуй, остановимся на ночлег, – подумав, решил Вольфгер, – отдохнём, приведём себя в порядок, а уж завтра с утра начнём поиски. Надеюсь, до этого времени ему не придёт в голову уехать куда-нибудь ещё.

Отец Иона не участвовал в разговоре. Весь день он неважно себя чувствовал, потирал грудь и морщился. Вольфгер с тревогой поглядывал на старика.

– А где же мы будем ночевать? – поинтересовалась Ута, – здесь, поди, и постоялого двора нет…

– Зайдём в любой брошенный дом, – пожал плечами Вольфгер, – всё равно, в какой, лишь бы крыша над головой была. Думаю, хозяева на нас не обидятся, если вернутся и обнаружит свой дом занятым, ну, а если обидятся, заплатим им за постой.

– Не вернутся, – со знанием дела объявил Рупрехт, который уже успел осмотреть ближайший двор и даже сунуть нос в дом, – уехали не торопясь, вещи вывезли подчистую, дрова и сено – и те забрали и пол подмели, ни щепочки, ни соломинки…

– А чем же мы печь топить будем? – не унималась Ута, – надо ужин приготовить, есть ужасно хочется.

– Дерева кругом полно! – беспечно сказал Рупрехт, – можно, например, забор разломать. Колодец здесь недалеко, я видел.

– Ну, что ж, устраиваемся, – облегчённо сказал Вольфгер. – Но спать будем по очереди. Кто хочет первым дежурить?

***

Утро следующего дня выдалось холодным и туманным. Волглая сырость сочилась в щели нетопленого дома, забиралась под одежду, разгоняя сладкий утренний сон.

Вольфгер проснулся, размял затёкшие от сна на полу руки и ноги и огляделся. Ута и Алаэтэль лежали в разных углах комнаты, укрывшись плащами, гном похрапывал, раскинув руки, отец Иона полусидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене. Карла не было видно.

Стараясь не шуметь, Вольфгер вышел во двор. К нему подошёл оборотень.

– Доброе утро, господин барон.

– Доброе утро, Карл, – кивнул Вольфгер, пряча в кулак зевок и ёжась от холода, – всё спокойно?

– Вроде да, с рассвета тихо, как на погосте, по улице никто не проходил. Нам пора идти?

– Да, Карл, давай поторопимся. Вдруг Трухзес решит дать сражение сегодня?

– Завтракать будем?

– Потом, сейчас не до еды. Пойдём, разбудим монаха и отправимся на поиски Мюнцера.

Вольфгер вернулся в дом, нагнулся над отцом Ионой и положил руку ему на плечо.

– Отец мой…

Монах открыл глаза.

– Просыпайся, отец мой, нам надо найти Мюнцера и побыстрее исчезнуть из этого города.