По оценкам специалистов, хозяйственное положение крестьян в середине XII в. было в целом благоприятным[1302]. Об этом, в частности, говорит быстрый рост населения: по переписи 1187 г. население империи Цзинь насчитывало 45 млн человек – немногим меньше, чем было до завоевания[1303]. «Сумма взимаемых налогов и податей теперь втрое больше, чем в старину», – говорит «История Цзинь»[1304]. Восстанавливались города, была отстроена великолепная новая столица – на строительстве дворцов Яньзцина было занято 800 тыс. человек. К 80-м гг. XII в. процесс восстановления экономики был близок к завершению, и появились признаки перенаселения. В 1190 г. цена одного даня зерна составляла 1/2 серебряного ляна – это была высокая цена, лишь немного уступавшая цене зерна во времена кризиса в эпоху Мин[1305]. Посетив провинцию Шаньси, император Ши-цзун заметил, что все земли заняты под поля и не осталось места для пастбищ[1306]. Император сетовал, что всего один неурожай приводит к голоду, чего не было в древности. «В древности, – отвечал сановник Хэшиле Ляньби, – земли было много, а народа мало. Ценя больше всего умеренность, народ заботился о земледелии, поэтому, собирая в избытке хлеб, не страдал от голода. В настоящее время земли мало, а народа – много…»[1307]. По совету своих сановников Ши-цзун приказал своим подданным соблюдать умеренность в потреблении, сократить число праздников, не устраивать празднеств в период полевых работ, обязал простолюдинов носить простую одежду и не строить больших домов[1308]. Была восстановлена система государственных закупок зерна: зерно закупалось по дешевым ценам в урожайные годы и продавалось (или раздавалось) населению в голодные годы. Масштабы операций по закупке и транспортировке зерна были огромными: в 1190 г. из общего дохода казны в 78 млн связок монет на закупки тратилось 10 млн связок. В 1193 г. в 519 «амбарах регулярного выравнивания цен» хранилось 46 млн даней зерна – немногим меньше годового сбора поземельного налога. Это зерно было роздано населению, когда в 1194 г. Хуанхэ прорвала дамбы и, затопив несколько провинций, нашла себе новую дорогу к морю. На постройку новых дамб было мобилизовано 9 млн крестьян; благодаря этим мерам удалось избежать катастрофы подобной той, которая погубила династии Старшая Хань и Суй[1309].

Бедствие 1194 г. заставило власти обратить большее внимание на строительство дамб и ирригационных сооружений. Губернаторам было приказано выяснить, какие реки можно использовать для орошения полей и наметить планы работ. Были назначены особые вознаграждения за проведение ирригационных работ на землях моукэ. «Теперь в уездах и префектурах Хэнани много мест, где существуют поливные поля», – докладывали императору[1310]. Вводились новые методы высадки рисовой рассады: крестьянам предписывалось производить «квадратно-гнездовой посев», который, как утверждали агрономы, обеспечивает чрезвычайно высокую урожайность. Был создан специальный институт аграрных инспекторов; инспекторы проверяли качество работ и соблюдение агротехники, поощряли старательных крестьян и наказывали нерадивых. Регулярно проводились переписи и кадастры, направленные на выявление пустующих земель или земельных излишков[1311].

Несмотря на все усилия властей, они не могли решить проблему малоземелья. Численность населения продолжала расти: к 1207 г. она достигла 54 млн. Увеличивается число сообщений о засухах, наводнениях, голоде[1312]. В 1192 г. сановники говорили о неурожае, о непомерно высоких ценах на хлеб, о том, что крестьяне совершенно истощены и, будучи не в силах уплатить налоги, оставляют свои наделы[1313]. В разных местах вспыхивали крестьянские восстания[1314]. Распространилось ростовщичество, ростовщики скупали земли разорявшихся крестьян-собственников, снова возникали помещичьи хозяйства. Случалось, что в годы голода доведенные до отчаяния крестьяне продавали в рабство своих детей; власти запретили такие продажи и приняли меры к выкупу рабов. Была ограничена норма ростовщического процента, помещичьи владения были ограничены площадью в 1000 му[1315].

Разорившиеся крестьяне уходили в города и пытались заработать на жизнь ремеслом. Сановник Хэшиле Ляньби отмечал, что народ, оставив «главное», земледелие, устремился к «второстепенному», ремеслу и торговле[1316]. Особенно большого развития достигло шелкоткачество, шелковые ткани в больших количествах вывозились в Южный Китай. Развивалось гончарное производство; в главном фарфоровом центре, Ханьпо, гончарные печи занимали пространство протяженностью в 5 км. Горное дело, выплавка металлов, продажа вина, соли, железа, чая, как в эпохи Тан и Сун, находились в монополии государства. Для торговли этими товарами требовалась лицензия, за которую взимали 1/10 часть товара; при продаже других товаров взимался 1-процентный рыночный сбор[1317]. Для того чтобы учесть доходы торговцев и сделать налогообложение более равномерным, был вверен налог на имущество; проводилась перепись и оценка полей, домов, огородов, учитывались запасы денег и взимался пропорциональный налог[1318]. По-видимому, это была первая в истории Китая попытка введения поимущественного налога; необходимо отметить, что подобный налог требует совершенного учета и слаженной работы бюрократического аппарата – и во многих странах его сбор до сих пор сталкивается со значительными трудностями. Попытка введения имущественного налога в Цзинь оказалась успешной и через посредство монголов оказала существенное влияние на системы налогообложения в других странах (в том числе и в России). Другим достижением в финансовой области был выпуск ассигнаций. Сначала были выпущены кредитные обязательства по образцу существовавших в эпоху Тан; в 1189 г. они были заменены бессрочными ассигнациями – это были первые в мире бумажные деньги. Первое время ассигнации выпускались в ограниченном объеме и имели устойчивое обращение, но позже, во время войны с монголами, финансовые трудности привели к неумеренной эмиссии и ассигнации быстро обесценились[1319]. Еще одним новшеством циньской администрации было введение почтовой (ямской) службы и устройство почтовых станций. Почтовые станции располагались через каждые 50 ли (29 км), население было обязано обеспечивать их лошадьми и повозками. Сменяя на станциях лошадей, курьеры покрывали за сутки расстояние до 300 ли (172 км)[1320]. Система ямской службы была впоследствии позаимствована многими странами.

Аграрный кризис и развитие ремесел были проявлением нарастающего перенаселения и Сжатия. Другой стороной этого процесса было разложение чжурчженьских общин. Завоеватели-чжурчжени были военным сословием нового общества, они жили родовыми общинами, «моукэ», и были обязаны выставлять солдат для службы в гарнизонах и на границе, в военное время все мужчины с 17 до 59 лет подлежали поголовной мобилизации[1321]. Первое время после завоевания моукэ представляли собой сплоченные родовые коллективы, члены которых совместно владели землей и рабами. Однако быстрый рост общин привел к нехватке земли и разделам имущества между семьями. В 1180 г. один из министров указывал, что выделение семей из-за недостатка земли влечет разорение и необходимо пахать землю на началах взаимопомощи, по 40–50 дворов вместе[1322]. Но разделы продолжались, в начале 80-х гг. в моукэ насчитывалось 615 тыс. дворов; в среднем на двор приходилось 275 му земли, 10 свободных, 2 раба и 2 вола, но были дворы с 200 рабами, и были дворы, имеющие одного раба[1323]. Разумеется, воины-кочевники не пахали землю сами, они заставляли пахать своих рабов. Однако психология «благородных завоевателей» была такова, что они не считали нужным следить за хозяйством и не разбирались в земледелии; они привыкли жить в роскоши и проводить время в пирах. «Слышал, что люди моукэ только пьянствуют да стараются получать подать на 2-3 года вперед», – доносил императорский ревизор[1324]. Растратив деньги, продав волов и рабов, воины сдавали землю крестьянам в аренду и требовали плату за 2-3 года вперед. Чжурчжени уже не подвергались тому жестокому естественному отбору, который сделал их превосходными воинами, военных тренировок не проводилось, дисциплина ослабла, во время походов воины самовольно оставляли свои части и возвращались в общины. В конечном счете в соответствии с теорией Ибн Халдуна завоеватели потеряли свои боевые качества; во время одного из смотров выяснилось, что даже гвардейцы не могут попасть из лука в цель[1325]. Сановник Вэй Цзы-пин констатировал, что молодежь из богатых семей не годится для военной службы из-за своей трусости, а бедняки разорились и не имеют возможности служить. Вэй Цзы-пин предлагал освободить моукэ от обязанности выставлять воинов и перейти к вербовке наемников, и его предложение было принято[1326]. Таким образом, система моукэ повторила историю танской системы фубин.