В 1069 г. император Шеньцзун (1068-1085 гг.) возвел Ван Ань-ши в ранг первого министра и поручил ему проведение реформ. Ван Ань-ши не решился восстановить надельную систему, но он обложил налогами земли сановных помещиков, создал систему государственного кредита для крестьян и наладил работу системы регулирования цен: зерно закупалось у крестьян в урожайные годы и раздавалось крестьянам в голодные годы. Главной идеей «новых законов» Ван Ань-ши было сосредоточение усилий на ирригации и подъеме целины в южных провинциях. Массы крестьян и солдат были мобилизованы на постройку каналов, плотин, дамб; только за шесть лет было построено 11 тыс. ирригационных сооружений, были расчищены русла многих рек[1276]. Освоение целинных земель происходило одновременно с распространением новых сортов вьетнамского риса. Урожайность этих сортов составляла 30 центнеров с гектара – втрое выше, чем урожайность проса на севере. Кроме того, на юге в некоторых областях собирали два урожая в год: после сбора риса сеяли пшеницу. Специальный правительственный указ запрещал землевладельцам брать арендную плату со второго урожая. К XII в. средняя кратность посевов увеличилась по сравнению с VI в. вдвое и достигла единицы (т. е. каждое поле в среднем давало в год один урожай). Напомним, что в Европе в это время господствовала паровая система земледелия и кратность посевов не превосходила 0,6[1277].

С помощью селекции создавались новые сорта, приспособленные к местным климатическим условиям, в XII в. в провинции Чжэцзян культивировалось более 40 различных сортов риса. Практиковались специальная обработка семян, выращивание рассады в специальных парниках с хорошо удобренной и многократно взрыхленной почвой[1278].

По оценкам исследователей, освоение целинных земель и распространение заливного риса означали аграрную революцию[1279].Увеличение площади пахотных земель и резкое увеличение урожайности привели к расширению экологической ниши Китая. В предшествующие эпохи емкость экологической ниши составляла 50-60 млн человек, и когда численность населения приближалась к этому рубежу, начиналось Сжатие: голод, восстания и внутренние войны. В 1029 г. в империи Сун было 10,5 млн дворов, т. е., исходя из среднего состава семьи в пять человек[1280], примерно 53 млн человек. Соответственно, мы вновь видим картину Сжатия, голода и восстаний. Согласно данным переписей рост населения останавливается – логистическая кривая поворачивает к асимптоте на уровне 54 млн. Так продолжается до 1060-х гг., когда внезапно начинается новый, все ускоряющийся рост населения (см. рис. 21). В результате распространения заливного риса и освоения целины произошло расширение экологической ниши до уровня примерно 110 млн человек – и логистическая кривая поднимается к новой асимптоте.

Ван Ань-ши и его преемники продолжали «политику поощрения земледелия» до конца XI столетия. Однако «чистым чиновникам» не удалось ограничить могущество крупных землевладельцев. Попытка проведения кадастра с целью выявления необлагаемых земель закончилась неудачей[1281]. Процесс освоения новых земель сопровождался захватом этих земель «могущественными семьями». К примеру, сановник Чжу Мянь владел в приморских провинциях 300 тыс. му полей, и о его семье говорили, как о «маленькой династии на юго-востоке»[1282].

Захват земли помещиками привел к тому, что в начале XII в. появились признаки нового Сжатия. Тысячи безземельных крестьян уходили в города – к этому времени относится невиданное до тех пор оживление городской жизни. По подсчетам М. Элвина, горожане составляли более десятой части населения страны; в Кайфыне проживало более 1 млн жителей, многие города имели население 100-300 тыс. человек[1283]. В 11 казенных оружейных мастерских сунской столицы работало 11 тыс. ремесленников, а в некоторых шелкоткацких мастерских насчитывалось более 400 станков. За период Сун выплавка железа увеличилась более чем в 12 раз и к концу XI достигла 40 тыс. тонн (по другим данным – даже 150 тыс. тонн). Среди частных мастерских в торгово-ремесленных рядах часто встречались мастерские с 10-20, иногда даже с 40 работниками[1284].

С ростом ремесла значительно возросли и торговые обороты. В сунское время существовали государственные торговые монополии на железо, соль, вино, чай и некоторые другие товары, но для деятельности частных торговцев сохранялся достаточный простор. Купцы получали большие прибыли от торговли шелком, фарфором, рисом, состояние богатейших купцов оценивалось в несколько миллионов связок монет[1285].

Наиболее отчетливо черты нового кризиса проявлялись на юго-востоке, где перенаселение и малоземелье обусловили бурное развитие ремесла и чрезвычайно высокую долю городского населения – до одной четверти[1286]. Тяжелые условия жизни народа привели здесь к распространению уравнительного учения манихейской секты «Минцзяо». «Равноправие, отсутствие верхов и низов – таков справедливый принцип», – гласил девиз «Минцзяо»[1287]. В 1120 г. сторонники секты подняли большое крестьянское восстание, охватившее четыре провинции юго-востока. «Мы, простой народ, с усердием трудимся каждый год, – писал в своем воззвании вождь восставших Фан Ла, – однако наши жены и дети страдают от голода и холода, умоляют хотя бы один день накормить их досыта, а мы не можем удовлетворить их мольбы»[1288]. Число повстанцев достигало миллиона, восстание продолжалось больше года, при его подавлении погибло около трех миллионов человек[1289].

Не успела страна оправиться от разрушительной крестьянской войны, как на северные области обрушилось нашествие кочевников-чжурчженей. Пренебрежение военной подготовкой солдат дорого обошлось династии Сун. В январе 1127 г. пала столица, Кайфын; император Циньцзун попал в плен. Война между чжурчженями и империей Сун продолжалась двенадцать лет, центральные области страны были охвачены крестьянскими восстаниями, повстанческие армии сражались одновременно против завоевателей и против правительственных войск. К 1139 г. восстания были подавлены, но Северный Китай был завоеван чжурчженями. Войны и восстания привели к демографической катастрофе: были разрушены сотни городов, погибли многие миллионы людей.

* * *

Переходя к анализу социально-экономической истории Китая в эпоху Сун, необходимо еще раз отметить, что крестьянская война была подавлена лишь благодаря вмешательству кочевников, которые затем отказались уйти из Китая и создали на севере свое государство Поздняя Тан. Эта ситуация была аналогична вторжению маньчжуров в XVII в., но в отличие от маньчжуров тюрки-шато оказались неспособны поддерживать политическую стабильность: они растратили силы во внутренних смутах и в войнах с киданями, так что в конечном счете китайцам удалось изгнать кочевников в степи.

Более полувека войны и нашествия кочевников не давали возможности приступить к восстановлению экономики – это был интерцикл, продолжавшийся до середины X столетия. Важно отметить, что в отличие от предыдущих кризисов кризис конца танской эпохи не привел к уничтожению крупной частной собственности и установлению этатистской монархии. Так же как в XVII в., вторжение кочевников сломило силы народа, и уцелевшие помещики смогли сохранить свои земли. Хотя монархия в начале эпохи Сун усилилась, она была не настолько сильна, чтобы регулировать социальные отношения.