Что касается Китая, то монгольское завоевание привело к установлению сословной монархии на севере, но практически не изменило социальных отношений на юге, где продолжался сунский цикл и господствовали отношения частной собственности. В начале XIV в. сословная монархия в соответствии с законами халдуновского цикла стала разлагаться и превратилась в феодальную монархию; в это же время на юге началось Сжатие. Результатом этого Сжатия стало грандиозное крестьянское восстание, направленное как против монголов, так и против китайских помещиков. Эта крестьянская революция в конечном счете породила этатистскую империю Мин. В итоге мы имеем трансформации структуры:

В XIV в. произошла новая военная революция, открывшая эпоху пороховых империй. Необходимо отметить, что пороховая революция кардинальным образом изменила соотношение сил между земледельческими и кочевыми обществами. Нашествия кочевников ушли в прошлое, и в итоге мы видим более четкую картину демографических циклов, завершающихся экосоциальными кризисами.

Эпоха пороха началась с создания огнестрельного оружия, которое на Востоке стало в первую очередь оружием турок-османов и вызвало волну османских завоеваний и диффузию османских инноваций. Османская империя была этатистской монархией, обязанной своим рождением синтезу византийских и персидских этатистских традиций с кочевыми традициями тюрок. Диффузионная волна привела к распространению османского этатизма на весь Ближний и Средний Восток и к созданию еще двух этатистских империй, державы Сефевидов и государства Великих Моголов. Четвертая этатистская монархия, империя Мин, появилась в результате социальной революции, успех которой отчасти также был связан с распространением огнестрельного оружия. Таким образом эпоха пороха в Азии началась торжеством этатистских монархий, которые и обеспечили условия для роста населения, т. е. для начала новых демографических циклов. Исход этих циклов был различным.

В Османской империи Сжатие привело к развитию коррупции в государственном аппарате и появлению частных поместий, однако в сравнительно небольших масштабах. Главную роль сыграл внутриэлитный кризис, вызванный недостатком ресурсов у элиты и государства; он привел к выступлению низших слоев военного сословия, которое пополнялось за счет разорившихся крестьян, и движение, таким образом, отчасти приобретало крестьянский характер. Особый отряд повстанцев составляли кочевники, которые выступали под знаменем кочевой реакции и в итоге установили свое фактическое господство во многих районах Анатолии. Однако в целом этатистской монархии удалось пережить экосоциальный кризис.

В Персии разложение этатистской монархии происходило сверху – от господства коррупции до приватизации должностей и служебных пожалований, ставших наследственными. С другой стороны, финансовый кризис привел к увеличению налогов на суннитов и, кроме того, на кочевников, что вызвало раскол элиты и восстание кочевников, которые едва не завоевали полуразвалившееся государство. Обстановка хаоса породила этатистскую диктатуру Надир-шаха, но она оказалась нестабильной, и в конечном счете власть перешла к племенным вождям. В итоге в XVII в. в Персии вновь воцарился кочевой феодализм, и начался новый интерцикл, подобный интерциклу XIV в.

В империи Великих Моголов симптомы кризиса были те же, что и в Персии: финансовый кризис привел к увеличению налогов на иноверцев (в данном случае – индусов), что привело к националистическим и религиозным восстаниям. Следующим этапом был раскол мусульманской элиты и разложение системы управления, но приватизация должностей (наподобие персидской) сочеталась в Индии с наследственными откупами, характерными для второго османского цикла. Существенно, что кризис сопровождался крестьянскими восстаниями, которые, правда, не имели всеобщего характера, но были весьма интенсивными. Кризис осложнился вмешательством персов, афганцев и англичан, и в конечном итоге разорение страны продолжалось до конца XVIII в.

В империи Мин Сжатие привело прежде всего к развитию частной собственности, к формированию крупного помещичьего землевладения. В роли помещиков часто выступали местные чиновники, которые таким образом реализовали выгоды своего служебного положения. Такое развитие событий привело к разложению административного аппарата на местах, а затем коррупция распространилась вверх и привела к борьбе различных чиновничьих партий, т. е. к расколу элиты. Главную роль в кризисе сыграло мощное крестьянское восстание, направленное прежде всего против помещиков. Помещичьей партии удалось справиться с восстанием лишь с помощью маньчжуров, которые создали новое государство, имевшее сословный характер, но сохранившее власть помещиков-чиновников в деревне.

Таким образом, первая после пороховой революции серия демографических циклов привела к крушению этатистских монархий в Персии, в Индии и в Китае. Главной причиной такого развития событий было вмешательство кочевников, которые, воспользовавшись кризисом, восстановили свое политическое господство (правда, в Китае только частично). В последовавшим затем втором китайском цикле разложение государства продолжилось и привело к тому, что помещики-чиновники официально стали собирать в свою пользу провинциальные налоги и создавать собственные охранные отряды. Маньчжурское воинство в соответствии с законами халдуновского цикла потеряло боеспособность. В итоге Сжатие вызвало новое крестьянское восстание, которое на время возродило этатистскую монархию, но эта монархия пала под ударами помещичьих армий, вооруженных европейским оружием. Таким образом, помещикам-чиновникам удалось выстоять в двух грандиозных крестьянских войнах, но исключительно благодаря помощи извне.

В Персии и в Индии за крушением этатистских монархий последовали длительные интерциклы, для которых было характерно господство номадов, так же как в XV в. В Турции период после кризиса также сопровождался господством кочевников в Анатолии, но положение было более стабильно, что создало условия для начала нового цикла. Во втором османском цикле первоначально продолжала господствовать этатистская монархия, но новое Сжатие привело к разложению государства, причем на первое место вышла новая элита, состоявшая из откупщиков-аянов. Аяны «приватизировали» сначала функции сбора налогов, а затем всю власть на местах и превратились в феодальных князьков, содержавших свои наемные отряды и ведущих войны между собой и с правительством. С другой стороны, кризис привел к религиозному расколу и крестьянскими восстаниями в православных областях; кроме того, снова, как и в конце XVI в., имели место выступления низов военного сословия, наемников-кирждалиев. В конечном счете к власти пришла этатистская монархия, которая с помощью обученных по-европейски войск уничтожила янычар, а затем отняла власть у аянов.

Таким образом, трансформации социальной структуры пороховых империий имеют следующий вид:

* * *

Итак, нарисованная выше схематическая картина исторического процесса в странах Востока в целом подтверждает прогноз трехфакторной модели. Мы наблюдаем последовательность демографических циклов, время от времени прерываемую волнами нашествий и диффузии, вызванными очередной военно-технической революцией.

Рассмотрим сначала вопрос о внутренней эволюции обществ и государств в ходе демографических циклов. Прежде всего нужно отметить, что демографические циклы начинаются в различных условиях – это обстоятельство не учитывается классической теорией демографических циклов, рассматривающей обычно лишь общества с развитой частной собственностью и возможностью продажи земли. Соответственно, с наступлением периода Сжатия демографически-структурная теория предсказывает разорение крестьян-собственников и развитие крупного землевладения. Между тем цикл может начинаться как в условиях существования частной собственности на землю (общества А, А_b, A_C), так и в условиях ее отсутствия (общества B, С), и в последнем случае вопрос о развитии крупного землевладения не проясняется в рамках теории. Рассмотрим сначала, как изменялись в ходе цикла общества, основанные на частной собственности.