Нараставшая нехватка зерна в конечном счете привела к страшному голоду 1630-1632 гг. Засуха совпала с нарушением поставок хлеба из соседних областей. Голод заставлял родителей продавать своих детей, кости мертвых толкли и подмешивали в муку; людоедство стало обычным явлением. Вслед за голодом пришли эпидемии; по некоторым сведениям, в течение десяти месяцев 1631 г. погибло три миллиона жителей Гуджарата; население городов сократилось в десять раз[1995].

Таким образом, двухвековой период развития Гуджарата завершился демографической катастрофой.

* * *

Переходя к анализу истории Гуджарата в XV – начале XVII вв., необходимо отметить, что Гуджарат был особым регионом Индии, отличавшейся от других областей меньшими ресурсами плодородных земель. Это предопределило сравнительно раннее появление признаков перенаселения и Сжатия. Но, с другой стороны, Гуджарат имел возможности для развития морской торговли и обмена ремесленных товаров на продовольствие. Имелись благоприятные условия и для посреднической торговли по морскому пути вдоль берегов Азии.

Остается неясным, насколько большой ущерб принесли экономике Гуджарата междоусобные войны первой половины XV в. и следует ли говорить о продолжении колонизации или о восстановлении после этих войн. Тем не менее очевидно, что во второй половине XV столетия мы наблюдаем признаки первой фазы демографического цикла: относительно высокий уровень потребления, рост населения, рост посевных площадей, строительство новых поселений, низкие цены на хлеб, ограниченное развитие городов и ремесел, внутриполитическая стабильность. С начала XVI в. постепенно появляются признаки Сжатия: сообщения о голоде, крестьянское малоземелье, уход крестьян в города, рост городов, бурное развитие ремесел и торговли, большое количество безработных и нищих, активизация народных движений под лозунгами передела собственности и социальной справедливости, строительство ирригационных систем с целью освоения новых земель. В 1550-1570 гг. Сжатие обостряется и наблюдаются некоторые черты экосоциального кризиса: голод, этатистские реформы, эпидемии, войны.

Возможно, экосоциальный кризис привел к гибели некоторой части населения, но его масштабы не позволяют говорить о демографической катастрофе, речь идет о промежуточном кризисе, подобном египетскому кризису 1140-1160 гг. Следствием промежуточного кризиса было некоторое уменьшение демографического давления, ослабление Сжатия и удлинение демографического цикла. Кроме того, имелись и социальные последствия: могольское завоевание привело к установлению этатистской монархии (трансформация А_СВ^С).

После кризиса демографическое давление вновь стало расти, и в конце XVI в. вновь проявились признаки Сжатия: низкий уровень потребления основной массы населения, крестьянское малоземелье, разорение крестьян-собственников, уход разоренных крестьян в города, рост городов, бурное развитие ремесел и торговли, падение уровня реальной заработной платы, дешевизна рабочей силы, высокие цены на хлеб. В конечном счете Сжатие привело к новому экосоциальному кризису и демографической катастрофе.

Гуджаратский цикл гораздо лучше документирован, чем цикл времен Делийского султаната; здесь впервые достаточно ясно фиксируется процесс Сжатия, который в конечном счете приводит к экосоциальному кризису и демографической катастрофе. Это говорит о том, что первоначальная колонизация в этом регионе Индии подошла к концу, и развитие входит в ритм демографических циклов. При этом существенно, что речь идет об относительно изолированном регионе субконтинента, к тому же обладающем такой особенностью, как близость к морю. Морская торговля обеспечивала возможность экспорта гуджаратских тканей и давала приток денег, на которые закупался хлеб в Малве и Агре. Наладив обмен тканей на хлеб, Гуджарат получил новые возможности для развития, для увеличения численности населения и удлинения демографического цикла. В XVI в. Гуджарат превратился в крупнейший промышленный центр Востока; ткачи Ахмадабада снабжали своей продукцией рынки всех стран Азии, а впоследствии и рынки Европы. Однако потребности растущих городов Гуджарата в конечном счете превзошли возможности доставки продовольствия; экономическая система стала неустойчивой, длительная засуха и сбои в поставках хлеба привели к катастрофе. Таким образом, гуджаратский цикл дает нам пример развития аграрно-промышленного общества.

Поскольку ко времени кризиса Гуджарат был лишь одной из провинций огромной империи, то гуджаратский кризис не привел к существенным политическим переменам или к трансформации структуры. Но вместе с тем он показывает необходимость учета региональных различий: в больших государствах различные регионы могут развиваться асинхронно, переживая свои демографические циклы и катастрофы.

11.11. КИТАЙ ПОД ВЛАСТЬЮ МОНГОЛОВ

Вернемся теперь к анализу истории Китая, страны, которая первой подверглась нашествию монголов. Монгольское завоевание Северного Китая сопровождалось страшными опустошениями и массовым истреблением мирного населения. «В провинциях Хубэй, Хэнань, Хунань, Шаньдун на несколько тысяч ли пространства почти все жители были перебиты, – говорит китайская хроника. – Золото и шелковые ткани, сыновья и дочери, волы и кони – все подобно циновке свернуто и увезено. Дома и хижины преданы огню, городские стены превращены в развалины»[1996]. Монгольская знать намеревалась уничтожить всех китайцев, а земли Китая превратить в пастбища. «От ханьцев нет никакой пользы государству, – говорил великому хану Угэдэю сановник Бе-де. – Можно уничтожить всех людей и превратить земли в пастбища»[1997]. Однако китайскому чиновнику Елюй Чу-цаю удалось убедить хана пощадить покоренную страну. «Если … справедливо установить земельный налог… то ежегодно можно получать 500 тыс. лян серебра, 80 тыс. кусков шелка и свыше 400 тыс. ши зерна… – говорил Чу-цай. – Как же можно говорить, что от китайцев нет никакой пользы!»[1998]. Угэдэй назначил Чу-цая первым министром[1999] и приказал восстановить налоговые управления и наладить администрацию на завоеванных территориях. В 10 губерний, «лу», образованных по цзиньскому образцу, были назначены губернаторы «да-лу-хуа-чи», в монгольском произношении – «даругачи»[2000]. Была восстановлена система налогов: подушный налог, поземельный и подворный (поимущественный) налоги, а также государственные монополии на соль, железо, вино, чай и некоторые другие товары[2001]. После окончательного завоевания Северного Китая в 1235 г. была проведена перепись населения; было зарегистрировано 1,8 млн дворов и 4,8 млн человек – население сократилось более чем в 10 раз. О том, насколько была разорена страна, говорят уже размеры сборов, обещанные Чу-цаем хану, – в пересчете на деньги они эквивалентны 1,7 млн связок монет – при Цзинь собирали в 40 раз больше[2002]!

Восстановление китайской системы налогообложения было проявлением социального синтеза, процесса перенимания завоевателями порядков побежденной империи. Однако в отличие от предыдущего периода синтез проходил с заметным преобладанием кочевых традиций. За немногими исключениями, китайцы не допускались на высшие посты; не доверяя побежденным врагам, монголы назначали на должности уйгуров, киданей, выходцев из Средней Азии. Монгольская знать сохраняла решающее влияние на принятие решений, ханов по-прежнему выбирали на курултаях. Монгольские князья и военачальники получали в уделы («улусы») обширные владения с тысячами крестьян. Елюй Чу-цай настоял на том, чтобы в каждый удел назначался «даругачи»[2003], который собирал налоги от лица государства и передавал их владельцу удела, но на деле князья сами назначали сборщиков и чиновников. Владельцы уделов считали своих крестьян, «цюйдинов», рабами и брали с них, сколько хотели; половина уцелевшего населения Цзинь была обращена в рабов. Рабская доля была уготована всем взятым в плен ремесленникам; они работали в больших мастерских, принадлежащих государству и знати[2004].