Первые полвека существования нового султаната прошли в войнах с раджпутскими княжествами Раджастхана; так же как в долине Ганга, это было время феодальной анархии. Власть султанов была слабой; все земли султаната были розданы в икты, причем иктадары ничего не платили в казну и полновластно распоряжались в своих владениях. На территории султаната располагалось много раджпутских грасов, сохранившихся с домусульманских времен; их наследственных владетелей называли заминдарами. Заминдары не желали подчиняться гуджаратским султанам, и султану Ахмеду (1411-1442 гг) пришлось приложить большие усилия, чтобы привести их к покорности. В конечном счете заминдары обязались приводить свои дружины в армию султана и перечислять в казну часть налогов[1974].
Правление султана Махмуда Бегара (1458-1511 гг) было временем относительной стабилизации. Историки тех времен писали о «беспримерном процветании» страны: доходы большинства деревень увеличились в два-три раза, а в некоторых деревнях – в десять раз; цены на зерно были низкими, как никогда[1975]. Махмуд уделял много внимания ирригации и поощрял разведение садов. Распашка пустошей производилась столь интенсивно, что ко времени султана Музафарра (1511-1526 гг.) стал ощущаться недостаток пастбищ для скота[1976].
К концу XV в. относятся сведения об оживлении городской жизни. Столица Гуджарата, Ахмадбад, приобрела известность как один из крупнейших городов Индии, центр ткацкого ремесла. Триста предместий Ахмадабада равнялись по величине небольшим городам; лишь в одном из этих предместий находилось 12 тыс. лавок, принадлежавших купцам и ремесленникам. На побережье процветали знаменитые торговые города Камбей, Броч, Сурат; через эти порты гуджаратские ткани вывозились во многие страны Южной Азии[1977]. Португалец Д. Барбоша писал, что в индийские ткани были одеты все мужчины и женщины от берегов Красного моря до Индонезии[1978]. В начале XVI в. камбейский порт ежегодно посещало до 300 судов и налоги с Камбея давали 1/10 часть всех доходов султаната[1979].
Характерно, что рост городов Гуджарата сопровождался активизацией социальных движений; здесь нашла благоприятную почву проповедь махдистов, призывавшая к возврату к принципам исламской справедливости. Именно в Гуджарате появились первые махдистские общины, практиковавшие совместное владение имуществом и уравнительное распределение[1980].
Открытие португальцами морского пути в Индию привело к кризису гуджаратской торговли, португальцы захватили господство в океане и беспощадно топили и грабили индийские корабли. В 1530-х гг. ухудшилась и политическая обстановка: гуджаратским султанам пришлось отражать вторжение моголов Хумаюна. Желая усилить обороноспособность государства, султан Мухаммад III (1538-1554 гг) по примеру Ислам-шаха попытался отнять у заминдаров их владения. Эта попытка стоила султану жизни; после его гибели началась смута, и в конечном счете Гуджарат был завоеван моголами[1981].
Войны и сокращение торговли сказалось на жизни городов; европейские путешественники описывали бедность жителей Камбея, руины на улицах города[1982]. Недостаток продовольствия ощущался в Гуджарате уже давно; как отмечалось выше, были распаханы все пастбища, продовольствие завозилось из соседней Малвы. В 1563 г. в Камбее был сильный голод, и голодающие жители города продавали своих детей. После разрушительного вторжения моголов в 1573 г. также начался голод, которому сопутствовала эпидемия; массы людей бежали из Гуджарата в соседние области[1983].
Несмотря на все потери, могольское завоевание Гуджарата не сопровождалось такими катастрофическими потрясениями, как в долине Ганга; страшный голод 1554–1556 гг. не затронул Гуджарат. Если даже население несколько уменьшилось, то земли по-прежнему не хватало: об этом говорит сохранение высоких цен на зерно[1984]. С другой стороны, образование Могольской империи положило конец смутам и создало благоприятные условия для развития торговли. При падишахе Акбаре (1556-1605 гг.) были построены дороги, связавшие Гуджарат с долиной Ганга, Гуджарат превратился в «порт Индии». Нехватка земли побуждала крестьян заниматься ремеслом; появилось множество поселков, жители которых зарабатывали на жизнь производством тканей на рынок. Многие крестьяне переселялись из деревень в города, снова начался рост городов, разросшийся Ахмадабад поглотил многие окрестные села[1985]. Географ Амад-и Рази говорил об Ахмадабаде как о самом великолепном городе, подобного которому нет более нигде в мире. Золотая и серебряная парча, бархат, газ и многие другие ткани, производившиеся в Ахмадабаде, не имели равных в Индии; их продавали в Иране, Турции, Сирии[1986]. Интересно, что помимо множества мелких мастерских в Ахмадабаде существовали и крупные государственные мануфактуры («карханэ»), в которых применялся наемный труд[1987].
В условиях кастового строя развитие ремесла в Индии оформлялось в традиционную оболочку цехов-«каст»; существовало много каст ткачей, прядильщиков, отбеливателей, красильщиков, набойщиков и т. д.[1988]. Характерно, что многие ахмадабадские ткачи принадлежали к земледельческим кастам – т. е. были выходцами из деревни. Члены каст бережно хранили секреты своего мастерства и старались не допустить в свою среду посторонних. Помимо ремесленных каст существовали касты ростовщиков и торговцев; о богатстве гуджаратские купцов ходили легенды, купец Вирджи Вора из Сурата считался богатейшим человеком на свете. Однако каковы бы ни были богатства купцов, они не могли (как в Англии) претендовать на политическую власть: власть находилась в руках могущественных монархов Дели[1989].
В начале XVII в. в Индийском океане появились голландские и английские корабли, и португальцы утратили господство на морях. Гуджаратские мореплавание и торговля испытывали новый подъем; ткани Ахмадабада продавались во всех странах Востока. Англичане начали массовые закупки тканей для продажи в Европе: кусок хлопчатой ткани стоил в Индии 7 шиллингов, а в Англии – 20 шиллингов[1990]. Развивалась и внутренняя торговля; города Гуджарата требовали все больше хлеба, и его привозили караванами из Малвы и Агры, а также на судах из Гоа. Однако перевозка зерна обходилась дорого и не удовлетворяла растущих потребностей; цена на зерно в Гуджарате были выше, чем в других областях Индии. В 1620-х гг. стоимость одного мана пшеницы составляла около 0,8 рупии[1991], в то время как неквалифицированные рабочие получали примерно 2,4 рупии в месяц[1992]. В пересчете на зерно это составляет 2,8 кг в день – это был уровень потребления, характерный для кризисных времен[1993]. Постепенно ухудшалось и положение в деревне, источники говорят о разорении крестьян, которые не могут платить налоги и уходят из деревни, в 1620-х гг. это явление принимает массовый характер[1994].
1974
История Индии в средние века… С. 275–277, 292–296.
1975
Цит. по: Ашрафян К. З. Аграрный строй… С. 37.
1976
Там же.
1977
История Индии в средние века… С. 289.
1978
Цит. по: История Востока. Т. 3. М., 1999. С. 174.
1979
Люстерник Е. Я. Индийский город Камбей в XV – XX веках. Л., 1962. С. 13, 16.
1980
История Индии в средние века… С. 298.
1981
Там же. С. 281.
1982
Там же. С. 290; Люстеник Е. Я. Индийский город Камбей… С. 22.
1983
Habib I. Op. сit. P. 101.
1984
Антонова К. А. Очерки общественных отношений… С. 121; К. А. Антонова пишет о высоких ценах в Малве. Поскольку Малва была поставщиком хлеба для Гуджарата, то в Гуджарате цены были еще выше.
1985
Gopal S. Commerce and krafts in Gujarat: 16th and 17th centures. New Delhi, 1975. P. 208, 209, 213.
1986
Цит. по: Ашрафян К. З. Аграрный строй… С. 46.
1987
Ашрафян К. З. Средневековый город Индии… С. 24; История Индии в средние века… С. 453-457.
1988
Gopal S. Op. сit. P. 220.
1989
Там же. С. 455; Ашрафян К. З. Средневековый город Индии… С. 28.
1990
Там же. С. 454; Чичеров А. И. Экономическое развитие Индии перед английским завоеванием. М., 1965. С. 137.
1991
Habib I. Op. сit. P. 83.
1992
Ашрафян К. З. Средневековый город Индии… С. 38.
1993
Moosvi Sh. Note on professor Alan Heston’s «The standard of living in the Akbar’s time: A comment» // Indian economic and social history review. 1977. Vol. 14. № 3. Р. 392-401.
1994
История Индии в средние века… С. 460.