– Добрый вечер, Георгий Дмитриевич, – Буди оторвал взгляд от кухонного стола. – У нас сегодня не самые лучшие новости…

– Что случилось? – отец семейства подошел к Кате и потрогал ее лоб. – Не заболела? Твой румянец на щеках мне не нравится!

– Папа, я уже взрослая… Я не та маленькая девочка, которую нужно водить за ручку в садик…

– Ну вот, опять начинаешь кипятиться…

Именно в этот момент засвистел чайник, и Катя рассмеялась:

– Это не я кипячусь, а чайник… А если серьезно… Папа, сегодня мы узнали о том, что погибла Паула…

– Паула? – он явно был много наслышан о ней, а значит, дочь делилась с отцом своими «девичьими секретами». – И как это произошло?

– Она была за рулем, и вместе с машиной упала с моста в воду…

– Да… Какие неожиданности подстерегают нас… Живем, живем, и не знаем, где и когда закончим свой путь, за каким поворотом… И оказывается потом, что мы совсем не ценили эту удивительно прекрасную жизнь. Вместо того, чтобы наслаждаться ею – корили себя сомнениями, убивали себя недовольством…

– Папа, я вот думаю сейчас, чем можно помочь ее сыну…

– Ты сначала немного успокойся, в таком состоянии не принимают серьезных решений, – сказал он. – Пусть пройдет несколько дней…

– Вот и я говорил ей об этом, – Буди продолжал подпирать арку, не решаясь войти на кухню.

– Ладно, уговорили. – Катя поставила салатницу с аппетитным содержимым на обеденный стол. – Правда, я хотела бы поговорить с Николиной. Буди, у тебя есть ее телефон?

– Да, конечно…

– Пап, а как дела у тебя?

– Прекрасно, дочка, прекрасно… Сегодня разговаривал по телефону с профессором Кардапольцевым. Он еще кое-что узнал о нашей родословной, обещал сегодня сообщить новости.

– И что, надо сейчас ехать к нему?

– Катюша, посмотри за окно, в каком веке мы живем? Не в семнадцатом же! Есть Интернет, правда? Так что Кардапольцев сбросит мне сообщение по E-mail, или скайпу, тем более что свою работу он не в голове держит, она у него пишется на клавиатуре и хранится в файлах…

Катя взглянула на отца, и в этом взгляде можно было прочитать: да знаю я эти слова, папка, знаю… Это ты подкалываешь меня тем, что эскизы свои я делаю вручную, а не на компьютере, как некоторые. Ну не доверяю я технике, не доверяю, мне все кажется, что она не может сделать такой мягкий изгиб, такую точную линию, как рука человека…

Воспользовавшись паузой, вступил в разговор Буди:

– Ееоргий Дмитриевич, Катя очень уважает вас и прислушивается к вашему мнению. Можете ли помочь мне уговорить ее поехать со мной?

Елава семейства с удивлением посмотрел на гостя. Ему понравилось, что тот настолько конкретно ставит вопрос, по-мужски. Что уж тут размусоливать?

– Действительно, Катя, уж пора тебе и принять решение…

– Я его приняла, папа… Я поеду с Буди… Да, это точно… Только надо подумать, в какой день, послезавтра у меня показ зимней коллекции, его пропустить не могу – столько готовилась… Да и вообще – это очень важное событие для меня…

– Я рад, Катя… – Буди посмотрел на нее с благодарностью. – Наконец-то…

– Вот и хорошо, – Георгий Дмитриевич подвел черту этой теме разговора. – Давайте поужинаем и пойдем читать письмо от Кардапольцева…

Они удобно расположились в кабинете главы семейства: сам он, как и полагается хозяину, в добротном кожаном кресле за письменным столом, а Буди и Катя – рядышком на небольшом диванчике. Почти как на прошлых посиделках… Пока Георгий Дмитриевич включал компьютер, Катя задумчиво произнесла:

– Я вот думаю, если мама деда Павла Блэнка была голландкой, то почему у нее оказалась свастика из Индонезии, то есть, из Ост-Индии? Кто-то привез ее в Голландию? Или наоборот – она путешествовала?

– Я тоже думаю об этом, – отец не поднимал глаз от компьютера, видимо, как раз открывалась почта. – Пришлось и память напрячь, и кое-какую старинную литературу полистать… Если крест был изготовлен в первой половине семнадцатого века, то, скорее всего, тогда он и попал к маме деда… Или чуть позже… А в это время между Бали и Голландией не было связи: остров стал подчинен Ост-Индской компании, и то частично, только в конце девятнадцатого века, а полностью – в начале двадцатого… А вот Ява – да, она была частью Ост-Индии…

– Вы сказали – Ява? А может быть, крест уехал с Бали на Яву, а уже оттуда – в Голландию? – высказал предположение Буди. – Например, представитель династии Менгви женился на девушке с Явы и подарил ей крест…

– Ну да, – перебила его Катя, – а эта девушка женилась на голландке, маме деда… – Подумай, Буди…

– Действительно, – заметил он, – опять что-то не вяжется.

– Нет, профессор не сбросил информацию… – Георгий Дмитриевич оторвался от компьютера и посмотрел на Буди. – Да, а в Яве я вижу смысл… Даже начинаю склоняться к тому, что именно через Яву и потянулась эта ниточка… Подумайте сами: в Батавии, так тогда называлась Джакарта, находилась штаб-квартира Ост-Индской компании. В этой крепости уже жили голландцы, сотрудники компании, может, некоторые были и с семьями… Правда, тогда встает другой вопрос: а при чем здесь Петр Первый? Какое отношение к этой истории имеет он?

– Папа, ты хвастался познаниями Петровской эпохи! У тебя даже защита скоро, так что все карты в руках…

– Стоп, дочка… А ведь Петр Первый ездил с Великим посольством в Европу, и некоторое время был и в Голландии… Помните, я вам показывал его аттестат, подписанный корабельным мастером Полем? И еще…

Георгий Дмитриевич замолчал и начал пристально вглядываться в макет парусника «Петр и Павел», занимавший почетное место в его кабинете. «Что увидел он на этом макете? – подумала Катя. – Да! Конечно же – все дело в корабле!»

– Как же я сразу не догадался об этом? – глава семьи слегка ударил кулаком по столу, словно аукционист – молоточком: «Продано!»

– Папка! Говори! Не тяни… – Катя почувствовала, что сейчас он действительно выложит нечто такое…

– Надо же, все так просто… Вот, посмотрите на этот парусник. Он ведь ходил в Батавию! И не раз…

– Допустим, этот парусник был в Ост-Индии, – начал опять рассуждать Буди. – Навряд ли сам царь на нем путешествовал… Скорее всего, на нем были моряки, военные… С другой стороны, почему тогда Павел Блэнк хотел назвать сына в честь Петра Первого?

– Видимо, есть еще какая-то важная информация, которую мы не знаем, – заметил Георгий Дмитриевич. – Этот ребус сложно порешать без нее… Подождем вестей от профессора Кардапольцева.

Вот так всегда, когда с нетерпением ждешь чего-то, оно как назло, не приходит так быстро, как хотелось бы.

– Ладно, я пока пойду к себе… Не могу сидеть сложа руки… – Катя тихонько встала с дивана и направилась к двери. Там она остановилась, словно вспомнила что-то. – Да, папа, а ведь совсем не обязательно, чтобы российский царь участвовал в этой истории… А если Павел просто его очень уважал? Может такое быть? Когда уважают человека и в его честь называют детей…

– Ты права, Катюша… – Георгий Дмитриевич отрешенным взглядом смотрел на экран компьютера. – Но мне все же больше нравится версия, если и Петр Великий причастен к этой истории… Правда, Буди? – И он заговорщически сузил глаза, переведя их на гостя.

Катя решила разложить пасьянс. Нет, не один из тех, которыми напичкан Интернет, а самый настоящий, с «живыми картами», которые можно подержать в руках, чтобы почувствовать их энергетику. От карт исходит холод, когда они совсем еще новые и выскальзывают из рук. А вот если хорошенько послужили игрокам и стали подчиняться их воле, то тогда они теплые. Порой кажется, что они чувствуют желания хозяина, и если расположены к нему, то не только подсказывают ему ответы, но и откровенно помогают: ложатся на стол даже тогда, когда их перестали ждать. Нет, Катя не была заядлой картежницей, напротив, она так редко брала в руки карты… А может, и поэтому встречи с ними были волнующими?

«Говорят, слово «пасьянс» происходит от французского «терпение», – думала она, – может быть, поэтому, когда мне не хватает этого терпения, я и сажусь за карты? Они мне помогают быть более усидчивой, это уж точно… Пока не закончится игра – не встанешь с места… И хочется сыграть еще и еще…»